– Что он?
– Это он меня убил. Изнасиловал и убил. Он меня связал, поимел, а потом бросил в реку, – ещё тише произнесла она. – Это он. Он.
Она перевела взгляд мне за спину и сорвалась на крик:
– Это он! Вам понятно?! Он!
Я быстро оглянулся. Народ стоял широким кругом, боясь подойти ближе. Рядом стояли только начальник сборов, знакомый фээсбэшник и магесса в зелёном, держащая за руку Ольху. От начальника исходила мощь. Он творил что-то защитное. Представитель спецслужб в то же время сделал шаг и наклонился.
– Ты понимаешь, что это серьёзное обвинение?
Оксана кивнула.
– Я узнаю его из тысячи. Нет! Из миллиона. Он меня убил. Я чувствую свою кровь на нём. Я знаю.
– Ты же умная девушка, – ответил старший лейтенант, – огляди себя и подумай, сколько он получит за убийство.
Вслед за Оксаной я опустил глаза. Из её живота, зайдя в плоть по самую рукоять, торчал нож. Такие продаются в здешних сувенирных лавках.
Она аккуратно тронула оружие, потом подняла глаза на мужчину, который, хрипя, таращился на неё.
– Я буду ждать новой встречи, – отчётливо произнесла Оксана и рухнула на траву.
– Убили! Врача, врача! – раздались крики из толпы.
Словно в тумане я наблюдал, как подскочила машина скорой помощи. Врач констатировал смерть. Полицейские, которые несколько минут назад пытались угомонить девушку, скрутили того мужчину. Он что-то невнятно бормотал, глядя на мёртвую Оксану. Им всем было невдомёк, что она уже год как мертва. Сколько таких живых мертвецов ходит по земле со своими проблемами?
Из всех присутствующих только Ольха выделялась неестественным пятном. Она сжимала в руке гребень и улыбалась. Впрочем, ей-то чего горевать. Она тоже мертва. Вот уже двести лет. Ольхе это всё казалось, наверное, забавной игрой. Люди скачут вокруг неподвижной девушки, а та притворяется. Только дальнейшие действия были непонятны.
Фестиваль продолжился, но уже без нас. Окружающие поохали и разошлись. Через час уже и забыли об этом случае. А мы поехали назад в лагерь на служебной машине. Пустой лагерь нагонял тоску.
Я зашёл в палатку и рухнул на кровать. Домовой, бормоча под нос про оказию, спрятался под стол. Ольха, вопреки привычке, не перекинулась кошкой, а сидела на Оксаниной кровати и любовалась новой игрушкой.
День, в конце концов, завершился, и вечер принёс чувство облегчения. В палатку тихонько вошла героиня событий. Она скользнула к своей койке и вытряхнула на одеяло содержимое пакета, который принесла с собой.
– В общем, меня изъяли для вскрытия, а там у них свой человек. Написали бумажки, после чего меня полковник забрал.
– Ты как себя чувствуешь?
– Мертво.
– Я не об этом.
– Буду этому гаду письма писать в тюрягу, пускай понервничает. А если с ума сойдёт, так вообще прелесть будет. Он же меня тоже узнал, – она помолчала чуток, а потом продолжила: – Надо сменить имидж.
Навья дала по рукам Ольхе, которая уже потянулась к новым игрушкам, и разгребла вещи. Это была косметика и разные аксессуары к одежде, в основном чёрного цвета. Там же валялся и новенький планшет, непонятно откуда взявшийся. Оксана положила его на стол, а затем молча протянула мне какую-то бумажку.
Я развернул. Там значились номер телефона и имя – Анна.
Глава 9
Серебряная пуля
Опять занятия, но уже не в одиночку, а вместе с моими подопечными. Решили, раз я маг, то вся нечисть должна быть рядом. Так сказать, под контролем, а то мало ли каких бед принесут, оставшись в лагере без меня.
Вот и сейчас тонкие девичьи пальцы неуклюже вставляли холостые патроны в магазин от автомата Калашникова, а их обладательница непрерывно бурчала.
– Мы тебя не просто так вытащили, говорили они. Ты теперь на нашем попечении, говорили они. Должна принести пользу, а в свете своих небольших способностей станешь напарницей боевого мага, говорили они. Мало того, что замочить того ублюдка не дали, так теперь ещё хотят из меня сделать боевую нежить. Я им что, овчарка на поводке?
– Ты скорее похожа на разгневанного упыря, – ответил я ей. – А «боевая нежить» неплохо звучит, прям выдержка из компьютерной игры.
– Из какой? Зомби против кустов? Я студентка, а не солдатка.
– Кстати, где ты училась?
Оксана открыла рот, чтобы ответить, но замерла. Только некоторое временя спустя с её губ слетели слова:
– Я не помню. Каждый день стараюсь вспомнить, но не могу. Не помню, как жила раньше, ни маму с папой, ни брата. Немного помню город, мир вокруг, а их не помню. Мне сказали, что они у меня есть, но это словно из другой жизни. Я умерла, и вся моя жизнь умерла вместе со мной.
– Но ведь своего убийцу ты сразу узнала.
– Это единственное, что помню. Лучше бы не помнила.
– Скажи, а как твоя жизнь поменялась после смерти?
– Ты сам понял, что сказал? «Как жизнь поменялась после смерти». Тоже мне выражение, – буркнула Оксана.
– Думаю, ты поняла.
– Как-как. Мне не надо есть, не надо дышать. Я не чувствую ни голода, ни холода. Единственное, это жажда. Мне всегда хочется пить или залезть в воду. Я утопленница, и водная стихия зовёт меня обратно.
– Это плохо? – озадаченно спросил я.
– Не знаю. Это просто есть.
Мы замолчали. Патроны все так же неуклюже попадали на штатное место. Оксана заполняла только второй магазин.
Я посмотрел на свой боекомплект. Мне даже не надо прикасаться к этим маленьким сувенирам смерти, достаточно поднести магазин к кучке распакованных боеприпасов, и те сами быстро заскакивали куда надо. Этот фокус мы тренировали уже полтора месяца. Крайне эффективное снаряжение оружия. А ещё сам собой снимался и ставился предохранитель, двигалась прицельная планка на автомате. Нужно только захотеть, и дрессированная магия делала своё дело, как тренированные руки, которые выполняют работу даже тогда, когда их хозяин погружен в размышления.
Я подождал, когда Оксана закончит, а потом поднял автомат. Щелчок предохранителя, лязг затвора и новый щелчок предохранителя, вставшего на место, слились в единый звук.
– Ты теперь всегда будешь выпендриваться, делая всё без рук? – снова пробурчала Оксана.
– Это тренировка.
– А хрен ты тоже без рук передёргиваешь?
– Тебе такие выражения не к лицу. Маленькая ещё.
