Слова не единственные объекты, репрезентирующие иные сущности. Например, круглый и плоский кусочек металла (физическая, или вещественная, сторона объекта) мы воспринимаем не в этом качестве, а как монету определенного достоинства (психическая сторона того же предмета). Специфическое сочетание звуков – мелодию (физическая сторона) – мы воспринимаем в качестве гимна страны (психическая сторона).
Символизация физической реальности, трансформация ее объектов в знаки чего-то совершенно другого играет важнейшую роль в жизни общества. Множество предметов (порой странных или даже забавных) превратились в символы власти, государства, отдельных его структур, общественного статуса и т. д. Это цепи, жезлы, мантии, короны, штандарты, флаги, головные уборы, ордена, значки, галстуки и даже заколки для галстуков, особые балахоны и прочее.
Все искусственно созданные людьми предметы физической реальности становятся специфическими сущностями только благодаря их второй, психической стороне – их значениям, присутствующим в ОПР… Благодаря им банкнота – это денежный знак, одежда – то, что надевают на собственное тело, мобильный телефон – средство коммуникации, а карандаш – средство для рисования и письма и т. д.
Банальные, казалось бы, предметы переполнены для нас смыслами, которые существенно меняют эти предметы в наших глазах. И эти смыслы касаются не только истории данных предметов, наших вербальных знаний об их функциях и внутреннем строении. Они гораздо глубже и разнообразнее. Получается, что окружающий нас вещественный мир, даже предметный, на деле отнюдь не просто физический. Он как бы имеет второе дно, точнее, «второе лицо» – психическое (хотя его называют социальным), которое для нас порой даже важнее первого, внешнего, непосредственно доступного восприятию.
По словам Р. Харре (2006, с. 130–131), сам выбор чего-то в качестве сущностей или свойств, важных для естественно-научного исследования, есть продукт определенной системы верований. Даже наше представление о Вселенной как составленной из отдельных звезд основано на конвенции, заставляющей нас видеть небесные тела связанными между собой особым образом. Древние арабы находили на небе не те же самые созвездия, что и древние греки, потому что на общую образную основу, имевшуюся у тех и других, налагались несовпадающие нарративные значения.
Продолжая мысль автора, можно сказать, что облик (или выражение) «второго лица» даже физического предмета или объекта зависит от других наших вербальных конструкций, в плоскости которых мы воспринимаем и анализируем данный объект.
Понятно желание социологов повысить роль социальной стороны предметов. Надо отдать им должное, так как именно они обнаружили эту «вторую» сторону вещей. Однако дискуссии о том, что важнее – социальный аспект предметов (читай совокупность их вербальных репрезентаций) или физический аспект (читай чувственные репрезентации предметов), бессмысленны. И то и другое для людей одинаково важно.
Кстати, даже сами социологи борются против преуменьшения роли материального в предметах. Так, Б. Латур спрашивает: «Не заблуждаются ли социологи, пытаясь сделать социальное из социального, подлатав его символическим, не замечая присутствия объектов в тех ситуациях, в которых они ищут лишь смысл? Почему социология у них остается безобъектной?» (2006, с. 184).
Итак, каждый привычный нам физический предмет имеет две стороны, заключает в себе две грани. Одна доступна восприятию и чувственному репрезентированию. Другая недоступна восприятию, но может быть репрезентирована вербально. Причем вторая нередко является для нас более важной.
Следует отметить, что не только вещи (предметы) имеют две принципиально различающиеся грани. Весь материальный природный мир имеет те же две разные стороны. Одна доступна нашему непосредственному восприятию. Тогда как другую мы можем постичь, лишь усвоив сформированные нашими предшественниками вербальные репрезентации связей, отношений, взаимодействий и взаимозависимостей природных объектов.
Кладезями дополнительных значений являются даже земля, небо, ветер, реки и моря, горы, леса, дождь, гром, снег, другие природные физические объекты и явления. Практически все естественные и доступные восприятию окружающие нас сущности переполнены значениями, вложенными в них нашими предками.
Обыкновенное дерево имеет множество дополнительных смыслов: «ось мира», «древо познания», «древо жизни», «священное дерево», «космическое дерево» и т. д. и т. п. В геральдике закреплены специфические символы, универсальные и понятные представителям разных культур: дуб – символ крепости и силы, олива – символ мира, пальма – символ долголетия, сосна – символ жертвенности, лавр – символ славы. Многие деревья являются символами отдельных стран.
