Предназначение
Анна оказалась рядом с графом и решила побольше о нем разузнать, так как ей совсем не понравился взгляд Джулианы, которым она буквально сверлила их случайного знакомого во время его рассказа.
– Милорд, простите мне мою бестактность. Я ведь так и не представилась. Меня зовут леди Анна Лоуренс.
– Очень красивое имя. Вы англичанка? – с интересом спросил граф.
– На половину. Мой дед Анри Гюстав был дальним-дальним потомком того самого Симона де Монфора, видного государственного деятеля XIII века. Родители моей бабушки запрещали ей выходить замуж за его прапрапра… внука, поскольку их семьи, мягко говоря, не сходились во взглядах… политических. Но она проявила свой характер и, убежав из дома, сделала по-своему…
Граф Майнфорд внимательно слушал щебетание миловидной девушки в скромном темно-голубом платье с шикарными русыми волосами, попутно оценивая, кто кому приходится в этой весьма странной компании и как их угораздило собраться вместе. Очевидно, что маркиз и обе леди знатного происхождения. Слуг он определил быстро. А вот что за два высоких парня, одетых в простую одежду, но, тем не менее, державшихся весьма достойно и говоривших наравне с господами, он пока не понял.
– В семье было много прений и споров по этому поводу, – продолжала Анна. – Ее отец угрожал лишить ее наследства и даже вычеркнул из списка наследников, но потом понял, насколько сильна была их любовь, и в последний момент назначил ей добрую долю.
Энн смущенно посмотрела на графа и покраснела, заметив его лукавый взгляд:
– Простите. Я совсем заболталась. Наверное, вам совсем не интересна скучная история моей семьи, а я…
– Почему же? Вы очень интересно рассказываете, – возразил Майнфорд. – Что же было дальше?
Девушка в нерешительности посмотрела на собеседника и продолжила:
– Мой дед был дипломатом при посольстве Франции в Лондоне. Когда его служба французской короне подошла к концу, он решил продать всю недвижимость на континенте и остаться в Англии. Надо сказать, изначально его фамилия была Лоранс. Но ему пришлось изменить ее на английский манер, и когда он окончательно перебрался в Англию, стал называть себя фамилией Лоуренс.
– Вот как? Что же послужило причиной?
– При английском дворе деда очень ценили, так как он принимал самое непосредственное участие в Утрехском конгрессе и самым решительным образом способствовал установлению мира между Англией и Францией после войны за испанское наследство. Этим он накликал на себя гнев и недовольство французского монарха. Георг Первый с благосклонностью принял нового подданного, сохранил его титул, но с одним условием.
– Весьма ожидаемо, – усмехнулся граф.
– Это устроило всех причастных. Как раз в это время бабушке Элеоноре в наследство досталось родовое поместье в Хартфордшире, куда они и перебрались из шумного Лондона.
– Она была единственной наследницей?
– Самый младший дядя Тимоти умер во время войны с шотландцами, но и до этого он не претендовал на наследство, как большинство сыновей. Он был на удивление благороден и настроен на военную карьеру. А сестра моей бабушки подалась в монастырь, когда узнала, что ее любимого убили на дуэли.
– Это очень страшно, – серьезно сказал граф.
– Это еще ничего. Самое ужасное, что он дрался на дуэли за честь другой женщины. В общем, – девушка махнула рукой, – там разыгралась такая драма, что толки об этом ходили по округе еще около года. В итоге бабушка осталась единственной хозяйкой большого поместья. Темноволосая девушка, которую вы предостерегли от купания в озере – моя сестра леди Джулиана Лоуренс, графиня де Монфор.
– Графиня? – переспросил Майнфорд, с любопытством наблюдая за той, о ком говорила Анна.
Интересно, подумал он, либо эта птичка уже в клетке и дома, в Англии, греет постель какому-нибудь счастливчику, что вполне вероятно, ведь на вид ей около двадцати, может, чуть больше. В этом возрасте многие девушки уже состояли в брачных узах. Либо титул унаследован, что было более редким явлением и более предпочтительным для него, так как волочиться за замужними дамами было не в его правилах. Ему претило, точно воришке, скрываться от разъяренного мужа, а при самом плохом развитии событий – быть вызванным на дуэль и рисковать жизнью ради милого личика. А вот обольстить эту крошку в его представлении было бы весьма увлекательным занятием. В этом он не видел ничего предосудительного – граф Майнфорд хоть и являлся джентльменом, но никогда не слыл праведником и границы морали, в ее обычном понимании, были для него несколько расплывчаты. А удовольствие он привык получать всеми доступными ему способами. Что ж, вскоре он выяснит, верно ли было его предположение.
