Девять жизней Кота. Книга первая: «Черный ковен»

– Приехали, – сказал он, глядя сверху прямо в глаза Олега; в его абсолютно спокойные глаза, – сам пойдешь, или донести?

– Сам, – едва не буркнул Олег.

Вместо этого дернулся, словно вырываясь из теплых объятий старика. Шестилетний мальчик в салоне этого авто мог стоять не сгибаясь. И выходить наружу, благодаря выдвижной ступени, было достаточно удобно. Спрыгнул, конечно, и тут же замер при виде теперь уже строительного великолепия. Перед ними был настоящий дворец. Белокаменный, не очень высокий, на четыре этажа, но настолько широкий на обе стороны от парадного входа, что Кот не смог определить, на сколько же сотен метров он тянется направо и налево.

Князь рядом усмехнулся, очевидно на его открытый рот и обалдевший вид – если Олег и играл, то совсем немного – взял юного Котова за руку, и сам повел его внутрь дома. А на верхней площадке лестницы их уже встречала многочисленная челядь. И, судя по богатству нарядов, кто-то из родни Бельского. Да и на каждой из ступеней – их Кот насчитал ровно дюжину – стояло по встречающему. Слуги, или лакеи; в ливреях. Они стояли навытяжку и сияли улыбками, вроде как даже искренними. И в глубоком поклоне сгибалась лишь та пара, на ступень которой ступали князь с мальчиком.

Вот на последнего и было обращено практически все внимание той части небольшой толпы наверху, которой, очевидно, было разрешено смотреть сейчас не только на хозяина этого дворца. Вперед выступила женщина средних лет; невысокая, стройная, худенькая, со строгим лицом. Она явно готова была задать вопрос, скорее всего неприятный для оборванца, которого вел за руку князь; имела, наверное, на это право. Но князь высказал свое веское слово первым:

– Это Наталия Николаевна, моя жена и хозяйка этого большого дома, Олег. Позволь тебе представить, Наталия – Олег Георгиевич Котов. Третий сын графа Георгия Александровича. Так случилось, что у Олега не осталось близких родичей. Если только МЫ не станем для него такими. Ты ведь не откажешь в этой милости мальчику, дорогая?

Олег, что говорится, буквально кожей почувствовал тот вулкан эмоций, что хлынул на него от этой хрупкой женщины. Чего среди них было больше? Не жалости к нему, сироте шестилетнему, точно. Скорее ярости, и желания порвать на части. Но вот кого?

– Не князя же – вон он как по доброму улыбается…

– Пойдем, Олег.

Женщина шагнула вперед, решительно перехватила руку ребенка из княжеской, и повела Кота внутрь – в двери, обе створки которых шустро открыли еще два лакея. И уже в спину вновь образованной паре прозвучал приказ. Именно приказ, а не пожелание князя:

– Определишь его в комнатах Сергея. Он все равно не скоро здесь появится.

Княгиня сжала ладошку ребенка так сильно, что Олег едва не вскрикнул, замерла на мгновенье а потом, не поворачиваясь, кивнула:

– Как скажешь, Николай Ефимович.

– И еще, – почти крикнул князь вслед процессии, в которой набралось десяток обитателей дворца – все женщины, кроме самого Олега, – не забудьте покормить мальчика.

– Не забуду, – проговорила Наталья Николаевна так, что муж ее никак не мог расслышать.

– Если только он тоже не может «слышать», с помощью воздуха, – почему-то развеселился Олег, – а не скучно они тут живут. Прямо тайны Мадридского двора вперемежку с шекспировскими страстями. А тут еще я, до общей кучи. Может, князь имел еще какой-то интерес, поселив меня в доме. Сергей еще какой-то. Сын?

По коридорам пришлось идти не меньше пяти минут. Несколько раз поворачивали, миновали полдюжины дверей. Олег не старался запомнить дорогу, по которой его вели. В ближайшее время покидать этот дом он не собирался. Наконец, княгиня, так и не выпустившая руки Олега, а за ней и все остальные остановились у очередной двери. Которая оказалась закрытой на замок. Что для княгини оказалось неожиданностью до такой степени, что Кот опять чуть не захлебнулся в ее эмоциях. Теперь главным в них было желание отправить кого-то нерасторопного на конюшню, под плети. Олег не ко времени вспомнил про Юнуску, и чуть не выдернул свою ручонку из женской ладони. Впрочем, она и сама отпустила парня, и подтолкнула его в спину; когда двери, наконец, открыли.

