Ювента
– Давайте не в этот раз – попытался увильнуть от неудобного вопроса Макар.
– Эй, так не честно! – готов бы взбунтоваться Иван. – Зарина тоже говорила на огоньках. Не жульничай!
– Ладно, ладно, тихо вы, не орите – ответил Мак, опасаясь отрядного мятежа. Казалось, что, если вожатый не согласиться ответить на свой же вопрос, то пионеры заставят его съесть эту горящую свечу.
Мак вернулся на свое место и стал нервно вертеть телефон в руках. Ему потребовалось время, прежде чем он подобрал нужные для ответа слова.
– Знаете… Наверное, у меня нет дома – честно ответил Мак, не желая врать. – Был когда-то, но давно. Слишком давно. Тогда и жизнь была другой. Сейчас у меня есть только стены, в которые я прихожу поспать, поесть и передохнуть, не больше. Вроде бы это то же самое, да? Но нет, это не дом, а так – будка. И нет там ничего такого, из-за чего мне хотелось бы туда вернуться.
– А почему? – спросила Вика.
– Так получилось. Просто… Я не знаю. Просто, когда я сижу в тех стенах, мне хочется поскорее оттуда свалить. Куда угодно. Не сидится мне там. Не спрашивайте – я и сам без понятия, почему так происходит. По правде говоря – я об этом никогда и не думал. Да и привык со временем. Вот так просто.
– Так не бывает – тихо сказала Полина.
– Бывает, Поль – засмотревшись на огонек свечи, ответил Макар. – К сожалению, бывает.
– А тогда какой дом у вас раньше был? – с интересом спросил Ваня.
“Самый лучший на свете” – подумал вожатый, почувствовав, как внутри что-то больно укололо его в грудь.
– Хороший был дом. Надежный. Теплый. Уютный. Там всегда вкусно пахло. И рядом были любимые люди. И жизнь была любима.
– А что потом? – не унималась Полина.
– А потом суп с котом – отмахнулся Мак. – Потом взрослая жизнь настала и притащила с собой всякую…фигню. Фигню принесла, а хорошее забрала. Вот так и живу.
На такое откровение пионерам нечего было ответить. Детская проницательность проявила себя в полной мере, потому детвора и не стала больше расспрашивать вожатого. Макар понял, что на его лице они наверняка прочитали нечто такое, что выказывало его состояние. Увидели его боль в тусклом свете догорающей свечи.
– Я желаю вам, чтобы у вас всегда было то, из-за чего вы хотели бы вернуться домой. То, что делает дом – домом, как бы это по-дурацки не звучало. Пусть это будет любимая собака, книги, конструктор, или на худой конец тот же компьютер. Ваши родители. Любимая кровать. Да всё, что угодно. Главное, чтобы это было. Цените то, что имеете, я вас прошу. Потому что когда-нибудь всё, что вы любите, обязательно исчезнет. И жизнь не будет у вас спрашивать, хотите вы этого, или нет. Она просто это заберет. Усекли?
Молчание оказалось единогласным.
Макар сказал всё, что хотел, а потому больше не видел смысла полировать задницами пол в холле и как можно скорее отправил детей умываться и спать.
Огонек наконец-то был окончен, пусть и случилось это на такой мрачной и тягостной для вожатого ноте.
– А чё, они уже все по комнатам лежат? – холодно спросила Зоря, вернувшись с планерки. – Огонек-то хоть был?
– Был – коротко ответил Макар.
– Точно?
– Иди разбуди кого-нибудь и спроси, раз не веришь.
– Ладно… Так, завтра дневным мероприятием у нас будет “Спорт-лига” – начала пересказывать планерку Зоря, уткнувшись в свой дневник. – Там какие-то соревы будут на спортивной площадке. Надо проследить, чтобы они все были в спортивной форме, за остальное отвечает Игорь. Мы только приводим их и следим, чтобы не разбежались. Вечеркой будет “Урок истории”. Нам достался Юрский период – динозавры и всякое такое…
– Твою мать – закатил глаза Макар. – Головняк…
– Да уж – глядя в тетрадь, ответила Зоря. – Элина Вадимовна сказала, что шторм уходит и на завтра уже обещают солнце, или в худшем случае будет облачно. Если всё так и будет, то с самого утра нужно вывесить сушиться мокрые вещи и открыть окна, чтобы всё успело просохнуть, ну и сырости чтоб не было. Дуйки попросили аккуратно выставить в холле и провод скрутить, чтобы дети им бошки не посворачивали. В углу поставим, машина их завтра сама заберет где-то после обеда. На этом всё.