Из задумчивости его вывел тихий голосок Анны.
– Милорд, я должна еще раз поблагодарить вас за то, что вы спасли жизнь мне и моей сестре. Если бы не вы…
– Лучше не загружайте свою головку мыслями о том, что было бы если бы не я. Договорились?
– Да, договорились, – девушка покорно кивнула головой.
– Так-то лучше. Знаете, леди Анна, мне кажется, что этот холм бесконечен, – отметил Майнфорд, продолжая рассматривать гордую аристократку, идущую впереди.
– Да вы правы, – согласилась его собеседница и вдруг остановилась.
– Что случилось? Что с вами? – забеспокоился граф, наконец обратив свой взор на младшую из семейства Лоуренс.
– Может, вам покажется это странным, но я не могу идти, – проговорила Энн, судорожно сглотнув.
Граф обошел ее сзади и веселым голосом произнес:
– Оно и не удивительно! Ваше платье зацепилось за дикорастущую лиану.
– Какую лиану?
– Дикорастущую. Давайте я помогу вам. Путешествовать в таком наряде крайне неудобно.
Майнфорд присел на корточки и принялся орудовать руками. Вскоре Анна услышала треск ткани и обернулась.
– Что вы делаете? – запротестовала она и начала крутиться.
– Я облегчаю ваше существование. Теперь вам будет гораздо легче идти.
Девушка прошла немного вперед и вновь обернулась. На влажной земле валялся кусок подола, безжалостно, но аккуратно оторванный от синей юбки. Анна была несколько смущена своим внешним видом, но потом махнула на это рукой, поскольку ей действительно стало проще идти. Теперь платье доходило ей до щиколоток, оголяя порядком запачканные туфли на низком каблуке. Она благосклонно кивнула головой в знак признательности.
– Благодарю вас, милорд. Так действительно удобнее.
Граф рассмеялся.
– Идемте. Мы немного отстали, надо догнать остальных.
Глава 4. Сад каньонов
Шел второй день пребывания наших героев в мистическом, загадочном мире эльфов. По пути им встречались и глубоководные реки с кристально чистой водой, и песчаные дюны, сменявшие сочные оазисы, и леса с диковинными растениями. Но наших путников уже нечем было удивить, так как они прекрасно осознавали, где находятся.
Теперь они передвигались по красно-коричневой потрескавшейся земле среди необычайно высоких гор и каньонов. Казалось, будто кто-то специально выстругал их из монолитов в причудливой форме, поражающей воображение. Известняковые пики торчали из земли и были похожи на лес, только каменный. Эти резцы были так замысловато переплетены, представляя собой нечто вроде лабиринта, выбраться из которого было практически невозможно.
– Теперь я полностью уверен, что никакого храма не существует, – торжественно произнес Кристиан.
– Это еще почему? – удивленно спросила Джулиана.
– Где вы видите здесь хоть какой-то намек на существование цивилизации? Пусть даже такой малочисленной, как эльфы. Хотя непонятно, зачем они создали такие огромные глыбы.
– Также, как и люди, – объяснил граф Майнфорд. – Зачем людям такие огромные океаны, разделяющие соседствующие земли? Мы могли бы обойтись небольшим морем, вроде Средиземного. Все это причуды природы, как там, так и здесь.
– Все равно. Пусть земля треснет, если здесь где-то есть хоть что-то похожее на храм.
Едва Кристиан произнес это, как вдруг поднялся сильный ветер, и немногочисленные короткие деревья с треском стали падать. Земля задрожала и подняла в воздух красную пыль. Словно по команде юбки девушек взметнулись вверх, не давая им возможности видеть, что происходит. Сухая земля начала стремительно трескаться и расходиться, образуя широкие провалы. Все это сопровождалось таким грохотом, словно небеса обрушились на землю.
– Боже мой! Помогите! – закричала Анна.
Она оказалась отрезанной от остальных огромной расщелиной, готовой вот-вот поглотить ее в свои недра.