Получилось, что Кота буквально втолкнули в комнату. Но сама княгиня входить внутрь не стала. Распорядилась из коридора:

– Алевтина, займись мальчиком. Помыть, тряпки его выкинуть. Александра!

– Я, госпожа, – вперед выступила женщина чуть постарше остальных.

– Мишина одежда должна подойти… Олегу. Займись, отбери… ну, посмотришь.

– Что-нибудь из ненужного, ношенного, – понял Олег, – и на этом спасибо. Причем, спасибо – без всякой иронии.

– Ольга, – продолжила Наталия Николаевна, отыскав взглядом присевшую в книксене чуть полноватую девушку; курносую, веснушчатую, с пшеничного цвета волосами, – Олег… Георгиевич кушать пока будет здесь.

Как припечатала. Теперь уже весь десяток склонился пониже. И лишь главное действующее лицо, Олег Георгиевич Котов, стоял неподвижно, повернувшись к дверям, и не отводя взгляда от княгини. Ну, и та уставилась на парнишку, словно в гляделки задумала поиграть. А Олег, как маленький оборванный звереныш, так и не опустил голову. Вплоть до того момента, как Наталия Николаевна хмыкнула, улыбнулась чуть добрее, чем ожидал сам Кот, и ушла, ловко повернувшись на каблуках.

А Олега завертело в бурном водовороте событий. Он практически не заметил, как оказался голым, в огромной ванной, где с его нынешними размерами вполне можно было плавать. Но кто бы ему дал?! Алевтина – приятная на вид женщина возрастом примерно тридцати лет, поймала мальчика за руку, поставила его перед собой – так что он оказался по пояс в воде – и принялась сдирать с него кровь и грязь, чуть ли не вместе с кожей. Настолько жесткой была мочалка. А еще она наклонилась так, что Кот своим уже вымытым носом буквально уткнулся в достаточно скромный вырез форменного платья. А скрывать там было чего! Олег заерзал ногами под водой, благо она стала грязно-бурой, и скрывала много чего. В том числе и скромное достоинство парнишки, которое никак не отреагировало на такие близкие прелести. И не удивительно – в шесть-то лет. Олег и вздохнул, успокаиваясь, и в то же время подосадовал; неизвестно чему, в общем-то.

А Алевтина уже тянула его кверху, к не менее жесткому полотенцу.

– Не думаю, что сам князь, да и княгиня вытираются подобным образом. И чем я заслужил такую немилость? Или это слуги так чутко реагируют на эмоции хозяев, и на их невысказанные пожелания. Как-то грустно становится. Если еще и еду принесут соответствующую…

Завтрак, или ранний обед, оказался выше всяких похвал. Отчего курносую Ольгу Кот поместил в тот раздел внутреннего реестра, где расположились потенциальные друзья. Там, кстати, уже находился дед, Матвей Григорьевич. Прежде всего по той причине, что горько пожалел об исчезновении родового Источника Котовых.

– Ну, и на руках поносил к тому же, – добавил Олег, когда сумел оторваться мыслями от еды, – да и разговор в машине можно признать каким-то предостережением мне. Спасибо. Но как же все вкусно! Рябчиков, правда, нет, с ананасами.

А было вот что: поначалу суп с косточкой, на которой мяса было – куда там рябчикам. Потом что-то запеченое; вроде курочка, но совсем без костей – так, что язык можно было проглотить; с запеченой же картошкой. Олег ухитрился сжевать птицу всю, чем заработал уважительный, и в то же время какой-то благодарный кивок Ольги. Ну и сладкое на третье – фигурная тарелочка с чем-то сладким и дрожащим, которое сам Кот обозвал пудингом. А запивалось все это большим количеством холодного морса, ингридиентов которого он распознать не смог. Но бодрил напиток лучше всяких энергетиков. Так, что Олег решил – на ближайшие часы сон отступил.

Ничего подобного! Сонливость опять придавила плечи тяжелым грузом, как только он встал из-за стола, и вышел из столовой – тут она была отдельным помещением таких размеров, что вся недавняя свита княгини легко поместилась бы за столом. Места еще и поплясать осталось бы.