После отчета Зоря сразу же встала с кровати Валеры и хотела уйти, но Мак решил ее остановить:
– Зорь, погоди… Давай поговорим?
Удивленная напарница пусть и не сразу, но всё же вернулась на свое место и сделала это молча, без лишних вопросов. Сделала так, будто ждала этого момента. Вожатый выдохнул – ему было крайне неловко затрагивать эту тему.
– Хочу рассказать, зачем я сюда приехал.
– Дай угадаю – тебя прислал Сатана? – с ходу предположила напарница.
– Нет.
– Спецслужбы? Я кому-то мешаю в правительстве и они решили меня со свету изжить? Да еще и так жестоко…
– Ты мне сказать дашь? Если нет, то не держу. Можешь уходить…
– Говори, так и быть – снисходительно улыбнулась вожатая.
После таких издевок начать было еще сложнее, но всё же рассусоливать Мак не стал.
– Короче… В Ладном у меня всё пошло через одно место, поэтому мне нужно было где-то переждать.
– И что же там случилось? У тебя проблемы? Тебя ищет мафия? Или ты какой-нибудь девахе ребенка заделал и теперь покрываешься? Или…
– Ничего такого. Просто нарисовался напряг с работой, сидел на нуле, надо было куда-то себя деть… А тут халтурка с лагерем подвернулась вовремя. Вот я и решил вернуться, хотя очень не хотел. Ну это всё-таки лучше, чем вообще ни хера. Честно говоря, я и сам не в восторге, что опять сюда приехал.
– А что такого? Работа, как работа.
– Это понятно, но… Свое вожатство я уже давно оттрубил, да и в принципе в мои годы работать тут стремно, когда другие карьеру делают, семью имеют и… Ну, ты поняла. Вы-то тут все помоложе меня будете, а у меня уже ближе к тридцати дело. На меня даже родители в день заезда косились с подозрением. Видят же, что я лоб здоровый, а не молодежь. А это всегда странно…
– Ладно, допустим.
Макар прокашлялся, подходя к сути дела.
– Но это не главная причина. В общем, я сюда не хотел возвращаться только потому, что очень тяжело отсюда уходил. На последней смене у меня случилось кое-что такое, после чего я это место возненавидел. И себя заодно. Всё это время – уже лет шесть прошло – я пытался забыть “Ювенту”, а уж возвращаться сюда так и вообще не планировал. А тут вот оно как всё повернулось…
– А что тогда случилось?
– Не важно. Этого тебе знать не обязательно.
– Погоди, если ты хочешь, чтобы я тебя поняла…
– Зорь… – Макар постарался собрать всё свое терпение в кулак. – Обходись тем, что есть. Я тебе тут не душу открываю, а вношу ясность. Не хочешь – не слушай.
– Ладно, не хочешь рассказывать, значит так надо – кивнула вожатая. – Ты не хотел сюда возвращаться, потому что уже взрослый и в прошлые года у тебя здесь что-то случилось. Что-то такое, что на тебя повлияло. Правильно?
– Да.
– Хорошо, закрепила. И что дальше?
– А дальше случился тот самый форс-мажор с работой. Работы нет, бабок нет, перспектив…чуть больше, чем никаких. Делать мне всё равно было нехер, вот и пришлось сюда переться. Как-то не хотелось с голоду подыхать или в долги лезть, чтобы лишний день прожить. А так… Элина тут директор, поэтому смогла всё устроить. Ты же знаешь, что она моя тетка?
– Знаю – сухо ответила Зоря. – Это уже все знают.
– Откуда?
– Макар, у вас даже фамилии одинаковые. Уже кое о чём можно догадаться, не считаешь? – пояснила вожатая.
О том, что о родственной связи начальницы и напарника ей рассказала Ольга Викторовна, Зарина решила умолчать. К тому же она не знала, как к этой информации отнесется сам Макар. В таком случае лучше всего было просто держать язык за зубами и не распространяться об источниках информации. Да и к тому же подставлять Олю вожатой очень уж не хотелось.
– Понятно. Не суть… Ну и вот мы с ней договорились, что пока я вожатым впахиваю, могу параллельно работу искать. И щас, пока лето не прошло, я как раз и ищу, куда мне можно приткнуться.
– Допустим… А мне-то ты зачем об этом говоришь? Я вот этого понять пока не могу.