– Прыгайте! – крикнул ей Кристиан, стараясь прикрыть глаза от взметнувшихся в воздух клубов пыли. – Давайте же! Я поймаю вас!
– Я не могу! Боже… – она хотела что-то добавить, но стремительный поток ветра унес ее слова.
Стихия, сопровождаемая сильными грохотом и дрожью, продолжала неистовствовать, с каждой секундой уменьшая шансы Анны на спасение.
Наконец девушка решилась прыгнуть. Она немного разбежалась, как показал Кристиан, и, едва не промазав, упала в руки своего очередного спасителя.
– Благодарю, Кристиан! – дрожащим голосом произнесла она.
– Не стоит. Вы сами спасли себя, миледи. Если бы вы помедлили, то было бы поздно.
В это время Джулиана и граф Майнфорд переглянулись. И этот взгляд был понятен только им одним.
С очередным толчком земля вновь содрогнулась и стала уходить из-под ног, отчего Джулиана, оказавшись на самом краю, полетела вниз, а следом за ней отправился и Магнус. Слава Богу, граф, стоявший рядом, успел схватить ее за руку, и она повисла над пропастью, от которой пахнуло жаром. Девушка в испуге оглянулась и увидела под собой тонны передвигающейся раскаленной лавы и держащегося за ее правую ногу возницу.
– Боже, Магнус, держись! – крикнула она.
– Я не могу, миледи! Ваши чулки слишком скользкие, я скоро упаду.
– Держись! Вот видишь, Кристиан, – крикнула она, – а ты сомневался, что храм действительно существует.
– Поразительная девушка! – воскликнул граф. – В минуты опасности она всегда может пошутить.
– Это не шутки, милорд. Вытащите меня отсюда!
Майнфорд приложил усилия, и мышцы под белой батистовой рубашкой напряглись.
– Еще немного, – прохрипел он.
Когда Джулиана уже по пояс была на поверхности, произошло еще одно содрогание, и части земли начали стремительно сходиться. Джулиана почувствовала легкость и, наклонив голову, увидела, что Магнус с невероятной скоростью падает вниз.
– Нет! Нее-ет! – закричала она, осознавая, что Магнуса уже не спасти.
Тем временем граф поднатужился и одним решительным движением вытянул девушку из опасного капкана. Вслед за ней земля вновь сомкнулась, как ни в чем не бывало. Дрожь прекратилась, и наступила тишина. Только не успевшие осесть клубы коричневой пыли напоминали о том, что только-что произошло.
– Магнус! Нет! Магнус! – простонала Джулиана.
– Тише, тише, – Майнфорд обнял ее и прижал к груди, – успокойтесь… Его уже не вернешь. Все кончено.
– Но я же… я ви…, – сквозь рыдания пыталась вымолвить девушка.
Он угадал направление ее мыслей.
– Вы не виноваты. Виноваты лишь ваши чулки.
Осмыслив последние слова графа, Джулиана сделала серьезное лицо, и слезы ее в миг пропали.
– Это не смешно!
– Согласен. Но и повода винить себя я тоже не вижу.
Девушка присела на пыльную землю и склонила голову.
– Он был лучшим кучером в мире. Если бы не он, мы бы пропустили дюжину балов, званых вечеров и еще десятки чаепитий, – сквозь звук ее хриплого от рыданий голоса слышались короткие вздохи, говорившие о том, что она еще окончательно не успокоилась.
Надо сказать, что проливать слезы по любому поводу было не в правилах Джулианы. Когда десять лет тому назад умерли ее родители, она пообещала себе никогда больше не плакать, считая это проявлением слабости. Но теперь был исключительный случай. С тех пор в ее семье никто не умирал, и она забыла то ощущение опустошения, которое заполняет все существо, когда ты теряешь дорогого, горячо любимого тобой человека. Старые раны вновь открылись, и девушка к только что постигшей ее потере прибавила еще и печаль по давно утерянным родителям. Все это вылилось в неудержимый поток слез, которыми, казалось, можно доверху залить глубокие каньоны.
– Миледи, – послышался вкрадчивый баритон графа, – каждый человек когда-нибудь с этим встречается. Это нужно просто…
Но Джулиана перебила его, изливая новый поток бессвязных слов:
– Нет, это не просто. Я… Я виновата. Если бы не мое решение п-повернуть карету в сторону поля, н-ничего бы не случилось. Мы бы с-спокойно…
Теперь настала очередь Кристиана:
– Мы преспокойненько сидели бы сейчас за решеткой и с аппетитом наблюдали за бегающими из угла в угол мокрыми, вонючими крысами!