Спальня размерами была не меньше. И кровать соответствующая. Олег мысленно разместил на ней свиту княгини уже без всякого энтузиазма. Точнее, не успел разместить до конца. Рухнул на кровать, практически не ощущая, как его раздевают чьи-то ловкие, и вполне ласковые руки. Но сквозь сон все же услышал, как в замке чуть заскрежетал ключ, закрывая его в апартаментах неведомого Сергея.

Что-то мальчику, очевидно, снилось. Что-то тревожное, зовущее бежать куда-то в надежное укрытие. А сквозь эти черно-белые картинки временами прорывался шепоток, который сознание Кота отстраненно фиксировало как слабый спор – будить мальца на обед, потом ужин, или все же дать ему выспаться, как того требует измученный детский организм.

Проснулся Олег все же сам. В спальне царила все та же тишина, но что-то, отметило сознание само, без подсказки, изменилось. Проснувшийся вместе с ним голод подсказал – это запахи, которые тянулись в открытую дверь. Так что подхватился Олег с кровати очень резво. И оделся на автомате так, словно на прикроватной тумбочке была сложена его собственная, не раз надеванная одежка. Но нет – уже в ванной комнате он оценил свой новый прикид в огромном, ростовом зеркале. Костюмчик был практически точной копией княжеских; добротным, и на первый взгляд достаточно скромным. Но вместе с тем присутствовало ощущение, что шил его настоящий мастер. А еще – что не каждому позволено надеть вот такой костюмчик. Учитывая еще и герб на левой стороне груди; со львом на задних лапах. Неожиданно Олег поймал себя на желании содрать эту нашивку; как предположил, княжеский герб Бельских.

– Пожалуй, это первое проявление памяти этого тела, – чуть ухмыльнулся Кот, отдергивая ладонь от тисненой тряпочки, – надо будет потребовать собственную. Должны ведь быть у ребенка капризы. Ну, и все остальное, приличествующее настоящему графу. Или как я пока называюсь?

А ноги, тем временем, уже привели его в столовую. И опять аппетит не подвел.

– Даже страшно становится, – подвел черту Олег, когда от последнего из четырех пирогов солидных размеров остались одни крошки; запивалось все чаем из большого чайника, в котором жидкость кипела все время, пока Кот аккуратно, но с непонятной жадностью запихивал в себя поздний ужин, – ужин? А сколько же я проспал?

Взгляд автоматически метнулся к противоположной стене, на которой висели вполне себе обычные часы со стрелками.

– Ни фига себе! Полвторого ночи!

Он бросился, не раздумывая, в ту комнату, которую назвал гостиной. Хотя можно было называть и залом для приемов – площади в ней было не меньше двухсот метров, а вся мебель в виде диванчиков, стульев и каких-то комодов на гнутых ножках была расставлена вдоль стен. Но Олега прежде всего интересовали окна – явно огромные, занимавшие, наверное, практически всю площадь одной из длинных стен зала. Почему «наверное»? Да потому что все они были занавешены тяжелыми портьерами. Так, что последние закрывали всю стену, от края до края и от пола до потолка. Кот осторожно потянул одну из них – в центре; потом рванул посильнее, и едва не задохнулся от восторга. Нет, ни вид ухоженного парка внизу, ни огромная луна и тяжелые звезды на подсвеченном небосводе не заставили бы Кота заорать от нахлынувшего океана эмоций. Самым ярким фрагментом открывшейся картины был зеленый луч, бивший прямо из крыши какого-то достаточно крошечного, по сравнению с дворцом, здания. Был он даже мощнее того, что и перенес Олега в новое тело и новую жизнь. А еще – не имел верхней границы, исчезая наверху там, куда не хватало слабого человеческого зрения.

– И направление! – отметил тут же Олег, – энергия, или как правильно ее назвать, движется тут снизу вверх – как будто внутри этого теремка действительно находится какой-то источник.

Его неудержимо потянуло туда, вниз, к домику, сложенному из бревен; с шатровой крышей темно-зеленого цвета. И в то же время он чувствовал, что того ощущения родства, каким тянуло к нему от короткого луча в департаменте, и даже от пятен близ графских развалин, от этого источника не исходит. Только лишь стремление наполнить себя чужой силой, урвать от нее кусочек, который он смог бы проглотить и усвоить – вот что тянуло его вниз. А вслед за осознанием этого пришло и разочарование; желание никуда не ушло, но теперь оно никак не было связано с чувственным содержанием, с душой.

