Девианты

– Так ты из Канады, – с долей удивления протянул Айлех, теребивший толстый шнур диджейских наушников; в мятых джинсах и ветровке, наброшенной на джемпер, он казался завсегдатаем киберспортивного клуба.

– А та семья, которой ты помог уйти от ищеек из Бюро? Они сейчас где? – спросила Ровена, которая сидела вместе с Килианом возле камина.

Рэмрейн улыбнулся:

– Они в порядке, недавно присоединились к клану «Рэперов». Жаль, что не смогли сбежать в Канаду, – протянул он, – там проще, чем здесь.

– Ага, ещё и тебя за собой сюда втянули, – проворчал Рэндал; казалось, он искренне сочувствует молодому человеку.

Рэмрейн провёл рукой по голове Ракши, охранявшей его кресло:

– В этом тоже есть что-то… Не знал, что в Детройте столько сангов, – в голосе его прозвучало осуждение. – Как вы это допустили? – нахмурился он.

– Все, кого ты сейчас видишь, были против с самого начала, – резковато заметил Луи. – Но большинство людей привлекло то, что они предлагали. Вирус косил нас сотнями, парень, – с эхом боли в голосе вспомнил он, – многие думали, что лучше обращение, чем зараза.

– Кто ж знал, что мы сменим одну болезнь на другую? – проницательно заметил Рэндал.

– Ребята, за пределами Детройта сангвинаров мало, – оглядел девиантов Рэмрейн. – А здесь их уже больше половины жителей. К тому же, я вас обрадую, больных в Канаде почти нет, болезнь давно победили. Так что у вас тут полный беспредел, – заключил он.

Килиан отложил гитару, струны которой перебирал весь вечер.

– Ты здесь сколько времени уже? – подался он вперёд.

– Около месяца.

– Это ты – Догмен?

Рэмрейн почесал едва начавшую пробиваться щетину:

– Вроде только утром брился, когда успел зарасти? – пробормотал он, вызвав дружный смех.

– Шутник, – фыркнул Килиан. – Судя по слухам, парень с собакой убивает по ночам сангов. Твоя работа?

Молодой человек только прищурился в ответ и перевёл взгляд на Ровену, которая сочла нужным объяснить осведомлённость Килиана:

– Кил у нас на улицах попрошайку изображает, играет на гитаре, поёт. И слушает, – с улыбкой добавила она.

– Прохожие порой что только не скажут, – ехидно поделился Килиан.

– А вы…

Рэмрейн осёкся, услышав шум со стороны холла, и вскинул брови в удивлении, когда на пороге открытой пинком двери показался Тхирасак – покрасневший, взъерошенный и совершенно злой.

– Ты! – зарычал он, указав на молодого человека.

Рэмрейн едва успел остановить Ракшу строгим: «Сидеть!», прежде чем подскочивший к нему Тхирасак выдернул его из кресла, схватив за воротник:

– Что за гадость ты подсунул Петре?!

– Эй, Тхи, полегче, – попытался урезонить друга Айлех.

Рэмрейн насмешливо улыбнулся, спокойно глядя в красные от ярости глаза Тхирасака:

– Спинка, погляжу, уже не болит?

Вмиг успокоившись, словно потухнув, Тхирасак отпустил его с тихим:

– Я чуть из койки не вылетел, когда на меня налили эту дрянь, но – спасибо тебе – раны как не бывало.

– Да не за что, приятель, – с иронией хохотнул Рэмрейн, – мне в радость.

– Что за дрянь? – вмешался Килиан.

– У сангов в клыках есть протоки, через которые они вводят своим жертвам что-то вроде яда, – присев на корточки и успокаивая волчицу, объяснил молодой человек. – Эзуриит, самый мощный природный катализатор тканевой регенерации.

– И, по всей видимости, мутаген, – послышался голос появившейся в проёме Петры, которая прислонилась к косяку и скрестила руки на груди. – Это ведь эзуриит способствует обращению, – добавила она.

– Что?! – обернулся Тхирасак. – Хочешь сказать, что я…

– Это дозы недостаточно, – перебил его Рэмрейн.

– Ну, слава Богу!

– А у тебя он откуда? – с подозрением спросил Рэндал.

– В Кровавых Барах продаётся, – Рэмрейн отошёл к окну, сел на подоконник, позволив Тхирасаку занять его кресло. – Только не говорите, что не знаете, что это такое, – недоверчиво протянул он.