Чарльз отвесил Кристиану подзатыльник, дав тем самым понять, что в присутствии благородных дам о таких вещах не говорят. Бетси сморщила лицо и отвернулась. Анна понимающе обменялась взглядами с сестрой – все в доме Лоуренсов знали, что Бетси до ужаса боится мышей, а крыс уж и подавно.
– Я что-то пропустил? – с явным удивлением спросил лорд Майнфорд.
– Дело в том, – ответила Анна, решив прояснить ситуацию вместо сестры, которая не могла вымолвить ни слова, – что Кристиана и Чарльза могли поймать драгуны. Они отдыхали в таверне, в которой совершили кражу.
Тут вмешался Чарльз.
– Какой-то бедняга украл кошелек с золотом у одного «благородного дворянина» и удрал. А поскольку никого, кроме нас в тот момент в таверне не оказалось, этот самый дворянин спихнул все на нас двоих. Полк королевских солдат устроил за нами погоню, от которой мы скрылись благодаря леди Джулиане и ее кучеру. Свернув к полю, где, как нам казалось, будет безопаснее, мы попали в это чертово волшебное королевство, – с раздражением закончил свою повесть молодой человек.
– Поймите, – произнес граф, – дело в том, что не важно, куда вы заехали и где оказались. Портал может открыться в любом месте, даже во дворе вашего собственного дома.
– То есть как? Даже в моем любимом поместье?! – воскликнул маркиз.
– Да где угодно. Проблема для нас заключается еще и в том, что если вчера здесь не было и намека на опасность, то сегодня этот каньон может кишеть разными чудовищами и ловушками, которые расставили колдуны Баккары. Я думаю, это их рук дело!
– Миледи, – обратился он к Джулиане, которая все еще с отсутствующим взглядом смотрела на дно каньона. – Если мы будем вот так сидеть, то никогда не выберемся отсюда.
Несмотря на печальные события, решено было долго не рассиживаться в опасном месте и быстрее уходить из этого «сада каньонов». Впереди их ждало много мест, таящих опасность, и неизвестно было, для кого это путешествие станет последним.
Глава 5. Водопад
После трагических событий, связанных с землетрясением и смертью Магнуса, все были как никогда грустны и молчаливы. Они лишь советовались по поводу того, какой дорогой идти, куда свернуть, чтобы быстрее, как им казалось, добраться до намеченной цели. Даже боевой запал Кристиана сошел на нет. Сейчас вместе с Чарльзом он замыкал вереницу путников и был погружен в свои мысли.
Возглавляли шествие маркиз и граф с лошадью, на которую водрузили всю имеющуюся у них поклажу, в середине шли Бетси, которая без умолку восхищалась окружающей природой, Энн и Джулиана. Последняя в свою очередь шла немного поодаль от девушек, опустив голову и шаркая ногами.
Она всю дорогу размышляла, но уже не о смерти кучера, а о том, куда они попали. О том, что это место совершенно необыкновенно, и можно ли поверить в его существование, гуляя по ухоженному саду Монфор-Хауса или поедая мятные пирожные, приготовленные Грейс, сидя у теплого камина гостиной. Наверное, можно, если ты веришь в чудеса. А Джулиана давно уже перестала в них верить. Будучи романтичной натурой, она постоянно мечтала о том, что найдет свою любовь и будет жить в счастье и радости. Но эти мечты так и не воплотились, и она уже начинала думать, что сбыться им не суждено.
Присутствуя на великолепных балах и красочных маскарадах какого-нибудь богатого герцога или самого короля Георга, она постоянно была предметом восхищения, и каждый уважающий себя молодой человек ее круга мечтал станцевать с ней или угостить стаканчиком пунша. Но как только она начинала говорить о литературе, искусстве или философии, которую обожала, все потенциальные ухажеры куда-то пропадали. Она прекрасно знала, что им нужны были лишь красивые бестолковые куклы. Но Джулиана не была такой. Несомненно, она была очень красива: густые каштановые волосы, зеленые глаза в обрамлении длинных ресниц, стройный стан не могли никого оставить равнодушным. Молодые люди восхищались ею, но при этом боялись ее ума. Она же мечтала встретить человека, который полюбил бы ее не только за красоту внешнюю, но и за внутреннюю.