Кот резко задернул портьеру, и отправился дальше, на разведку. Повернулся, и внезапно почувствовал, что от правого угла, от потолка на него дохнуло чужим вниманием. И совсем не удивился пониманию того, что там, откуда пришло дуновение ветерка, сопровождаемое легкой щекоткой по телу, расположено какое-то следящее устройство.

– Удивительно было бы, если бы такой системы слежения не было. Вот с учетом такого поворота и буду действовать. Ну, как действовать – пока только смотреть и думать. Надеюсь, мысли эти камеры не читают. А интересно, в туалет их тоже воткнули?

Подумал, и ринулся в означенный кабинет. Не столько ради проверки, сколько по великой надобности. Что было вполне понятно – учитывая то количество еды, которое он уже успел поглотить. Камеры тут тоже были. Но расположены они были так хитро, что самые интимные процессы тут… так и остались интимными. Это Олег определил с помощью все той же щекотки. Теперь он не просто перемещался по помещениям, а оценивал зоны слежения. Даже интересно стало – как та самая щекотка, которую от каким-то образом усилил (да просто отдал приказ, и получилось), движется по телу, а потом исчезает по мере того, как он попадает в очередную зону, а потом выходит из нее.

– В общем, понятно, – решил он, обнаружив себя опять в столовой, за столом; чай в чайнике так и кипел, не теряя, впрочем, вкусовых качеств, а в большой вазе закончился мед, который прежде заполнял ее доверху, – если останусь тут на постоянку, можно будет проверить всю квартиру на предмет таких вот условно «красных» и «зеленых» зон. Составить карту, и… может быть, даже как-то прицепить ее к сознанию. Пригодится. А пока пойдем дальше.

Следующая комната, куда он попал, протопав по длинному коридору ровно сорок шагов, оказалась учебной. Тут, как понял Кот, тот самый Сергей готовился к занятиям в школе.

– Ну, или занимался с домашними учителями. Денег у князя на это однозначно хватило бы. Но что-то он там говорил все же про школу. Из этого и будем исходить. Твою ж мать!

Освещение, которое само проявило себя, как только он вошел в этот домашний класс, достигло такой силы, что Олег рассмотрел, а потом буквально прикипел взглядом сразу к трем стенам класса; не зная, к какой из них броситься первой. Стены эти вместо обоев, плит из мрамора, или древесины ценных пород, были облицованы картами. Деревом была обшита лишь та стена, где располагался дверной проем. Окон не было. Первой – по ходу, по часовой стрелке, как и двинулся Олег, была карта мира. Этого мира.

Вполне узнаваемые очертания материков, океаны… Только вот заполнение суши было гораздо более красочным. В мире Кота, старшего лейтенанта Котова, такой пестротой деления на государства обладала разве что Африка. Ну, и Европа в той ее части, что не принадлежала России. Здесь же государств на той части света, где должно было располагаться российское государство – неважно как называлось – СССР, или Российская империя – было… Олег быстро пересчитал – ровно двенадцать стран. Но их, на этой политической карте мира окрашенных разным цветом, что-то объединяло. «Единый Союз Великих Российских Княжеств» – так была озаглавлена эта территория. Он нашел взглядом центральное, по его мнению, княжество – Великое Московское. Там, где и предполагал, с центром в Москве. Нашел и на табличке внизу и справа. Таблица такая прилагалась только для Союза. Оно и понятно – чтобы описать все лоскутья пестрой карты мира, стены не хватило бы.

– Площадь… население… Великий князь Рюриков Владимир Сергеевич… Да, немного же себе Москва оставила. Или оставили ей, что будет, наверное, более правильным. По сравнению с тем же Малороссийским княжеством с Великим князем Воронцовым, или Поволжский князя Юсупова… Я уже не говорю про Сибирское, где Шереметьев Юрий Петрович княжит. Как же вас так, ребята, разбросало? И когда? Ну, вот не поверю, что не было, так сказать, собирателей земли русской. Ох и навоевались, наверное, родственную кровь проливая. Кстати – если не изменяет память, все эти Великие князья тоже Рюриковичи? Или Московский имя единолично приватизировал, сделал фамилией?

Он бочком, приставным шагом перешел к следующей стене и, соответственно, карте.

