«Темная материя» социальных наук

Одни свойства конституируются чувственно с помощью собирательных моделей-репрезентаций множества сходных в определенной модальности объектов и считаются физически присущими объекту… Например, твердость, тяжесть, голубизна, сладость, гладкость и т. д. Другие свойства трудно, а порой и невозможно непосредственно воспринять, и они конструируются сознанием вербально. Например, электропроводность, изменчивость, неустойчивость и т. д. Некоторые свойства занимают как бы промежуточное положение: растворимость, горючесть, хрупкость и т. д.

В литературе широко распространено представление о возможности существования свойств в качестве особых самостоятельных сущностей окружающего мира и соответственно возможности наличия в сознании их репрезентаций в качестве независимых от объектов ощущений. С. Неретина и А. Огурцов замечают: «Позиция реализма состоит в том, что свойства считаются существующими реально, образуя конституенты вещей, и столь же реально существует тождество свойств» (2006, с. 13).

Я уже писал ранее, что сознание во всех чувственных модальностях всегда репрезентирует лишь одно – некую чувственно воспринимаемую сущность. В одних модальностях (зрительной, в меньшей степени слуховой и тактильной) эта сущность репрезентирована максимально полно, что позволяет сознанию выделять репрезентируемые объекты среди множества прочих даже сходных с ними в данной модальности. Такие сенсорные репрезентации в отечественной психологии принято называть образами объектов.

В других чувственных модальностях сознание способно репрезентировать лишь множества сходных в определенной модальности объектов: теплые, гладкие, кислые и т. д. Но возникающие репрезентации не позволяют ему выделять отдельные объекты в данном множестве. Сенсорные репрезентации такого рода принято называть ощущениями, вызываемыми объектами.

Ощущение, в отличие от образа, не позволяет идентифицировать конкретный объект среди множества других объектов, созданного сознанием на основе сходного ощущения. То, что единичное ощущение не в состоянии самостоятельно репрезентировать конкретный объект, нашло отражение в языке: гладкий (и приклад, и стол, и каток и т. д.), сладкий (и виноград, и чай, и шербет и т. д.).

Феноменологически то, что принято считать свойством объекта, – это лишь одна из самостоятельных чувственных репрезентаций того же самого объекта, возникающих в «неосновной» для человека сенсорной модальности, а не какое-то его качество. Вводим же мы новое понятие свойство объекта наряду с имеющимся понятием объект потому, что так нам легче рационально объяснить и объединить в одну чувственную репрезентацию объекта все его самостоятельные разномодальные сенсорные репрезентации – и основную (образ объекта), и второстепенные (ощущения, возникающие в иных модальностях).

В процессе формирования сущностей сознание вычленяет, абстрагирует из многих моделей-репрезентаций различных объектов их (объектов) сходные мономодальные репрезентации. Например, лимонный запах или сладкий вкус. И создает на их основе очередную новую умозрительную сущность в виде так называемого общего свойства множества разных объектов: белизна, голубизна, краснота и т. п. На основании собственных ощущений, вызываемых у него элементами «реальности в себе», человек сформировал такие сущности, как темнота, теплота, холод и т. д. В виде особых сущностей люди конституировали и многочисленные изменения[52] окружающего мира – движение, перемещение, превращение, трансформацию, переход и т. д.

Одни физические действия (удар, связывание, трение, удушение, рост, падение и т. д.) человек конституирует на основе чувственных репрезентаций. Другие (распад частицы, перескок электрона на новую орбиту, поглощение света черной дырой, синтез тяжелых металлов и т. д.) он конструирует с помощью вербальных конструкций. Есть и сущности, конституированные с помощью вербальных конструкций, но на основе чувственных репрезентаций, – растворение, некроз, заживление, поиск, венчание и т. д.

Интересно, что здравый смысл часто не в состоянии разграничить, например, физические явления и действия в физической реальности. И это находит отражение в языке. Так, гравитация – это явление, а притяжение скорее действие.

Среди сущностей, относящихся к движениям, действиям, изменениям и их результатам, можно выделить: физические движения, действия и изменения[53], социальные действия и изменения[54], психические действия и изменения[55], психические действия в ОПР, маскируемые действиями физическими, которые сами по себе имеют совершенно иной смысл[56]. Легко можно выделить и другие варианты действий. Например, действия и одновременно их результат. Они могут происходить в физической, социальной и психической реальности[57].

Кроме объектов и явлений, свойств и действий, в окружающем мире присутствуют и другие сформированные людьми сущности. Например, события, состояния, ситуации, отношения, связи[58] и т. д. Как и прочие сущности, они обозначаются в языке существительными и обычно конструируются вербальными или чувственно-вербальными концептами.

