Толкование книг Нового Завета. Откровение

3. Видение Сына в славе

Я, Иоанн, брат ваш и соучастник в скорби и в царствии и в терпении Иисуса Христа, был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа. Я был в духе в день воскресный и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Алфа и Омега, первый и последний; то, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии: в Ефес и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатиру, и в Сардис, и в Филадельфию, и в Лаодикию. Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною; и, обратившись, увидел семь золотых светильников и, посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому, облеченного в подир и по персям опоясанного золотым поясом: глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его – как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи; и голос Его – как шум вод многих. Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лицо Его – как солнце, сияющее в силе своей. И когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый. И Он положил на меня десницу Свою и сказал мне: не бойся; Я есмь первый и последний, и живой; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти. Итак напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего. Тайна семи звезд, которые ты видел в деснице Моей, и семи золотых светильников есть сия: семь звезд суть Ангелы семи церквей; а семь светильников, которые ты видел, суть семь церквей (1:9-20)

1:9-20

К завершению I века христиане были в Римской империи ненавистной и презираемой сектой. В начале II века Плиний, римский губернатор Вифинии, в послании к императору Траяну насмехался над христианством как над «странным предрассудком рабов». Далее Плиний жаловался на «распространение этого предрассудка [христианства] не только в городах, но также в деревнях и селах» (цитируется в Henry Bettenson, ed., Documents of the Christian Church [London: Oxford University Press, 1967], 4). Римский историк Тацит, современник Плиния, описывал христиан как «людей, ненавистных из-за их мерзостей» (цитируется в Bettenson, Documents, 2), а Светоний, еще один современник Плиния, осуждал их как «секту приверженцев нового и опасного суеверия» (цитируется в Bettenson, Documents, 2).

Помимо того что грешные люди всегда ненавидят Евангелие, христиан ненавидели еще по нескольким причинам. В политическом отношении римляне считали их неверными государству людьми, потому что они отказывались принять кесаря как высшую власть. Римские должностные лица видели, что христиане отказываются поклоняться императору и приносить ему обязательные жертвы. Кроме того, многие их собрания проходили частным образом по ночам, и римские власти обвиняли их в заговорах против правительства.

В религиозном отношении христиан осуждали как атеистов, потому что они отвергали римский пантеон богов и поклонялись невидимому Богу, а не идолу. Распространялись дикие слухи, основанные на непонимании верований и практики христиан: их обвиняли в каннибализме, инцесте и других сексуальных извращениях.

В общественном отношении христиане, большинство которых принадлежало к низшим слоям общества (см. 1 Кор. 1:26), были презираемы римской аристократией. Христианское учение о том, что все люди равны (Гал. 3:28; Кол. 3:11), угрожало иерархической структуре римского общества и лишало элиту привилегий. Римские аристократы боялись восстания рабов. Христиане не выступали открыто против рабства, но учение о том, что хозяин и раб равны во Христе, подрывало саму основу рабовладения (см. Послание к Филимону). Наконец, христиане отказывались принимать участие в мирских развлечениях, которые играли такую важную роль в языческом обществе, избегали праздников, театра и других языческих мероприятий.

В экономическом отношении христиане создавали угрозу для многочисленных жрецов, ремесленников и торговцев, получавших выгоду от поклонения идолам. Эта враждебность по отношению к христианству, впервые проявившаяся во время мятежа в Ефесе (Деян. 19:23 и далее), усиливалась по мере распространения христианства. В послании к императору Траяну, уже упомянутом ранее, Плиний жаловался, что языческие храмы покинуты, и лишь немногие покупают жертвенных животных.

В ту суеверную эпоху многие римляне боялись, что пренебрежение языческими богами вызовет природные бедствия. Апологет христианства Тертуллиан, живший в III веке, замечает саркастически: «Если Тибр выходит из берегов, если Нил недостаточно широко разливается, если происходит землетрясение, если случается голод, если приходит чума, все тут же кричат: “Бросить христиан львам!” Хватит ли львов на всех?» (цитируется в M. A. Smith, From Christ to Constantine [Downers Grove, Ill.: InterVarsity, 1973], 86).

В первые несколько десятилетий после смерти Христа римское правительство считало христиан всего лишь одной из иудейских сект (см. Деян. 18:12–16). Но потом враждебность иудеев по отношению к христианам побудила римлян признать христианство религией, отличной от иудаизма. Тогда христиан стали воспринимать как приверженцев нелегальной религии (иудаизм был religio licita, то есть разрешенная религия). Но официальных гонений на них со стороны римского правительства не было до времен Нерона. Пытаясь опровергнуть обвинения в том, что он сам вызвал великий пожар в Риме (19 июля 64 г. по Р. Х.), Нерон обвинил в поджоге христиан. В результате много христиан было казнено в Риме (в том числе, согласно преданию, Петр и Павел), но гонения еще не распространились на всю империю.

