– К девяти часам подойдут автобусы. Все желающие смогут поехать. Останется только наряд по лагерю. Туда два часа езды.
Народ оживился и после команды сразу разбежался по палаткам готовиться. Пошёл и я.
Сразу нашёлся дед Семён. Он сидел на моей кровати и шумно рассказывал какую-то историю. При виде меня он заулыбался ещё шире и оборвал свой рассказ, заговорив со мной:
– Я тут с утреца узнал о ярмарке, решил подсуетиться, – он довольно крякнул, прежде чем продолжить. – Наши тоже решили свет поглядеть. Тама все ряженые, никто и не заметит, что мы настоящие, а не куклы какие.
– Это сколько вас будет-то?
– Ну, почитай, Степан Емельянович, – начал перечислять дед, – домовых пятеро, енто со мной вместе, девчонки наши.
– Вас тут пятеро? – изумился я.
– Ну так, кудесников-то много, вот и домовых тоже.
– А Степан Емельянович это кто?
– Это призрак такой. Ты видел его. Он с вами на поучения ходит.
Я кивнул, понимая, про кого он говорит.
В итоге, когда автобусы подошли, то гурьбы собралось немало. Ехали долго, прибыв к крупному посёлку (где даже стояли несколько пятиэтажек, возвышаясь над малыми домиками), когда фестиваль уже начинался, обещая через несколько часов войти в самый разгар.
На большом поле разместили многочисленные разноцветные палатки, в которых были организованы магазинчики с сувенирами и лакомствами. Из колонок, развёрнутых у какой-то машины, звучала музыка, по большей части фольклорная. Туда и сюда сновало много разодетых в народные и сказочные костюмы людей.
Из автобусов народ начал разбредаться по местности. Я не знал, куда идти, и стоял тут же, у места высадки.
– Давно не был на ярмарке, – проговорил дед Семён. – Всё поменялося. За столько годов-то. Вон глянь, наше дитя леса куда-то уже убёгло.
Дед был невидим для окружающих, но обитал где-то возле меня, а его комментарии были прекрасно слышны.
Я поискал глазами Ольху, девочка, в самом деле, убежала в направлении палаток с сувенирами. Как бы ни натворила чего лишнего, дед Семён ей всю поездку растолковывал на своём наречии, что можно делать, а что нет. Нельзя превращаться в животных, творить какое-либо чародейство, драться, убегать далеко. Вроде бы поняла, да только неясно, насколько. Дикая она всё же. Стоял вопрос брать её с собой или нет, но потом махнули рукой, мол, что эта безобидная может сделать. Если что, спишем все огрехи на программу фестиваля, сказка всё-таки.
Оксана стояла молча чуть поодаль, разглядывая наскоро вкопанный деревянный стенд с афишей.
Объявили по громкоговорящей связи о предстоящей битве участников клуба исторической реконструкции. Снаряжённые в разномастные доспехи воины покажут представление через полчаса.
Пока я слушал объявление, ко мне подошла женщина, разодетая в зелёное платье, претендующее на некую историчность, и с пакетом в руках. Вот только, на какую именно, я понять не мог. Ей было на вид лет тридцать, невысокая, среднего телосложения, светловолосая, с прямым носом и пухлыми губами. Высоковатый лоб не портил внешний вид, и, чего греха таить, она была приятна собой. Особенно зацепили большие светящиеся изнутри глаза, один из которых был серо-голубым, а второй зелёным. Хорошие цветные линзы, должно быть.
– Вы ведь из магов? – заговорила она.
– Да. А как вы угадали?
– А тут и угадывать нечего. Я сама имею отношение к чародейству и просто вижу вашу ауру, – ответила незнакомка, – а вы достаточно сильный маг.
– Да бросьте, я только учусь, – отмахнулся я.
– Вы уж поверьте мне, – меж тем продолжила незнакомка. – А мне сказали, что вы выступаете с нами в сценке про тёмного чародея.
– Кто сказал? – изумился я от такой новости.