Не меньше насыщены смыслами обычные камни: обереги, надгробные камни, священные камни, камни-исцелители, жертвенные камни и т. д. Большая рыба – белая акула после фильма «Челюсти» превратилась в наших глазах в кровожадного людоеда, все стремления которого сосредоточены на том, чтобы сожрать кого-нибудь из нас. Тогда как другая, еще более крупная рыба с огромной пастью – китовая акула благодаря фильмам и рассказам о ней превратилась для нас в удивительное существо, с которым жаждут тесно пообщаться все ныряльщики.
Даже естественные объекты физического мира (вода, воздух, земля, деревья, ветер и т. д.) не могут полноценно существовать для людей без дополнительных смыслов, сохраняемых в ОПР и формирующих ее. Само глубокое понимание окружающей физической реальности невозможно вне рамок ОПР, потому что без нее нельзя постичь их бесчисленные смыслы.
Важно, что огромное количество физических сущностей ОПР, даже некоторые предметы появляются в нашем сознании не в результате их восприятия нами, а вследствие интериоризации нами вербальных конструкций, полученных от других людей. Видели ли вы, например, лично когда-нибудь астролябию, бутоньерку, весы для писем, щипцы-мушеты, слезницу, песочницу для чернил, стригиль?
У. Липпман даже спрашивает: «Кто на самом деле увидел, услышал, почувствовал, посчитал и назвал предмет, о котором у вас есть определенное мнение? Может быть, это был человек, сказавший вам о нем, или человек, услышавший об этом от кого-то другого, или кто-то узнавший об этом предмете еще более опосредованно?» (2004, с. 63).
Итак, множество объектов, привычно относимых нашим здравым смыслом к окружающему природному миру, являются сущностями, конституированными или сконструированными человеческим сознанием… Более того, все окружающие нас предметы, физические объекты и явления не только имеют две стороны – физическую и психическую, но и являются конкретными физическими сущностями только для нашего сознания.
Недаром В. Виндельбанд, обсуждая вклад И. Канта в культурологию, пишет: «Во всем том, что нам представляется данным, кроется уже деятельность нашего разума…» (1995, с. 9).
Тезисы
1. Привычный нам окружающий физический мир состоит из собственно вещественного физического мира, доступного восприятию, и из огромной физической области объективной психической реальности. Она тоже включает в себя две части – не только вовсе недоступные восприятию физические сущности, но и множество не воспринимаемых непосредственно граней окружающего предметного физического мира, в принципе доступного восприятию.
2. Сознание взрослого человека репрезентирует окружающее на двух уровнях – сенсорном и вербальном, поэтому физический мир имеет как бы две разные стороны. Одна доступна нашему восприятию… Другую мы можем постичь, лишь усвоив сформированные нашими предшественниками вербальные репрезентации связей, отношений, взаимодействий и взаимозависимостей ее сущностей.
3. Любой предмет тоже имеет как бы две стороны – вещественную (репрезентированную чувственно) и невещественную (репрезентированную вербально), раскрывающую человеку общественное значение предмета. Соответственно предмет является и физической сущностью, и сущностью ОПР, имеющей обычно большое количество значений и выполняющей целый «букет» функций.
4. Вербальная репрезентация предмета, пребывающая в ОПР, не только несет в себе множество разных смыслов, раскрывая неожиданные, недоступные восприятию аспекты предмета, но и нередко вовсе превращает его чувственную репрезентацию в знак иной сущности. Типичным примером такого трансформирования являются предметы-символы и слова языка.
5. Множество объектов, привычно относимых здравым смыслом к миру физической реальности, являются сущностями ОПР, вербально конституированными или сконструированными человеческим сознанием.
6. Индивидуум получает от общества эталоны художественных и других форм в виде образов восприятия тех широко растиражированных обществом произведений искусства, которые оно считает образцами красоты, утонченности, изысканности, моды, мужественности, женственности и т. д.
7. Каждый творец новых моделей не столько открывает людям глаза на существующие в мире объекты, сколько создает для всех новые модели реальности, новые способы ее восприятия, новые подходы к ее пониманию, которые благодаря объективной психической реальности становятся всеобщим достоянием.
Глава 2.1.2. Физические сущности ОПР
Кроме доступных восприятию физических сущностей – предметов, физических объектов и явлений (например, дом, дерево, телевизор, гроза и т. п.), окружающий мир наполняют физические сущности ОПР, недоступные восприятию… Такие, например, как электромагнитная волна, группа, служба, деятельность, протон, поведение, энергия, тенденция, экология, система, адаптация, эволюция и т. д. Их репрезентируют вербальные концепты, сформированные нашими предшественниками, даже нередко иллюстрируемые образами представления.