Петра прошла в комнату:

– Про Бары слышали, но я не знала, что санги могут продать эзуриит людям. Принять за своего тебя не могли, они прекрасно различают запахи.

– Имеет значение, кто я, если я могу выложить нужную сумму? – проницательно заметил молодой человек.

– Да ты полон неожиданностей, – саркастически протянул Айлех.

– А мне он нравится, – улыбнулась Ровена. – Ты из какого клана? – посмотрела она на Рэмрейна.

– Я один живу. Жил, – поправился Рэмрейн. – Сейчас в моей квартире одно недоразумение проживает. Кстати, – обратился он к Петре, помешавшей угли в камине, – если я приведу Дэрила сюда, вы его примете в клан? Мальчика сангвинар из приюта выкрал, а вернуть его туда после нападения я не могу – ему там житья не будет.

Девушка, выпрямившись, ответила задумчивым взглядом, медленно кивнула.

– А ты? – тихо спросила она. – В Детройте сейчас опасно быть одному, не хочешь присоединиться к нам?

Рэмрейн потер подбородок, не замечая, что его решения, затаив дыхание, ждут все присутствующие.

– Почему бы и нет? – пожал он плечами. – Ракша, что скажешь?

Лежавшая у его ног волчица коротко рыкнула в ответ.

– Ну, если Ракша не против, то и я тоже, – с улыбкой подвёл итог молодой человек.

– Он ещё и придуривается, – добродушно фыркнул Луи.

– Тогда давай сразу определимся с твоими обязанностями, парень, – подал голос Тхирасак. – Мы тут все друг другу помогаем, кто чем может, оттого и продержались так долго.

Рэмрейн с интересом подался вперёд:

– А кто чем занимается?

– Ну, я кормлю эту толпу тем, что удастся приготовить из продуктов. Их нам группа добытчиков приносит, – начал Луи. – У меня пара помощников, кроме нас на кухню никому хода нет. Кроме Петры, – с доброй улыбкой посмотрел он на девушку.

– Понял, принял, – улыбнулся молодой человек, прислонившись к раме и подтянув одну ногу к груди.

– Помимо добытчиков есть разведгруппа, – продолжил Тхирасак. – Состав групп, в принципе, одинаковый, но в разведку выходят только по собственному желанию.

– Айрондейл охраняют часовые, их восемь человек, – вставила Ровена. – За записями с камер по периметру следит Айлех или его ассистент.

Игравший швейцарским ножом Айлех поднял голову:

– Момо меня заменяет, если я на операции.

– Велма и Сьюар отвечают за уборку Айрондейла, – Петра указала на двух женщин, расположившихся на диване. – Наджат лечит раненых, – девушка улыбнулась вошедшей в гостиную медсестре.

– А кто у вас тренировки ведёт? – поинтересовался Рэмрейн. – Будет вам, – фыркнул он, когда девианты переглянулись, – видел я, как вы сражаетесь, не родились же вы такими.

– Тренируем мы с Тхирасаком, – ответил Килиан. – Тоже по желанию, но чаще всего самообороне хочет научиться каждый. Мало ли что… Ты к нам собираешься? – догадался он.

– Нет, я бы хотел к Луи в команду, – усмехнулся Рэмрейн и обратился к Петре с шутливым: – Можно мне на кухню?

– Конечно, – со слабой улыбкой разрешила девушка.

– И в кого ты там ножи будешь метать? В окорока? – язвительно спросил Рэндал, единственный в гостиной принявший слова Рэмрейна всерьёз. – Знаете, как он с ножами обращается? Жонглер позавидует, – поделился он с присутствующими в попытке переубедить молодого человека.

Луи засмеялся:

– Думаю, шинковать овощи быстро научишься, парень.

– Но я хотел разделку окороков на себя взять, – подхватил Рэмрейн. – Да расслабься ты, Рэнди, – воззвал он к Рэндалу, который поперхнулся возмущением, – будет тебе спарринг на тренировке, у меня с начала встречи руки чешутся.

– А, тогда всё в порядке, – успокоился Рэндал под смех остальных.

– Что, Рэнди, не терпится новым приёмам научиться? – проницательно спросил Килиан, подняв голову от гитары.

Рэмрейн проследил за взглядами собравшихся и озвучил внезапную догадку:

– Кое-кто мечтает взять реванш?

– Будет тебе, Рэнди, Петра тут на лопатки каждого в своё время положила, – миролюбиво заметила Ровена.