– О! А тут еще интересней! Великое княжество Московское во всей красе. Все шестнадцать княжеств с центром, естественно, в белокаменной. А вот и наше, Владимирское. Не самое маленькое, кстати. Да тут не только Владимирская – почти вся Ивановская, и половина Ярославской области поместились. Интересно, кто тут границы нарезал? А вот и знакомое имя – Светлейший князь Бельский Николай Ефимович. Но о нем, наверное, подробней на третьей карте узнать можно. Точно!

Третья стена была полностью отдана под Владимирское княжество. В котором, судя по раскраске, князь Бельский играл главную, но не стопроцентно определяющую роль. Свои владения князь, а точнее мастер, изготовивший карту, отметил интенсивным зеленым цветом. И занимали они, на глаз, чуть меньше трети площади княжества. Чуть поменьше составляла зелень менее контрастного тона. Судя по недавней оговорке Бельского, это были владения родов, входящих в его клан. Ну и несколько областей, окрашенных в серый цвет. Совсем мелкие у города Коврова (такой в мире Кота точно был – кто же не знает ковровские оружие и мотоциклы!) и Гуся-Хрустального. И совсем вкусное – огромная площадь того же немаркого цвета, начинавшаяся у самого Владимира, на правом берегу реки, что в прежнем мире называлась Клязьмой, и тянувшаяся широкой полосой почти до Рязанского княжества.

– А ведь это, получается, теперь мои земли, – скорее с горечью, чем с гордостью, или предвкушением грядущих плюшек подумал Олег.

Внутри заворочалась чуйка, еще та, из жизни старшего лейтенанта Котова. И она предвещала, что новые владения не раз обернутся для главы Рода неприятностями. Не смертельными но… На этой условно позитивной ноте Кот загнал чуйку поглубже, и утвердился вниманием на другом обстоятельстве. А именно – на точках ярко-красного цвета, которые были неравномерно разбросаны по карте. Конечно, судить об общей картине по единственной реперной точке было не совсем правильным. Но, судя по тому, что такая точка располагалась как раз на том месте, где прежде располагалась усадьба графа Котова («И департамент лесного хозяйства», – вспомнил Олег другую карту; на мониторе «Форда»), эти точки с большой долей вероятности показывали расположение Источников. Один, кстати, был нарисован на левобережье Клязьмы, совсем рядом с Владимиром. И именно на него недавно смотрел Олег из окна гостиной.

Детский пальчик осторожно ткнулся в то красное пятнышко, которое, очевидно, скоро сотрут с этой карты, и многих других. Показалось, что в палец кольнуло, и детский организм едва не дал команду разреветься. Точнее, команда была, но Кот ее не выполнил. Хотя такое поведение вполне соответствовало его нынешнему положению – возрасту, вчерашней трагедии Рода и другим сопутствующих обстоятельствам. В глазах действительно предательски защипало. Но Олег лишь несколько раз усиленно моргнул, а потом отступил от карты, продолжив рассматривать ее. Что еще отметил он – многочисленные пятна синего цвета. Небольшие, они в сумме давали не хилую такую площадь земельных владений. Как гласила соответствующая строка на таблице внизу, это были земли, принадлежащие Московской православной митрополии.

– Ну, здрасьте, – чуть удивился Олег, – а где же Патриархат? Или не сподобились? Или он здесь зовется не Московским, а каким-то Киевским, или вовсе Константинопольским. Как там, кстати, с проливами? Не вернули?

Он быстрыми шагами пересек комнату – опять к карте мира. Нет – Босфор и тут принадлежал Турции. Султанату. Только был этот султанат едва ли больше Московского княжества. И гораздо меньше прилегавшему к нему Курдистану…

Олег с трудом оторвался от созерцания карты. Бродить по ней взглядом, сопоставлять с родным миром можно было бесконечно. Но любопытство тянуло к другому предмету школьной обстановке. Парте. А точнее, столу, главным «украшением» которого был, на взгляд Кота, компьютер. Точнее, монитор – системный блок, если он был в наличие, надежно упрятали от взглядов внутри стола.

– Или где еще, – уточнил Олег, – может, он вообще тут один, на весь дворец. А сюда ведет толстый кабель, по которому, в том числе, можно просматривать – чем там увлекся ученик? Не порносайты ли просматривает вместо математики или литературы. Рискнем? Рискнем!