Э. Тейлор и Дж. Уиллер (1969, с. 30) пишут, что в физике основное понятие – событие… Оно характеризуется местом и моментом времени, в который произошло. Примерами событий являются: испускание частицы или световые вспышки (взрывы); отражение или поглощение частиц; столкновения и почти столкновения, именуемые совпадениями… В. Гейзенберг (1990, с. 145) полагает, что понятие событие должно быть ограничено наблюдением. Наблюдение играет решающую роль в атомном событии, и реальность различается в зависимости от того, наблюдаем мы ее или нет.

Психолог Н. Смит (2003, с. 63) же, например, считает, что событие – это то, что происходит; безразлично, знаем мы об этом или нет.

То есть то, о чем мы не знаем и никогда не узнаем, – это тоже события для нас?!

С данным утверждением автора трудно согласиться. Более того, события существуют во времени. А. Ребер, например, полагает: «Событие… Случай, явление, часть действительности, что-то, что происходит, что имеет начало и конец и может быть определено в терминах изменения» (2001а, с. 272).

Но тогда событий в физической реальности нет в каждое конкретное мгновение настоящего времени, так как они требуют для своего развертывания временного периода, течения времени. Но физическая реальность наличествует только в краткое конкретное настоящее мгновение времени. Из этого вытекает очевидный факт – событие не существует в настоящем мгновении физической реальности. Оно появляется только в длящемся времени и лишь в человеческом сознании, представляя собой репрезентацию последовательных изменений (мгновений) физической реальности, то есть не что иное, как психический объект, конструкцию человеческого сознания.

Эту мысль подтверждают многие авторы. Л. Витгенштейн прямо говорит, что событие создается языковой конструкцией: «Простейшее, элементарное предложение утверждает существование некоего события» (1994, с. 29).

О том же пишет Ж. Делез: «…события-эффекты не существуют вне выражающих их предложений…» (1995, с. 40).

Можно добавить, что события, как и факты, создаются вербальными конструкциями людей, а потому в качестве таковых существуют только в сознании и в ОПР… События могут быть не только физическими, но и социальными (вечеринка, собрание, заседание, утренник, бал, выборы, ратификация, награждение, референдум, опрос и т. д.), психическими (осознание, прозрение, принятие и пр.) и т. д.

Сущности, которые относятся к состояниям, тоже весьма разнообразны: состояния объектов физической реальности[59]; психические состояния человека[60]; состояния социальных объектов, например государства[61]; состояния живых существ[62]; состояния прочих объектов, например системы[63].

Многие сущности можно отнести сразу к разным группам. Например, пасмурность, холод, жара, облачность, дождь, мороз, сушь и т. д. – это и явления природы (одна сущность ОПР), и состояния погоды (другая сущность ОПР). Все это свидетельствует об аморфности концептов, конструирующих многие из перечисленных сущностей.

Описание вариантов сущностей можно продолжить. Все они обозначаются существительными, то есть конституированы или сконструированы сознанием в форме объектов и относятся нашим здравым смыслом к реальности. Хотя очевидно, что в качестве объектов могут существовать лишь в сознании. Они образуют множества, легко превращающиеся в новые более общие сущности, обозначаемые новыми обобщающими понятиями[64].

Сущности мира конституированы и сконструированы сознанием, а потому, естественно, пребывают только в нем. Это, впрочем, не мешает сознанию локализовать большинство из них в окружающем человека мире в месте нахождения репрезентируемых ими элементов «реальности в себе». В психологии до сих пор не определено, где пребывают, например, само пространство сознания и психические явления; как соотносятся воспринимаемое, воображаемое (представляемое) и вспоминаемое пространство окружающего мира и что следует считать пространством внутренним, а что – внешним.

Что такое пространство сознания и где оно находится?

М. Мерло-Понти (1999, с. 90–91) полагает, например (и как мне кажется, справедливо), что феномены сознания следует искать вовне, в окружающей реальности, которую нужно рассматривать не как некие объекты, находящиеся вне нас, а как феноменальное поле нашего же сознания, перекрещивающееся с феноменальными полями других сознаний.

Кстати, феноменальные поля (пространства) индивидуальных сознаний не перекрещиваются друг с другом. Психические феномены разных сознаний просто похожи друг на друга и локализуются в тех же местах «реальности в себе». Образы восприятия и ощущения, репрезентирующие, например, предметный физический мир, локализуются во внешнем по отношению к нашему телу пространстве в местах нахождения репрезентируемых ими элементов «реальности в себе». Соответственно, такие объекты сознания, как вещественные физические сущности, локализуются часто далеко за пределами нашего тела.