Рэндал пробурчал что-то нечленораздельное и обжёг взглядом рассмеявшегося Рэмрейна:

– Я на тебя бы посмотрел после того, как тебя девушка в два счёта на маты уложила.

Молодой человек перевёл взгляд на Петру и, смеясь одними глазами, тихо, почти чувственно заметил:

– Зачем драться с девушкой? Я бы скорее поцеловал…

– Ага, и заработал хороший апперкот, – фыркнул Айлех.

– Я настолько плохо не целуюсь! – искренне возмутился Рэмрейн, вызвав взрыв смеха.

Дождавшись, пока стихнет хохот, Тхирасак подвёл итог полным тепла:

– Петра у нас за главную. Операции, бухучёт, переговоры, моральная поддержка – функций куча, человек совершенно незаменимый.

– Бухучёт? – в полном недоумении переспросил Рэмрейн.

– У нас строгий запрет на воровство и мародёрство, – спокойно проронил Килиан. – Берём только пайки, которые выделяет администрация, или то, что честно оплачено. В Айрондейле нельзя ни пить ни курить, даже энергетики под запретом. Никаких драк, никаких споров за еду и воду. Душ по расписанию, – без тени смеха поведал он, глядя на то, как всё больше вытягивается от удивления лицо Рэмрейна. – Без шуток, Рэм. Хочешь остаться в клане – соблюдай, нет – вали на все четыре стороны.

– А где вы работаете? Здесь же безработица, да и прокормить сорок человек, – он оглядел девиантов, – даже с пайками дело недешевое.

– Золото лопатой не гребём, – ответил вместо Килиана Тхирасак, – а так хватает. Я в автосервисе с Рэндалом, Ровена курьером подрабатывает, кто на онлайн-работе – тоже заработок, оно лишним не бывает.

– У меня доля в бизнесе Гордиана Марино, – тихо сказала Петра, стоявшая возле каминной полки.

– У которого своя сеть казино в Даунтауне? – прищурился Рэмрейн.

Он вдруг понял, отчего девианты столь послушно выполняют её строгие правила – она приносила в общий заработок больше остальных.

– Да, – кивнула девушка. – Так что деньги есть, проблема лишь в перебоях со снабжением.

Молодой человек соскочил с подоконника:

– Пока всё понял. С завтрашнего дня свои доходы тоже тащу в общий котёл, – пообещал он и зашагал к выходу. – А сейчас я за Дэрилом. Ракша, за мной!

– Постой, Рэм, я с тобой! – вызвался Килиан и поспешил следом.

Проводив их глазами, Петра подозвала Велму и Сьюар:

– Подготовьте для них ту пустую комнату на втором этаже, – попросила она.

– Будет сделано, Петра, – закивали женщины.

– Луи, он поел? – с едва заметным беспокойством поинтересовалась Петра у повара, когда он подошёл с явным намерением поговорить о Рэмрейне.

– Три тарелки умял, – в смеси изумления и возмущения поделился Луи. – Предложил бы четвёртую, он бы и её схомячил.

Петра улыбнулась:

– То-то в твою команду просился… Хорошо, что поел досыта. Мне не понравилось, как у него горят глаза. Он явно голодал.

– Ну да, одиночкам пайки ведь не выдают, – закивал повар. – Хочешь дождаться, пока они с Килом приедут обратно? – догадался он.

Прощаясь с теми, кто уже собирался ложиться спать, девушка только кивнула.

– Тогда я с тобой. Кажется, того паренька тоже надо будет покормить, – проговорил Луи и вдруг предложил: – А пойдём со мной на кухню? Я тебе кое-что вкусненькое припас…

– Луи, так нельзя, – покачала головой Петра с добродушной улыбкой. – А как же остальные?

– Считай это презентом от шеф-повара, – отшутился Луи, увлекая её на кухню.

***

На территории секретного исследовательского центра «Асклепион», открытого в стенах когда-то заброшенной, ныне охраняемой военными школы, было тихо, изредка слышались только злой лай сторожевых псов и тяжелые шаги часовых. Свет внешних фонарей был приглушен, не горел он и в окнах; жизнь, казалось, замерла на ночь, и лишь в просторных подвальных помещениях, где располагались лаборатории, бегали лаборанты и следили за исследованиями учёные.