– Вон тот человек, – ответила незнакомка и показала на стоящего неподалёку Сошкина.
Я немного помолчал, обдумывая ответ.
– Ну, давайте, только я не знаю, что делать.
– Ничего сложного. Я уточнила у вашего старшего, он сказал, что вы всё легко сможете. Весь текст прочитают артисты, вам только останется сделать грозный вид и остановить стрелы в воздухе, так чтоб их видно зрителям было. А потом на вас нападут двое в доспехах. Одного откиньте телекинезом немного назад, он сам на спину рухнет, репетировал. Другой подскочит к вам и, направив волшебный меч, прокричит: «Сдавайся, ты мой пленник». Вы посох на землю бросите. Я на месте всё покажу. И вот вам костюм.
Она вручила мне чёрные балахон, плащ с капюшоном и широкополую шляпу. Всё это было расшито серебряными звёздами. Когда накинул всё это поверх своей одежды, рядом хохотнула Оксана.
– Прям, готовый тёмный властелин.
Крякнул невидимый дед. Я картинно насупил брови, поднял на уровень груди ладонь и зажёг над ней светлячок красного цвета, который обычно использовали вместо сигнальных огней. Получилось, словно я держал киношный огненный шар в руке.
Группа проходящих мимо зевак стала фотографировать меня на смартфоны. Я хотел было спросить, когда начало представления, но дед Семён ткнул меня и шепнул на ухо:
– Кажись, первая оказия складывается. Наша лесавка что-то учудила.
– Извините, – буркнул я и оглянулся.
И вправду, от палаток с сувенирами к нам во всю прыть неслась Ольха, а за ней следовала тётка, оглашая возгласами округу:
– Стой. Стой, тебе говорю. А ну, отдай. Стой.
Девчурка ловко спряталась за меня, вцепившись в одежду, а тётка остановилась, шумно пыхтя и восстанавливая дыхание. Женщина в зелёном с любопытством смотрела на эту картину. Ещё бы. Она маг, и ей сразу понятно, кто есть кто.
– Ваша дочка гребень украла, – начала торговка, заставив меня улыбнуться, – Он, между прочим, костяной, ручная работа. Стоит денег.
Я открыл было рот спросить цену, но магесса в зелёном меня перебила:
– Я расплачусь, вы лучше другой проблемой займитесь, посерьёзнее. И охрану позову на всякий случай.
Проследив за жестом незнакомки в зелёном, я увидел Оксану. Она смотрела куда-то в сторону, и на её лице было столько ненависти, сколько представить сложно. Девушка сделала шаг, другой, а потом контуры её тела размазались в броске. Преодолев за секунду не менее сорока метров, она сбила с ног какого-то мужчину, и они вместе покатились кубарем по траве.
Со всех сторон к месту драки поспешили люди, я тоже кинулся туда. Зеваки окружили их, а два полицейских пытались оттянуть девушку от мужчины, но та вцепилась мёртвой хваткой ему в горло. Тот хрипел и пытался оттолкнуть Оксану.
– Это он. Он. Он. Это всё он… – раз за разом повторяла она.
Один из полицейских ударил Оксану резиновой дубинкой по голове, но вместо того, чтоб обмякнуть, навья зыркнула на него совершенно пустыми белыми глазами. А потом народ раскидало в стороны силовым импульсом. Только я, выдрессированный за столько времени, рефлекторно поставил защиту и потому остался на ногах.
Понимая, что ситуация вышла за рамки естественного, я брякнулся на колени рядом с Оксаной, схватил её за плечи и спокойным, но твёрдым голосом произнёс:
– Отпусти его. Ты встала под мою опеку. Я буду решать. Отпусти его.
Не знаю, что толкнуло меня сказать так, но подействовало. Навья разжала руки, мужчина закашлялся и пополз по траве. Оксана обернулась ко мне. Из уже нормальных глаз текли слёзы.
– Это он, – сорвалось с дрожащих губ.