– Погоди, я к этому и веду. Тогда, на вечерке, мне приятель один позвонил, который до этого подкинул кое какой вариант с работой. Днем он со мной связался, мы побалакали и я уже думал, что в этот же вечер или на следующее утро свалю отсюда. Там всё на мази было. Но из-за одной бумажки долбаной я теперь в пролете. В итоге и мероприятие просрал, и с лагеря не свалил. Но не ответить я не мог, это был мой шанс.
– Я поняла – кивнула Зарина. – Легче мне, правда, от этого не стало… Но зато теперь хотя бы многое прояснилось.
Наступившее молчание сделало атмосферу в и без того маленькой комнате еще более неуютной. Но Макар пока что еще так и не сказал того, зачем попросил Зорю остаться.
– Это я всё к чему – я тебе сделку предлагаю. Пафосно звучит, но, по сути, это она и есть – начал вожатый. – Давай как-нибудь постараемся доработать эту смену без дрючки. Со своей стороны я тебе гарантирую, что больше не повторится той херни с вечеркой. И по отряду я буду помогать везде, где понадобиться. Но знай, что мне нужно будет иногда отлучаться – в компьютерный класс, чтобы полазить по сайтам с работой, или сваливать в город на собеседование. Главное, чтобы ты не выедала мне мозг каждый раз своими расспросами. Это всё, что я прошу.
Зоря ответила не сразу. Для Мака это казалось тревожным знаком, но с другой стороны – какой у нее был выход? Не согласиться с его условиями она просто не могла.
Или могла?
– Хорошо, без проблем – давай друг друга перетерпим. Только на том условии, что ты заранее предупреждаешь меня о том, что тебя не будет. Очень заранее, хорошо?
– Лады.
– И еще – обойдемся без этих твоих воспитательных мер в виде отжиманий и прочей солдафонской ерунды. Этого я не прошу, а требую! Понятно?
– Усек – пожал плечами Макар. Сейчас он согласился бы на что угодно, лишь бы их переговоры прошли успешно.
– Договорились. Ну и раз уж мы с тобой тут откровенничаем, то скажу сразу – я в любом случае попрошу Олю, чтобы на вторую смену нас вместе не ставили. Без обид, но я не горю желанием здесь оставить все свои нервы. Я в “Ювенту” всё-таки несколько за другим приезжаю. Так что на следующую смену пробивай свой “особый” статус уже с кем-то другим. Окей?
– Не очкуй, на второй смене меня здесь уже не будет. Я надеюсь…
– Это уж ты сам смотри – кивнула Зоря. – У тебя всё?
– Да – выдохнул Макар и в полный рост разлегся на кровати.
Зоря ушла, и теперь она выглядела чуть более спокойной, чем была, когда вернулась с планерки. Небольшое успокоение пришло и к самому Маку. Теперь он уже не был засланным шпионом, который скрывается от любопытных глаз и маниакального преследования. Переговоры расставили всё на свои места, и это не могло не радовать. Совесть вожатого вновь стала чиста, во всяком случае – на какое-то время. Лишь в сонной голове ерзала мысль о том, что нужно было завести этот разговор гораздо раньше, но Мак откинул эти сомнения так же беззаботно, как и подумал о них.
Тем временем рука Макара уже по привычке сама потянулась к тумбочке с пивом. Теперь, когда к нему наконец-то пришло хоть какое-то расслабление, он имел полное право на легкий отдых.
Дождь продолжал настойчиво ломиться в окна. Под этот шум Макар опасался вновь провалиться в сон, держа при этом еще и бутылку в руках, но в вожатскую очень вовремя вошел Валера. Вид у него был замученный. Сосед Макара молча прошел к своей кровати и уселся на нее, не подавая признаков активности, чего в принципе почти не случалось с лопоухим в эти дни.
Макар решил поддержать бедолагу и молча протянул ему пиво. К удивлению Мака, Валера, чуть подумав, принял алкогольную гуманитарную помощь от соседа, и, поморщившись, отпил из бутылки. Пока Валера был занят собственным растлением, вожатый решил сообщить ему не очень приятную новость:
– Валер – сонно сказал Макар. – Сорян, но я спер у тебя одну свечку для огонька. Без обид.
Всё или ничего
Полдень выдался прохладным даже по меркам не самого теплого июня, но было ясно, что похолодание пришло на пару со вчерашним штормом, и уйдет вместе с ним же. Небо на горизонте еще было темным от туч, но над “Ювентой” уже светило яркое солнце, которое своим лучами понемногу испаряло всю заполонившую землю влагу. Увы, для Макара такая символичная картина не сулила ничего хорошего. Вместо того, чтобы пребывать вместе со всем лагерем на спортивном мероприятии, очень кстати перенесенным с трех часов дня на полуденное время, Мак и Валера, тайком от остальных, шли заниматься крайне неблагородным делом.