Многие сущности ОПР вовсе не имеют локализации. К тому же ОПР развернута во времени… Некоторые ее сущности относятся к прошлому или к будущему и пребывают в воображаемом пространстве, которое просто невозможно локализовать. Пространство сознания может быть и внутренним (по отношению к телу), и внешним, и не имеющим локализации. И везде в нем могут присутствовать многообразные сущности ОПР.

Сущности ОПР создаются сознанием по образцу предметов (шкатулка, диван, очки и т. п.), вещественных физических объектов (облако, солнце, горы и т. п.) и явлений (солнечное затмение, мороз, гроза и т. п.). Но в отличие от них они не совсем вещественны или вовсе не вещественны[65]. Причем между вещественным объектом и вербально сконструированным объектом, недоступным восприятию, располагается непрерывный спектр сущностей.

Одни сущности ближе к предметам и физическим объектам, например вес (предмета) или высота (горы), и хотя бы частично доступны восприятию. Другие почти недоступны восприятию, например гигроскопичность (вещества), интенсивность (излучения) и т. п. Но и те и другие конституированы вербально. В отличие от предмета, непосредственно доступного восприятию, его вес лишь косвенно доступен восприятию в виде ощущения давления предмета. Эта сущность конституирована сознанием на основе чувственных репрезентаций, но с помощью вербальной конструкции, например такой: вес – сила, с которой предмет действует на опору, препятствующую его падению (Ю. Г. Рудой, 1988, с. 262).

Следующая группа физических сущностей (например, растворимость, морозостойкость, всхожесть, живучесть, электропроводность и т. п.) располагается как бы еще дальше от предметов, физических объектов и явлений. Эти сущности не могут быть конституированы без вербальных выводов из чувственных репрезентаций, а последние играют скорее роль иллюстраций.

Есть сущности, еще более удаленные от предметов и еще менее доступные восприятию. Например, климат, здоровье, экология и т. п. Восприятию доступны лишь их референты, на основе которых сознание формирует их с помощью вербальных концептов[66].

Наконец, есть множество сущностей, которые вообще недоступны восприятию… Их сознание формирует, делая сложные умозаключения, строя аналогии и допущения. Для этого оно создает сложные вербальные концепты, которые и превращаются в репрезентации новых сущностей… Например, таких, как опыт, приспособление, генофонд, эволюция, достоинство, откровенность, ответственность и т. д.

ОПР наполнена множеством сущностей, пребывающих лишь в ней самой, хотя и относимых нами к физическому миру. При этом нам было бы крайне сложно обойтись без них, если бы мы вдруг решили произвести «инвентаризацию» своего физического мира. Будучи созданными людьми и являясь продуктом культуры, они для каждого следующего поколения предстают как давно известные, внешние и независимые от человека, а потому не менее реальные, чем вещественные и доступные восприятию сущности окружающего мира. При внимательном рассмотрении они кажутся не совсем обычными, но вполне объективными и, без сомнений, присутствующими в мире.

В. В. Морковкин и А. В. Морковкина (1997, с. 50–51) пишут, что сознание человека содержит огромное количество понятий, для которых в окружающем мире нет соответствующих объектов, но без которых сам этот мир становится непроницаемым для человеческого разума… В окружающем мире нет, в частности, объектов, обозначаемых словами «вера» и «неверие», «возвышенное» и «низкое», «прекрасное» и «безобразное», «добро» и «зло», «дух», «свобода» и т. д.

По словам авторов (там же), ментальные сущности, именуемые множеством подобных слов, расширяют эмпирическую ограниченность (то немногое, что дано только в восприятии. – С. П.) предметного мира и фиксируют связи, выстроенные человеком за тысячелетия умствования… Мир, «населенный» такими сущностями (наряду с чувственно воспринимаемыми вещами), – это качественно другой мир по сравнению с дочеловеческим (или внечеловеческим) окружающим миром. Именно этот другой мир является единственной реальностью для социализированного человека.

Действительно, подобные сущности сразу и целиком невозможно непосредственно воспринять в окружающем мире в конкретный момент времени, как, например, предметы. Конкретную болезнь нельзя «увидеть»[67]. Да и увидеть при наличии специальных знаний можно лишь иные сущности – ее референты – имеющиеся у больного симптомы болезни, но не ее саму.

Реальны ли сущности ОПР?