Тридцать лет спустя император Домициан начал официальное гонение на христиан. Подробности нам неизвестны, но оно распространилось на провинцию Асия (современная Турция). Апостол Иоанн был сослан на остров Патмос, и, по крайней мере, один человек, пастор, уже погиб как мученик (Отк. 2:13). Подвергшиеся преследованиям, отчаявшиеся верующие Малой Азии, к которым Иоанн обращается в Книге Откровение, нуждались в ободрении. Иисус вознесся на небеса уже много лет назад. Иерусалим был разрушен, Израиль опустошен. Церковь отходила от своей первой любви, шла на компромиссы с грехом, относясь к нему терпимо, теряла силы, становилась неугодна Господу (все это описано в Отк. 2–3). Другие апостолы были мертвы, Иоанн – в изгнании. Ситуация в целом была весьма мрачной. Вот почему первое видение, посланное Иоанну от вдохновлявшего его Святого Духа, касается текущего служения Христа Его церкви.

Читателей Иоанна должно было утешить знание о том, что однажды Христос вернется в славе и нанесет поражение Своим врагам. Описание этих событий занимает большую часть Книги Откровение. Но видение об Иисусе Христе, с которого начинается книга, касается не будущей славы Иисуса, а Его текущего состояния как прославленного Господа церкви. Несмотря на все разочарования, Господь не покинул церковь и не отказался от Своих обещаний. Могущественное видение о текущем служении Христа должно было вселить великую надежду и утешение в заблудших и страдающих верующих, к которым обращался Иоанн. В Отк. 1:9-20 задается контекст видения, описывается само видение и рассказывается о его воздействии.

Я, Иоанн, брат ваш и соучастник в скорби и в царствии и в терпении Иисуса Христа, был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа. Я был в духе в день воскресный и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Алфа и Омега, первый и последний; то, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии: в Ефес и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатиру, и в Сардис, и в Филадельфию, и в Лаодикию (1:9-11)

1:9-11

В третий раз в первых девяти стихах книги Иоанн называет свое имя (см. Отк. 1:1,4). На этот раз изумление от полученного видения побуждает его добавить к имени также местоимение я. Иоанн был поражен тем, что ему, недостойному, было даровано неоценимое право получить такое грандиозное видение.

Иоанн был апостолом, членом внутреннего круга двенадцати учеников вместе с Петром и Иаковом, автором одного из евангелий и трех посланий. Однако он кротко определяет себя как брата своих адресатов. Он не хочет произвести на них впечатление своим авторитетом апостола, не приказывает, не увещевает и не объясняет учение. Он выступает как свидетель откровения Иисуса Христа и начинает описывать свое видение.

Иоанн кротко отождествляет себя со своими читателями, называя себя их соучастником, и прежде всего в скорби. Как и они, Иоанн страдал от жестоких гонений ради дела Христова, изгнанный вместе с преступниками. Поэтому он мог отождествить себя со страдающими верующими, к которым обращался. Иоанн был подданным того же царства, что и его читатели, – царства спасения; искупленного общества, которым правит Иисус как Господь и Царь (см. Отк. 1:6). Он тоже был подданным Иисуса Христа. Наконец, Иоанн отождествляет себя со своими читателями в терпении. Слово hupomonē (терпение) буквально значит «оставаться под». Речь идет о терпеливом умении сносить трудности, не сдаваясь.

Далее Иоанн сообщает, что все это происходит в Иисусе. Страдание из-за гонений на дело Христово, принадлежность к Его царству и терпеливое умение сносить испытания – явно христианский опыт.

Иоанн получил это видение, находясь на острове, называемом Патмос. Патмос – это бесплодный вулканический остров в Эгейском море, примерно 16 км в длину и 8 – 10 км в ширину, находящийся примерно в 64 км от Милита (город в Малой Азии, в 48 км к югу от Ефеса; см. Деян. 20:15–17). Согласно римскому историку Тациту, в I веке ссылка на подобные острова была распространенной формой наказания. В то же время, когда Иоанн был в ссылке на Патмосе, император Домициан сослал свою собственную невестку, Флавию Домитиллу, на другой остров (F. F. Bruce, New Testament History [Garden City, N. Y.: Doubleday, 1972], 413). В отличие от Флавии Домитиллы, причины ссылки которой были политическими, Иоанн, вероятно, был отправлен на Патмос как преступник (будучи христианином, он считался членом незаконной религиозной секты). В таком случае он жил там в очень суровых условиях. Утомительный труд под наблюдением римского надсмотрщика (который часто бил ссыльных), плохая пища и одежда, сон на голой земле, – все это было очень тяжело для девяностолетнего старика. На этом мрачном, бесплодном острове, в таких тяжелых условиях, Иоанн получил самое прекрасное откровение о будущем в истории.