И когда все мечты, казалось бы, остались позади в ее юношеских грезах, она попадает в этот магический, загадочный мир, полный чудес и волшебства. А теперь еще и этот граф! Он был, несомненно, ей интересен. А она ему? Пока было не понятно. Со всеми граф был почтителен и вежлив, его уверенность и харизма притягивали. А что, если он также польстится на ее красоту, а когда узнает, что она далеко не дурочка, найдет другой объект вожделения. От этой мысли ее глаза потемнели, и она поклялась ни за что не подпускать к себе этого, пусть и благородного, красавчика.
Джулиана краем глаза взглянула на лорда Майнфорда. Он шел впереди, держа под уздцы породистого скакуна, и о чем-то беседовал с маркизом. Под тонкой рубашкой, посеревшей от пыли, угадывался мускулистый торс, замшевые штаны обтягивал длинные прямые ноги. Вообще, вся его одежда, хоть и была несколько изношенной, все же говорила о том, что граф явно не стеснен в средствах. Темные волосы были немного взлохмачены, но, как и загорелая кожа, красиво контрастировали с глубокими серыми глазами, которые так запали ей в душу.
Джулиана тряхнула головой, желая избавится от роя непрошенных мыслей, захвативших ее разум. Вдруг ей захотелось узнать о нем как можно больше. Это казалось ей игрой. Она хотела изучить его, испытать, узнать, подходит он ей или нет. Гипотетически, разумеется.
Она повернулась назад к Кристиану и Чарльзу и сказала, что пойдет впереди вместе с маркизом и графом. Два друга переглянулись, но ничего не ответили.
Джулиана молча прошла мимо сестры и горничной и подошла к маркизу Рендольфу.
– Маркиз, – произнесла она тихим голосом, чтобы не нарушать тишину леса, – там в зарослях я видела куст с ягодами, похожими на голубику. Как вы думаете, их можно есть?
– Я не знаю, – ответил маркиз Рендольф, – здесь все такое странное…
– Думаю, вам лучше этого не делать, – послышался голос Майнфорда.
– Это еще почему? – деланно возмутилась Джулиана.
Она незаметно перешла ближе к нему, на другую сторону тропы.
– Потому что, все здесь совершенно неизвестно нам, и польстившись на красивый плод, вы можете расстаться с жизнью. Все здесь потенциально может быть опасным, и вы должны это понимать.
– Вы хотите сказать, что всем здесь правит страх? – сказав это, Джулиана про себя улыбнулась.
Наконец-то появилась возможность проверить графа.
– А вы, я вижу, его презираете?
– «Страх возникает вследствие бессилия духа»1.
Девушка посмотрела на него и уже было подумала, что он сражен наповал. Но не тут-то было.
– «Каждый мерит страх своим страхом»2.
Она удивленно взглянула на графа.
«Оказывается он не так-то прост. Ну ладно, посмотрим».
– «Чем меньше страх, тем обычно меньше опасность»3.
Незамедлительно последовал ответ:
– «Нельзя рассеивать страх, не постигнув природы Вселенной»4.
– Эпикур? Что ж, милорд, вы достойный соперник, – Джулиана критически посмотрела на мужественное лицо графа.
А он, в свою очередь, впился взглядом в ее прекрасное личико.
– Я думаю, продолжать дуэль нет смысла. С таким прекрасным знатоком философии, как вы, миледи, это можно делать бесконечно.
Она, словно заворожённая, продолжала смотреть на его улыбающееся лицо и заметила маленькие морщинки вокруг глаз. Это делало его таким неотразимым, что девушка поспешила отвернуться, чтобы не поддаваться его очарованию.
– Почему вы презираете опасность? – через несколько минут спросил граф.
– Боятся только трусы. А трусость – величайший грех.
Ему показалось, что голос графини дрогнул, но он пока не мог найти причины столь быстро переменившегося настроения.
– А как же гордыня, сладострастие и тому подобное? Убийство, в конце концов.
– Трусость самый великий грех, так как она совмещает все эти пороки.
– И даже гордыню? – удивился Майнфорд ее философии.
Но Джулиана не ответила. Казалось, она задумалась о чем-то.