Сущности, репрезентируемые чувственно, отличаются от сущностей, репрезентируемых вербально, своей вещественностью… Однако и чувственно (камень, арбуз, ручей и т. д.), и вербально репрезентируемые сознанием сущности (правительство, полиция, меридианы, часовой пояс и т. п.) почти одинаково реальны для здравого смысла при условии получения человеком вербальных репрезентаций из авторитетных для него источников.

Из того факта, что сущности формируются человеческим сознанием, не следует, что они лишь изобретения человеческого сознания. Они соответствуют «реальности в себе», так как именно она определяет пригодность и адекватность репрезентаций реальности, создаваемых людьми в форме новых сущностей. Человек играет в специфической концептуализации окружающего мира важную, но отнюдь не определяющую роль. Он лишь формирует собственную антропоморфную картину окружающей «реальности в себе», помогающую ему успешно существовать и действовать в ней.

Можно долго и безуспешно спорить по поводу реального наличия в мире физических предметов, объектов и явлений. Но совершенно очевидно, что в нем нет сущностей, выстроенных человеческим сознанием с помощью вербальных конструкций. Например, таких, как энергия, экология, свобода, справедливость, надежда, удача и прочее, и прочее… В «реальности в себе», безусловно, за ними что-то стоит, но там есть нечто иное. Тем не менее это иное концептуализировано людьми именно так.

Столь же очевидно, что в окружающем мире есть референты всех сформированных людьми, а оттого «человеческих», или антропоморфных, сущностей. Но референты не идентичны сущностям, и мы знаем, что все наши сущности созданы с помощью концептов и понятий нашими предшественниками, пытавшимися понять и описать мир. Например, сущности, обозначаемые основными понятиями любой науки, не следует искать в природе. Даже в физике мы имеем дело исключительно с созданными исследователями концептами (и понятиями), репрезентирующими физические сущности.

Все сущности являются результатом психического творчества людей, которое тем не менее опирается в конечном счете на данные их восприятия. То есть сущности не формируются людьми волюнтаристски, лишь по их желанию. Новый концепт появляется не потому, что репрезентирующая что-то вербальная конструкция получила обозначение, а вследствие того, что у общества возникла потребность в выделении, описании и обозначении словом некоего нового элемента «реальности в себе». Последний может быть не вполне доступен восприятию или вовсе недоступен ему, но он, по мнению исследователя, все же присутствует в мире.

В известном нам мире нет сущностей, независимых от «реальности в себе» и человеческого сознания. Формируемые сознанием сущности отличаются друг от друга лишь количеством оснований для введения их в наш антропоморфный мир. В качестве таких оснований выступают их референты – чувственные репрезентации (для физического мира) и психические переживания (для мира психики), позволяющие исследователям предполагать наличие чего-то в «реальности в себе» и репрезентировать это нечто с помощью нового вербального концепта.

Соответствуют ли сущности ОПР «реальности в себе»?

Да, но в разной степени – от максимального соответствия в случае чувственно репрезентируемых физических сущностей до минимального в случае психических конструктов, имеющих немногочисленные и не очень явные референты в физической реальности.

Насколько сущности ОПР соответствуют элементам «реальности в себе»?

На этот вопрос можно ответить словами Яна Хакинга (1998, с. 154–160), который пишет, что хорошим свидетельством в пользу существования постулируемого или выводимого объекта является наличие у нас понимания его причинных сил. Наилучшим же свидетельством будет создание нами машин, которые будут надежно работать, используя ту самую причинную силу.

Следовательно, по мнению автора (там же), лучшим подтверждением научного реализма служит инженерия, а не теория. Суть заключается не в том, чтобы понять мир, а в том, чтобы изменить его. Долгоживущие теоретические объекты, которыми мы так и не смогли начать манипулировать, обычно оказываются всего лишь замечательными заблуждениями. И еще, когда мы используем некоторые ненаблюдаемые сущности для исследования других аспектов природы, мы имеем право утверждать (пока нам не докажут, что мы ошибаемся в том, что делаем), что эти сущности реальны.

Я согласен с мнением таких авторитетов, как Г. Гельмгольц (2002, с. 36–37), Э. Кассирер (2006, с. 349), Б. Рассел (2001, с. 181), о том, что даже наши чувственные репрезентации представляют собой лишь знаки вещей, читай элементов «реальности в себе».

При этом я допускаю, что чувственные репрезентации являются в некоторой степени и в узких диапазонах нашего восприятия, возможно, даже их иконическими знаками. Но ни доказать, ни опровергнуть этого мы не можем. Более того, как показывает практика, однозначные утверждения в науке, как правило, ошибочны.