Формируемые сознанием сущности физического мира можно разделить на несколько типов в зависимости от механизма их образования.
• Сущности, чувственно конституированные сознанием на основе их моделей-репрезентаций. Мы называем их предметами и физическими объектами, явлениями, свойствами, действиями и т. д[71]. Сюда же относятся чувственно конституируемые сущности, которые мы расцениваем как бесспорно физические и даже непосредственно воспринимаемые объекты и явления[72].
• Сущности, чувственно сконструированные сознанием из фрагментов моделей-репрезентаций разных других сущностей[73].
• Сущности, вербально конституированные на основе чувственных репрезентаций иных сущностей[74].
• Сущности, вербально сконструированные[75].
Впрочем, между сущностями последних групп нет четких границ, так как они представляют собой непрерывный спектр объектов и явлений.
Читателю может показаться странным трактовка предметов и доступных восприятию физических объектов и явлений тоже как формируемых сознанием сущностей. И он может заявить, что мы их даже видим. Однако дело в том, что, с одной стороны, они непосредственно представлены в сознании своими моделями-репрезентациями. Но с другой стороны, они превращаются в конкретные предметы, объекты и явления лишь после ассоциирования их моделей-репрезентаций с образами слов, обозначающих соответствующие сущности. Следовательно, данные сущности тоже проходят этап чувственного конституирования.
В зависимости от степени их субъективной реальности и гипостазирования, то есть их «погружения» сознанием людей в физическую реальность, физические сущности можно разделить на присутствующие, как представляется здравому смыслу, в окружающем мире[76], скорее имеющиеся в нем[77], возможно существующие[78] и вымышленные[79].
Одни конституированные и сконструированные физические сущности представляются нам более материальными, овеществленными[80], тогда как другие кажутся нам несколько менее материальными[81].
Интересный вариант сущностей, недоступных восприятию, но присутствующих в физической области ОПР, рассматривает Б. Рассел (2000, с. 222–223). Он (там же) пишет, что такие сущности, как отношения, обладают, по-видимому, бытием, отличным от бытия физических объектов, сознаний и чувственных данных. А все наше априорное знание касается сущностей, которые не могут существовать ни в духовном, ни в физическом мире. Эти сущности таковы, что могут быть обозначены лишь теми частями речи, которые не являются существительными, и выступают качествами и отношениями. Предположим, например, что я нахожусь в своей комнате. Я существую, и моя комната существует, но существует ли «в»?
Мы можем ответить автору, что и «в», несомненно, существует. Но где?
Оно существует в сознании и в ОПР в виде созданной людьми чувственно-вербальной психической конструкции, моделирующей отношения двух объектов, при котором один из них находится внутри другого. Нигде больше нет этого самого объекта «в».
Одни сущности имеют несомненные и многочисленные референты в физической реальности. Тогда как другие имеют там немногочисленные, а порой и не очень очевидные референты.
Благодаря языку и процессу социализации и те физические сущности, которые человек репрезентирует чувственно, и те, которые он репрезентирует преимущественно вербально, достаются ему «по наследству» от предшествующих поколений. Даже воспринимаемые им чувственно физические сущности превращаются для него в предметы и физические объекты, лишь когда он усваивает из речи окружающих их названия. Недоступные восприятию сущности всегда и только интериоризируются человеком в процессе коммуникации с другими людьми в форме вербальных концептов, ассоциированных с образами соответствующих слов.
В физической области ОПР присутствуют и очевидные конструкты сознания[82]. Их, как и прочие подобные сущности, обычно создают исследователи. Интересно, что сущности, рассматриваемые первоначально многими как конструкты, могут со временем превращаться в реальные объекты и наоборот[83].
Есть предметы, физические объекты и явления физического мира, а есть более сложные сущности – объекты и явления физической области ОПР.
В чем их различия?
Предметы, физические объекты и явления физического мира доступны восприятию и репрезентируются преимущественно чувственно. Тогда как объекты и явления физической области ОПР восприятию недоступны, и человек знакомится с ними (точнее, с их вербальными репрезентациями) исключительно благодаря ОПР. Обычно мы имеем дело лишь с их изображениями, созданными в искусственной реальности другими людьми намного позже их появления в ОПР[84].
Есть физические объекты и явления ОПР, относительно которых сложно сказать, конституированы они или сконструированы[85]. Можно лишь заключить, что множество физических (и не только) сущностей располагаются между условными полюсами. Один из них образован чувственно воспринимаемыми физическими объектами и явлениями. Другой – вербально сконструированными и недоступными непосредственному восприятию физическими объектами и явлениями.