В очередной раз взглянув на собеседницу, граф увидел на ее лице отпечаток горечи. Он хотел обнять ее за плечи, но, дотронувшись до кожи, почувствовал, что она дрожит от холода.
– Вы замерзли?
– Да, немного, – тихо прошептала Джулиана, поправляя косынку на шее.
Граф тут же снял с поклажи свой сюртук и заботливо накинул ей на плечи.
– Спасибо, так намного лучше, – девушка улыбнулась, но в ее прелестных глазах по-прежнему была печаль.
Майнфорд решил, что ее состояние вызвано пережитыми накануне потрясениями, но он не мог догадываться об истинном положении дел.
Лес, по которому они шли, был тих и молчалив, словно погружен в какую-то дрему. Но эта дрема не пугала, а, наоборот, вызывала в душе чувство чего-то волшебного, растворенного в сыром воздухе.
Небольшую тропинку, по которой брели наши путешественники, окружали высокие ели и сосны, верхушки которых уходили далеко-далеко в небо, которого не было видно. Чуть прозрачный молочный туман окутывал верхушки деревьев и их основания, отчего казалось, будто гигантские исполины парят в воздухе. Сквозь покрывало тишины иногда слышалось пение какой-нибудь птицы, которой, казалось, вторили деревья и травы. Земля была густо усеяна папоротником, да так, что только кое-где проглядывала темная земля, покрытая мхом и хвоей. А папоротник был похож на персидский ковер: некоторые листья пожелтели, другие сделались почти красными, и этот контраст на фоне зелени выглядел весьма и весьма живописно.
Джулиана только сейчас разглядела всю прелесть этого места и не могла поверить своим глазам, до того все было необычно. Девушка вдыхала лесной аромат, и голова шла кругом, настолько свеж и чист был воздух. Общее безмолвие нарушало лишь громкое фырканье жеребца графа, но тишина вскоре была восстановлена, потому что даже животного заворожил этот волшебный лес.
Таинственная красота его околдовала всех, кроме Чарльза. Только он не обращал никакого внимания на прелестное создание дикой природы. Молодой человек наблюдал, как Джулиана и граф Майнфорд идут и мило беседуют о чем-то, и в душе его поднималась буря. Кристиан, заметив мрачное выражение лица товарища, сразу догадался о ходе его мыслей.
– Опять страдаешь? – тихо произнес он шутливым тоном.
– Мне не до смеха, Крис, – угрюмо ответил Чарльз.
Шутка не удалась, но Кристиан не отчаивался. Он твердо решил вытащить друга из подавленного состояния.
– Чарльз, дружище, пойми ты наконец, она не для тебя. Да что я тебе говорю, ты ведь и сам знаешь это. Хватит питать надежду, что леди Джулиана когда-нибудь обратит на тебя внимание. Она считает тебя своим другом, и ты должен радоваться, что это так.
Кристиан мог читать лекцию по поводу неосуществимой мечты своего верного товарища сколь угодно долго, пока этот самый друг не прервал его.
– Крис, – обратился Чарльз уже более мягким голосом, – я и сам все это прекрасно понимаю. Но во мне происходит что-то невообразимое, когда я смотрю на Джулиану и этого графа. Я понимаю, он неплохой человек и возможно… Да хотя, что я говорю: не «возможно», а «точно» – больше подходит миледи, но ревность съедает меня.
– Чарльз, – Кристиан по-братски похлопал друга по плечу, – забудь о ней раз и навсегда. Вспомни Дейзи и Кейт. Чем они хуже? Только тем, что не живут в богатом особняке, не имеют дорогущих нарядов и всех прелестей дворянской жизни. Это несправедливо!
– Да-а, дружище, смотрю в тебе проснулся мыслитель… или как там его… философ!
Кристиан с облегчением посмотрел на смеющиеся глаза товарища и поблагодарил Господа, что ему удалось вывести Чарльза из мрачного состояния.
– Видишь ты, неотесанная деревенщина, ты даже не знаешь разницы между мыслителем и философом.
– А ты, можно подумать, знаешь, – с иронией заметил Чарльз.
– И я не знаю, – добродушно ответил Кристиан. – А вот графиня знает наверняка. И ты еще на что-то там претендуешь. Не смеши меня!
Чарльз минуту помолчал, а потом ответил:
– Ты прав, Крис. Хоть ты и не ученый, но в твоей голове иногда, совсем редко, проскальзывают неплохие мыслишки.