Единственным преступлением Иоанна была верность слову Божию и свидетельству Иисуса Христа. Как мы уже отмечали, говоря об Отк. 1:2, эти два выражения почти синонимичны. Иоанн страдал за свои преданные, непоколебимые, бескомпромиссные проповеди Евангелия Иисуса Христа.

Иоанн получил свое видение, будучи в Духе; этот опыт выходит за рамки обычного человеческого восприятия. Под руководством Святого Духа Иоанн был перенесен из области эмпирического восприятия в область, недоступную для человеческих органов чувств. В этом состоянии Бог открыл ему сверхъестественные вещи. Иезекииль (Иез. 2:2; 3:12,14), Петр (Деян. 10:9 и далее) и Павел (Деян. 22:17–21; 2 Кор. 12:1 и далее) также переживали подобное.

Иоанн получил свое видение в день воскресный. Дословно эти слова звучат как «в день Господа», и некоторые утверждают, что речь идет о времени эсхатологического суда, называемом днем Господним. Но лучше считать, что имеется в виду воскресенье. Греческое выражение, переведенное здесь как день воскресный (tē kuriakē hēmera), отлично от того, что переводится как «день Господень» (tē hēmerea tou kuriou, или hēmerea kuriou; см. 1 Кор. 5:5; 1 Фес. 5:2; 2 Фес. 2:2; 2 Пет. 3:10) и встречается в Новом Завете только здесь. Кроме того, видение, полученное Иоанном, не имеет ничего общего с эсхатологическим днем Господним; это видение о текущем служении Христа для церкви. Наконец, во II веке выражение kuriakē hēmera широко использовалось для обозначения воскресенья (см. R. J. Bauckham, «The Lord's Day», in D. A. Carson, ed., From Sabbath to Lord's Day [Grand Rapids: Zondervan, 1982], 221ff). Выражение «день Господа» стало распространенным обозначением воскресенья, потому что воскресение Христа произошло в этот день.

Иоанну было поручено записать видение: …и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Алфа и Омега, первый и последний; то, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии: в Ефес и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатиру, и в Сардис, и в Филадельфию, и в Лаодикию. Громкий голос принадлежал Господу Иисусу Христу (см. Отк. 1:12–13,17-18), и он прозвучал для Иоанна как трубный. Во всей Книге Откровение громкий голос или звук указывает на торжественность объявления (см. Отк. 5:2,12; 6:10; 7:2,10; 8:13; 10:3; 11:12,15; 12:10; 14:2,15,18; 16:1,17; 19:1,17; 21:3). Эта сцена напоминает ту, что связана с обретением закона на горе Синай: «На третий день, при наступлении утра, были громы и молнии, и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный; и вострепетал весь народ, бывший в стане» (Исх. 19:16).

Громкий и могущественный голос с небес велел Иоанну: То, что видишь, напиши в книгу. Это первое из двенадцати повелений записывать увиденное, обращенных в Книге Откровение к Иоанну (Отк. 1:19; 2:1,8,12,18; 3:1,7,14; 14:13; 19:9; 21:5); в другой раз ему запретят писать (Отк. 10:4).

Записав видение, Иоанн должен был послать его церквам, находящимся в Асии: в Ефес и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатиру, и в Сардис, и в Филадельфию, и в Лаодикию. Как мы уже отмечали, обсуждая Отк. 1:4, эти города располагались в римской провинции Асия (современная Турция). Эти семь церквей были выбраны как расположенные в главных городах Асии. Именно оттуда распространялась информация.

Эти семь городов перечислены в том порядке, в каком заходил бы в них посланник, путешествующий по большой дороге, их соединявшей. Высадившись в Милите, посланник с Книгой Откровения должен был отправиться на север в Ефес (ближайший к Милиту город), потом, по кругу, по часовой стрелке, – в Смирну, Пергам, Фиатиру, Сардис, Филадельфию и Лаодикию. Должно быть, каждая церковь получила свою копию Книги Откровение.

Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною; и, обратившись, увидел семь золотых светильников и, посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому, облеченного в подир и по персям опоясанного золотым поясом: глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его – как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи, и голос Его – как шум вод многих. Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лицо Его – как солнце, сияющее в силе своей… Тайна семи звезд, которые ты видел в деснице Моей, и семи золотых светильников есть сия: семь звезд суть Ангелы семи церквей; а семь светильников, которые ты видел, суть семь церквей (1:12–16,20)

1:12–16,20

Описав обстоятельства, в которых было принято видение, Иоанн пересказывает его само. В этом весьма полезном и назидательном откровении о текущей деятельности прославленного Сына Божиего указывается на семь аспектов постоянного служения Господа Иисуса Христа ради Его церкви: Он наделяет силой, ходатайствует, очищает, авторитетно обращается к ней, управляет ею, защищает и являет в ней Свою славу.

Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною; и обратившись, увидел семь золотых светильников и, посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому… а семь светильников, которые ты видел, суть семь церквей (1:12–13а,20б)

1:12-13А,20Б

В начале описания этого видения Иоанн сообщает, что слышал голос. Итак, он обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною. Сделав это, он сперва увидел семь золотых светильников, которые в Отк. 1:20 определены как семь церквей. Скорее всего, это были распространенные лампы на оливковом масле, которые ставили на подставки и использовали для освещения домов ночью. Они символизируют церкви как свет миру (Флп. 2:15). Они золотые, потому что золото – самый дорогой металл. Церковь для Бога прекраснее и ценнее всего на земле; она настолько ценна, что Иисус пожелал приобрести ее Своей собственной Кровью (Деян. 20:28). Семь – число, символизирующее полноту (см. Исх. 25:31–40; Зах. 4:2); таким образом, семь церквей указывают на церковь вообще. Это были реальные церкви в реальных местах, но они символизируют все церкви на протяжении церковной истории.

Посреди семи светильников Иоанн увидел подобного Сыну Человеческому (см. Дан. 7:13) – Господь церкви в славе двигался среди Своих церквей. Иисус обещал, что всегда будет с церковью. В Мф. 28:20 Он говорит: «Я с вами во все дни до скончания века». В Мф. 18:20 обещано, что Христос будет с церковью, когда та будет бороться с грехом. Ночью накануне смерти Иисус обещал Своим ученикам: «Не оставлю вас сиротами; приду к вам… кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14:18,23). В Евр. 13:5 записано Его обещание: «Не оставлю тебя и не покину тебя».

Христиане поклоняются не благочестивому мученику, не погибшему религиозному вождю. Живой Христос ведет Свою церковь и наделяет ее силами. Верующие, по отдельности и все вместе, постоянно общаются с Ним. Павел писал о вечере Господней: «Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?» (1 Кор. 10:16). Присутствие Господа Иисуса Христа с Его церковью наделяет ее силой, дает верующим возможность радостно сказать вместе с апостолом Павлом: «Все могу в укрепляющем меня (Иисусе) Христе» (Флп. 4:13).

облеченного в подир и по персям опоясанного золотым поясом (1:13б)

1:13Б

Первое, на что обращает внимание Иоанн: Христос облечен в подир (см. Ис. 6:1). Такие одежды носили только цари (например, мадиамские цари, Суд. 8:26; Ионафан, 1 Цар. 18:4; Саул, 1 Цар. 24:4; Ахав и Иосафат, 3 Цар. 22:10; Есфирь, Есф. 5:1) или пророки (см. 1 Цар. 28:14). Но чаще всего (шесть раз из семи) слово, переведенное здесь как подир, в Септуагинте (греческом переводе Ветхого Завета) обозначало одеяние первосвященника. В Библии Христос представлен как пророк и царь, и Его величие и достоинство подчеркиваются, но здесь подир указывает на роль Христа как великого Первосвященника Своего народа. То, что Он по персям опоясан золотым поясом, подтверждает такое толкование, потому что в Ветхом Завете такой пояс носил первосвященник (см. Исх. 28:4; Лев. 16:4).

В Послании к евреям много говорится о роли Христа как нашего великого Первосвященника. В Евр. 2:17–18 написано: «Посему Он должен был во всем уподобиться братиям, чтобы быть милостивым и верным Первосвященником пред Богом, для умилостивления за грехи народа. Ибо, как Сам Он претерпел, будучи искушен, то может и искушаемым помочь». В Евр. 3:1 Христос назван «Первосвященником исповедания нашего», а в Евр. 4:14 присутствует напоминание о том, что верующие «имеют Первосвященника великого, прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия». Наш великий Первосвященник «может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них» (Евр. 7:25). Его жертва гораздо больше, чем любые жертвоприношения людей-священников: «Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения, и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление» (Евр. 9:11–12).