Поэтому следует различать чувственное присутствие в физической предметной реальности сформированных нашим восприятием сущностей и бытие в ОПР среди «вещей» недоступных восприятию физических сущностей, вербально созданных сознанием предшествующих поколений. Недаром Д. Беркли пишет: «Но вы можете сказать, что тогда и химера существует. И я отвечу, что она действительно существует в одном смысле: ее воображают. …я использую слово “существование” в более широком смысле, чем обычно» (2000, с. 10).
Продолжу эту мысль. Химера, безусловно, существует, но лишь в ОПР. Объекты ОПР не только отличаются от объектов физического, вещественного мира, но и сами реальны иначе и в разной степени. Одни из них настолько очевидны, что на протяжении многих веков в философии идут споры о том, присутствуют ли они в физической реальности… Например, время. Другие являются вымышленными сущностями, что совершенно бесспорно для всех. Например, теплород или огнедышащий дракон.
Не только физические, но даже социальные, психические, вымышленные, трудно квалифицируемые и вообще невозможные сущности тоже создаются сознанием по образцу предметов и доступных восприятию физических сущностей[86].
Для обычного человека, не задумывающегося о природе сущностей, и предметы, и физические сущности ОПР одинаково реальны и объективны. Читатель скажет: «Вот он – экватор – на глобусе; вот она – динамика заболеваемости – на графике; а вот у меня в кармане деньги. Все это очевидно, и я не хочу слышать, что это – психические объекты!» Однако без нашего знания о них, а главное, без нашей веры в их наличие и экватор, и динамика заболеваемости немедленно превратятся в линии на предметах, а деньги – в цветные бумажки.
Возникает парадоксальная ситуация: эти сущности – психические и присутствуют только в сознании. Но они же объективны и не зависят от индивидуального сознания, так как пребывают в сознании сразу множества людей. Вспоминаются слова И. Р. Пригожина (2002, с. 17) о том, что мир есть конструкция, в построении которой мы все можем принимать участие.
Очень похожие объекты могут быть репрезентированы сенсорно, а могут быть представлены в сознании вербально. Отличие физического объекта, обозначаемого словом «золото», от психического объекта, обозначаемого, например, словом «примесь», заключается в том, что первый чувственно репрезентирован в сознании в качестве физического вещества – самородка или изделия (твердого, холодного, округлого, с выпуклостями и вдавлениями, без вкуса и запаха). Тогда как второй такого первичного чувственного, вещественного значения почти не имеет и конституируется вербально[87].
Красивый пример сравнительного анализа двух схожих сущностей – поверхности, репрезентированной в сознании сенсорно, и плоскости, репрезентированной вербально, приводит, хотя и в другой связи, Дж. Гибсон (1988, с. 69–70). Он так описывает их различия: «Поверхность вещественна, а плоскость – нет. Поверхность текстурирована, а плоскость – нет. Поверхность никогда не бывает совершенно прозрачной, плоскость всегда прозрачна. Поверхность можно увидеть, а плоскость можно лишь визуализировать. …У поверхности только одна сторона, а у плоскости их две… Иными словами, геометрическую плоскость следует представлять себе как очень тонкий лист в пространстве, а не как границу, разделяющую среду и вещество. Экологическая поверхность может быть либо выпуклой, либо вогнутой, тогда как абстрактная поверхность, выпуклая с одной стороны, непременно вогнута с другой. В геометрии поверхностей соединение двух плоских поверхностей образует либо уступ, либо выступ; в абстрактной геометрии пересечением двух плоскостей является линия… Одним из свойств поверхности является то, что она обращена в сторону источника освещения или точки наблюдения; плоскость таким свойством не обладает» (1988, с. 69–70).
Можно добавить, что поверхность – это часть предмета или физического объекта, поэтому образ поверхности – это образы восприятия, воспоминания и лишь потом – представления, а образ плоскости – это всегда и только образы представления, конституированные сознанием в некую сущность с помощью специальной вербальной конструкции.
Психолог А. Д. Логвиненко (1985, с. 5) обращает внимание на различие между «воспринимаемым» и «знаемым» мирами. Он пишет, что в «знаемом» мире есть явления, которые не могут быть восприняты без специальных приборов (например, микробы и прочие микроорганизмы). Некоторые из этих явлений нельзя себе даже представить (например, электромагнитное поле).
Я думаю, что правильнее было бы относить к воспринимаемому миру все, что можно воспринять, и неважно – с приборами, усиливающими наши органы чувств, или без. К «знаемому» же миру правильнее относить все то, что существует, но недоступно прямому восприятию, то есть идеальную, мыслимую реальность. Этот «знаемый» мир и относится в том числе к ОПР.