Он уселся на кресло – вполне эргономичное, на роликах, и дотянулся до красной кнопки в левом нижнем углу монитора. Такой на аппаратах, которыми прежде пользовался старший лейтенант Котов, не было. Но тут уж без вопросов – эта была самой крупной и заметной. И кнопка не подвела. Экран ожил, медленно осветившись, и явив вниманию Кота сразу рабочий стол. Никакой графики, названия фирмы изготовителя или разработчика программного обеспечения. Только крупные иконки-картинки. Пока они разгорались буйным, и очень четким цветом красок, Олег успел поежиться – тут на него, и на экран компьютера были направлены сразу две камеры, от углов комнаты.

– Значит, – ухмыльнулся он в следующее мгновение, – кто-то сейчас следит за мной с присутствием стереоэффекта.

Он едва удержался от того, чтобы не помахать рукой поочередно в сторону невидимых электронных глаз. Машинально поискал рукой мышку с ковриком. Не нашел. Клавы, кстати, тоже не было. Зато углядел под монитором, на специальных зажимах, какую-то указку.

– Волшебная палочка, – обозвал он ее, доставая из едва слышимо щелкнувших зажимов, – и как тобой пользоваться?

Кот совсем не удивился бы, если бы указка заговорила человеческим голосом; рассказала бы, что нужно делать. Не заговорила.

– А жаль. Хотя что тут думать? Указка ведь – вот и надо указывать.

И он ткнул тонким концом палочки, на котором едва заметно горел красным какой-то огонек, той иконки на экране, на которую указал бы в первую очередь любой ребенок. А именно – на веселую рожицу с подписью «Сказки». Картинка на экране сменилась. Теперь иконки стали мельче; они густо, без пропусков, усеяли экран. Олег не думая ткнул еще раз – в девчачье озорное личико, показавшееся ему чем-то знакомым. И не ошибся.

– Местная версия «Машеньки и медведя», – понял он, – а что, вполне неплохо. Интересно, про князей что-то есть?

Мультик тем временем закончился, и Олег решил, что обязательную детскую программу он выполнил. Два касания «волшебной палочкой» на нужные точки, и на экране опять были крупные иконки первичного меню. Которые после придирчивого обследования показали: этот компьютер не был подключен к глобальной сети; если она тут, конечно была. Чисто учебный вариант – кроме сказок, точнее, мультфильмов, предметы, привычные Олегу по его школьным годам; за исключением, пожалуй иконки, озаглавленной «Православная Русь».

После недолгого размышления, выбрал «Историю».

– Ну, не математику же с геометрией, в шестилетнем возрасте. А вы, ребята-наблюдатели, сейчас наверное немало удивились. Даже напряглясь: «Зачем это история малолетке?». Сейчас поймете!

Указкой он теперь работал гораздо уверенней; меню на экране сменялись практически мгновенно. Просто «История» на «Историю Единого Союза Великой Российских Княжеств»; «Союз» на «Московское Княжество», затем «Историю Владимирского». А вот тут поискал; нашел «Историю Родов». И дрогнувшей рукой направил указку на иконку «Род графов Котовых». Начал читать подробно, с самого начала. А начало это оказалось весьма примечательным. История Рода год в год, а может и день в день (тут было не точно) совпадала с историей времени, которую называли «Эпоха Силы». То есть, с одна тысяча пятисотого года от Рождества Христова. Именно в этот год история этого мира сделала крутой поворот. Говоря научным языком, солнечная система практически круглый год неслась в космосе сквозь метеоритный поток. Крестные ходы, колокольные звоны, сжигание еретиков… Результат? Источники Силы, на которые тут же наложили лапы сильные мира сего. Как уж они смогли привязать к себе эти выбросы энергии, Силы по здешнему, школьная «Википедия» не доложила. Иван Третий, дед другого Ивана, Четвертого и Грозного, так и не успел собрать Россию – единую и неделимую. Зато не было смутного времени, и Рюриковичи удержались на троне, став – для отличия от остальных потомков великого предка – Рюриковыми. Но только в пределах Московского княжества. Дальше история шла по другому. Иван Четвертый взял Казань, но, как оказалось, только для того, чтобы передать ее, и все Поволжье Роду Юсуповых; его потомок, Алексей Васильевич, а не Екатерина Вторая Великая, которой здесь просто не было, отбил у татарвы Крым, который в итоге достался князьям Морозовым. И Великое Литовское княжество здесь не развалилось; ужалось, правда до размеров собственно трех прибалтийских лимитрофов, с общим названием. Зато правили там по прежнему Гедиминовичи.