“На кой хер я вообще поспорил? Кто меня за язык тянул? Теперь запарюсь с этой ерундой…” – гонял мысли по кругу вожатый, пока они добирались до столовой.
– Макар, я тут подумал… Не знаю даже… – скулил позади Валера. – А, может, не будем, а?
– Валер, ты хочешь стать нормальным вожатым, или нет? Если хочешь – тогда не базарь и иди за мной. Я тут тебе секрет пытаюсь показать, научить хоть чему-то, а ты кобенишься.
– Извини. Хочу, конечно – быстро поправился Валера. – Но это не похоже на нормальность в принципе…
– Не умничай. Поработаешь с мое, тогда поймешь. А потом еще и спасибо скажешь! И вот тебе первое откровение – нормальные люди вожатыми в принципе не становятся. Обмозгуй это на досуге.
Оглядываясь по сторонам, вожатые обошли столовую и вышли к ее заднему фасаду. Через дорогу от них на залитой солнцем лужайке располагался медицинский пункт, который сейчас, к счастью, пустовал. Оба врача в это время как раз находились на спортивной площадке на случай травмы кого-то из детей, а потому и лишних глаз в округе не предвиделось, а вместе с этим и лишних вопросов в будущем.
– Ну всё, притопали – обозначил Мак.
– Это в них нам нужно копаться? – спросил Валера, указывая на мусорные ящики.
– Именно – кивнул Макар. – Ну, не копаться, а просто разведать, есть ли там вообще что-то нужное. Если только ты и пожрать заодно не хочешь.
Вожатые стояли около трех больших мусорных контейнеров. Выглядели они весьма опрятно и казались плотно закупоренными, о чём говорило отсутствие неприятного запаха. Тем не менее, несмотря на кажущуюся чистоту, рейд всё равно намечался малоприятный.
– Обновили их – подметил Макар. – Раньше-то коробки вообще рядом ставили. В столовке просто знали, что вожатые сюда за ними бегают, вот и делали добряк. А щас нет… Ишь ты, по отдельным бочкам всё распихивают.
– Давай не будем? Это же не гигиенично. Карина у меня обязательно спросит, где я коробки нашел, а я ведь и соврать не смогу. К тому же от них будет пахнуть…
– Во-первых, Валера, щас я сниму ремень и надаю тебе по заднице, если продолжишь ныть. Учись ты врать! Полезное умение, и в жизни пригодиться. А во-вторых знай, что на первой смене тут мы все принцы и принцессы, элитные вожатые и заводилы. Но поверь – ближе к середине лета здесь такая грызня начнется за картон и прочую шелуху, что вы спать у этой помойки будете, лишь бы первыми его успеть заграбастать. Меня-то здесь к тому времени уже не будет, поэтому тебе придется справляться самому.
– Да уж – выдохнул Валера, окончательно смирившись со своей участью. – Но запах-то никуда не денется.
– Забей – махнул рукой Мак, который уже готовился откупорить первый контейнер. – Раз они мусор по отдельности распихивают, значит и картону тут нечем было провоняться. На крайняк одеколоном пшикнем. Я знаю, у тебя есть. Да и краской его тоже можно заглушить, а красить мы его наверняка будем. Я эту вечерку по любому должен затащить, поэтому всё надо сделать красиво.
Мак откупорил крышку и от удивления у него даже отвисла челюсть. Ему повезло, так как вожатый умудрился с первого же раза наткнуться именно на то, что он искал – настоящий коробочный рай! Всю малину портило только то, что вместе с хорошими и большими коробками из крепкого картона, в контейнер пихали и всякий ширпотреб в виде всевозможной тары, которая никак не могла пригодиться в изготовлении реквизита. Получалось так, что вожатым действительно придется копаться на помойке, чтобы выудить из нее только самое необходимое.
– А зачем ты вообще решил с Максом спорить? Вечерка ведь тяжелая, скорее всего кто-то из старшаков победит. А нам-то куда с ними тягаться? – продолжал хлюздить Валера, подойдя ближе к картонному Эльдорадо.
– Да шел бы в жопу твой Макс – ответил Макар, вытаскивая первую увесистую коробку. – Весь на пантах, попугай недоделанный. Ведет себя так, будто мы с ним братаны какие-то.