Чем отличается мир физических сущностей, представленный в ОПР, от чувственно репрезентируемого нами физического мира?
Во-первых, в ОПР появляется чувственно-вербальный концепт, репрезентирующий одну из ее глобальных сущностей – время. В результате этого содержание физической части ОПР структурируется и распределяется во времени. В ней появляются сущности, наличие которых возможно только во времени[88]. Подобных сущностей в физическом предметном мире просто не может быть в принципе, так как он сам существует только в краткий настоящий момент.
В физической части ОПР время представлено совершенно иначе и играет совсем иную роль, чем в физической вещественной реальности. В первой преобладает прошедшее время, хорошо представлено время будущее и практически нет настоящего времени. В доступном восприятию физическом мире главным и единственным является настоящее мгновение времени, потому что прошлого в нем уже нет, а будущего нет еще. Напрашивается очевидный вывод – привычного нам времени нет в доступном восприятию физическом мире. Оно есть только в ОПР.
Только в ОПР время развернуто в своей исторической перспективе от прошлого к будущему. Только в ОПР репрезентируется изменение физического мира во времени. Тогда как само настоящее мгновение физического мира, доступного восприятию, статично и немедленно сменяется новым настоящим мгновением… Его продолжительность зависит от продолжительности нашего субъективного психического настоящего (см… С. Э… Поляков, 2011, с. 178–187; 2017, с. 518). Продолжительность настоящего мы можем произвольно менять в довольно широких пределах, что лишний раз свидетельствует о психической природе времени.
Воспринимаемый физический мир репрезентируется сознанием как меняющийся потому, что именно особенности нашего восприятия позволяют репрезентировать это его изменение.
Не в воспринимаемой физической реальности, а лишь в области ОПР, относящейся к физическому миру, сохраняются репрезентации давно исчезнувших объектов и явлений физического природного мира (который сам, однако, существует только в свое настоящее мгновение). Лишь в ОПР присутствуют репрезентации динозавров и саблезубых тигров, древних миров и античных героев, великих цивилизаций древности, их императоров и королей, рабов и колонизаторов, выдающихся полководцев, путешественников-первооткрывателей, великих ученых, гуманистов и злодеев, Трои, Александрийского маяка, висячих садов Семирамиды и т. д. и т. п.
ОПР не только наполняет особым смыслом возникающие в физической реальности изменения, но и превращает их в события истории. Так, например, вступление европейцев на берег Америки превращается в открытие Америки, а захват города воинственными племенами – в падение великого Рима. Въезд конных воинов в определенное здание города трансформируется в осквернение храма, а совокупность ритуальных действий – в восшествие на престол, свадьбу, вступление в должность или сан и т. д.
Давно исчезнувшие из физического предметного мира объекты и явления занимают в области ОПР, достраивающей физический мир, а в итоге и в человеческом сознании не меньшее, а часто существенно большее место, чем реально присутствующие в настоящее время вокруг нас физические объекты и явления. Так, например, давно умершие, но пребывающие в ОПР Цезарь или Наполеон мало чем отличаются для нас от здравствующих ныне императора Японии или далай-ламы. Нельзя сказать, что Цезарь и Наполеон вовсе не отличаются от живущих сейчас известных людей, но это скорее различие в характеристиках: живые – мертвые, император – религиозный деятель, а не в их субъективной значимости для нас.
Во-вторых, в области ОПР, которая относится к физическому миру, появляются и лишь в ней пребывают множество физических, как принято считать, но сформированных сознанием сущностей, недоступных восприятию, а потому и не наблюдаемых напрямую в физическом мире[89]. Следует признать, что важную роль в создании этих сущностей наряду с вербальными конструкциями играют образы представления, так как физические сущности ОПР нельзя воспринять, но их можно представить.
В-третьих, сами чувственные репрезентации физической реальности давно трансформированы, сегментированы и конституированы нашими предками с помощью созданных ими вербальных концептов (и понятий). Таким образом, предметы, физические объекты и явления стали таковыми только в ОПР и только в ней у них появились отношения, свойства и признаки, которых не было без человека.
Соответственно, все свойства объектов (например, холодное, твердое, серебристое, блестящее и т. д. лезвие меча) существуют только в ОПР и благодаря ей. И без предварительного усвоения сущностей ОПР и обозначающих их понятий даже первичные чувственные качества физических предметов не могут быть замечены, вербализованы и поняты неподготовленным человеком.