Высокий, атлетически сложенный, внушительный в военной форме и россыпи наград на груди, со строгим лицом и задумчивым взором, полковник Райан Тернер шёл по коридору, внимательно слушая отчёт майора Стивена Лесли, ответственного за проводимые в «Асклепионе» эксперименты. Взгляд его скользил по каждой именной табличке на дверях, когда-то ведших в кабинеты, в которых сейчас удерживали захваченных в плен сангвинаров.

– Вы хотите сказать, что мы далеки от результата? – внезапно посмотрел на Лесли полковник; говорил он низким, тягучим, серьёзным голосом человека, привыкшего действовать и не тратить время попусту.

– Прогнозы неутешительны, полковник, – печально отозвался майор. – Последний эксперимент напугал даже доктора Грубера.

В отличие от полковника, майор Лесли создавал впечатление услужливого человека, увлечённого работой и склонного к перфекционизму. Он возглавлял команду исследователей с того самого дня, как военные организовали центр, и в своём стремлении угодить начальству был замечательным помощником. Не задававший лишних вопросов, не озвучивавший свои догадки, жёсткий с подчинёнными и несколько бездушный, Стивен Лесли умел молчать и хранить чужие тайны.

– Покажите запись, – потребовал Тернер, входя вслед за майором на смотровую площадку.

Наблюдательный мостик был окружен прозрачной стеной из толстого стекла. Внизу огромным эллипсом раскинулся широкий зал, перестроенный из просторного спортсалона в подобие арены, к которой вели шесть арочных дверей. Кафельный пол был стерильно-белым, тянулись вдоль стен кварцевые лампы, которые периодически очищали воздух, насыщенный запахами спирта и крови. Арену ярко освещал слепящий глаза белый свет диодных светильников, легкое электрическое гудение касалось нервных окончаний раздражением. На площадке с противоположной стороны за мониторами сидели два программиста, ждали приказа стрелки; переведя взгляд с них на лицо полковника, майор Лесли предложил:

– Мы могли бы повторить эксперимент и показать его вам.

– Каков был исход предыдущего? – резковато поинтересовался полковник.

– Летальный, сэр, – потупился майор.

– К чему лишние жертвы, майор Лесли?

Лесли помолчал, затем со вздохом признался:

– Вы не поверите своим глазам, полковник. Побочный эффект… оказался непредсказуем, – запнувшись, добавил он.

– Хорошо, – отрывисто ответил Тернер после недолгих раздумий. – Показывайте.

Лесли сделал знак программистам, и одна из управляемых компьютерной программой дверей внизу медленно поднялась, выпуская на арену сангвинара, тотчас заметавшегося по экспериментальному залу. Приглядевшись, полковник понял, что мужчина измучен жаждой, и взглянул на майора. Лесли кивнул стрелку, и, прицелившись, тот метким выстрелом пустил тонкую капсулу сангвинару в шею. Санг вскрикнул, выдернул иглу… и рухнул на колени, сотрясаемый крупной дрожью.

– Что с ним? – сухо спросил полковник; в словах его не было сострадания, только интерес.

– Помутнение рассудка и нарушение координации. Они теряют речь, – добавил майор, когда сангвинар выгнулся дугой с пронзительным криком, – но у них обостряются зрение и нюх. Мы проверили реакцию – безусловные рефлексы срабатывают в разы лучше.

– Это не тот эффект, которого мы добивались, – перебил его Тернер.

– После наблюдений пришли к выводу, что имеет место также потеря контроля. Они полностью теряют человеческий облик, полковник, – заключил Лесли, равнодушно глядя на то, как мечется по арене вопивший от боли сангвинар, – но и это лишь временное последствие.

– Почему? – испытующе посмотрел на него полковник.

Лесли вместо ответа снова сделал знак программистам; открылась вторая дверца, и на арену выбежал молодой олень. Тернер не успел задать вопрос – одним прыжком преодолев разделявшее его с жертвой расстояние, сангвинар повалил оленя и впился в его шею клыками.

– Препарат усиливает жажду? – нахмурился полковник.

– В несколько раз. После инфицированный погибает, – добавил майор.

Тернер помрачнел, взирая на то, как бьётся в судорогах тело сангвинара, с тяжелым вздохом скрестил руки на груди. Молча понаблюдав за тем, как санитары вынесли с арены бездыханные тела, полковник медленно проговорил:

– Продолжайте исследование. Пусть доктор Грубер поработает с формулой ещё. Нам нужен результат, – резюмировал он и решительно покинул смотровую площадку.