– Может быть… Но зачем тогда спорить? Вот хорошая коробка, я не дотянусь…
Валера уже был полностью вовлечен в процесс добычи материалов для реквизита, и своей болтовней, видимо, просто пытался отвлечься от постыдного для себя занятия.
– Чё ты заладил? Раз поспорил, значит так надо.
– Это же неразумно. Он на втором отряде стоит, а пионерам там по четырнадцать лет, а кому-то и по пятнадцать. Они многое и сами делать в состоянии. Мы им даже в подметки не годимся. Маленькие дети на сцене толком ничего показать не могут. Реквизит то же сами не сделают. Да еще и…
– Закройся ты уже! Вот, подсоби лучше – перебил его подельник. – За другой конец возьми.
С грохотом достав из контейнера внушительных размеров картонку, сложенную пополам, Мак решил взять передышку и осмотреть награбленное, что было раскидано на траве в стороне от контейнеров. Вместе с этим рука вожатого сама потянулась к карману с пачкой сигарет.
– Ты чего? Тут же увидеть могут – осторожно попытался сделать замечание Валера.
– Не ссы. Кто тут может увидеть? Щас все на спортплощадке – ответил Мак, закуривая. – Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Эта вот за две сойдет. Чур, я себе самые большие беру.
– Да… Без проблем – сказал лопоухий, не принимая участия в дележке.
– Чё, Валер – не так ты себе работу вожатого представлял, да? То-то же. Раньше у нас и не такое бывало. Об этом в твоих методичках не пишут и в тестах не спрашивают – усмехнулся Мак, бросив взгляд на своего расстроенного соседа. – Отвечаю на твой вопрос. Поспорил, потому что он меня бесит и я хочу его на место поставить. Это первое. Поспорил, потому что на кон он поставил ящик пива. Это второе. А с третьим еще проще – меня тоже мыкает, что старшие отряды вечно на коне. У нас призовые места хоть и равномерно раздают, как бы, но это выглядит убого. Третье место почти всегда всучивают младшему отряду, вроде утешительного приза. На хер оно надо? Хочу первое! Вот сегодня, когда нас с утра Оля на эту мини-планерку собрала, мы с ним и поспорили. С глазу на глаз, слово за слово… Короче – как всегда. Долго объяснять.
– Ну не знаю, Макар. Дело твое, но я думаю, что первое место у вас занять точно не получится, а уж особенно на таком мероприятии. Я вчера как услышал, что на нем нужно показывать, так и обалдел. Сложновато как-то. Чтобы все к нему подготовились, даже эти соревнования сдвинули. Настя с шестого отряда сказала, что такое вообще редко бывает.
– Хватит мне шарики крутить, Валер. Надоел. Ты коробки-то брать будешь?
– Наверное, нет. От них всё равно пахнет.
– Гонишь? – усмехнулся Макар.
Вожатый присел и тщательно внюхался в воздух над картонками. Доходяга оказался прав – неприятно кисловатый запах пробивался даже сквозь сигаретный дым, заставляя вожатого кривиться от своего насыщенного аромата.
– Сука, точняк – резюмировал Мак. – Кислятина какая-то… Да и хер с ним! Как говориться в народе: “Реквизит говном не пахнет”. Но я всё сам не унесу, поэтому ты мне с радостью поможешь. Правда же?
Зоря с недоумением разглядывала представшую перед ней картину.
Когда Макар зазывал ее к себе, то обещал, что она “просто охереет и выпадет” от того, что ему удалось раздобыть. Однако реальность была куда более мрачной, ведь оказалось, что ее полоумному напарнику взбрело в голову завалить свою вожатскую самым настоящим помойным картоном, на который он сейчас смотрел, как на самое настоящее сокровище. Сама же Зоря ожидала увидеть что угодно, но уж точно не гору обычного мусора, да еще и сваленного прямо на его кровати.
Тем временем, пока сам Макар чах над своей добычей, комната всё больше заполнялась неприятным запахом.
– Ты сдурел, что ли? От них же несет, как из ведра! Фу! Молочкой, или еще какой-то хренью – зажимая нос, сказала Зоря, которая только что вернулась с детьми после спортивного мероприятия и обеда в столовой. Съеденное сейчас как раз начало проситься у нее обратно наружу. – Ты хоть окно открой.
– Оно и так о крыто.
– Кошмар – кривилась девушка. – На кой черт ты их притащил вообще? Выбрось!
– Ага, щас! Не тупи. Или мне тебе всё объяснять надо? Сама подумай – протрем их, попшыкаем дезодорантом и духами, покрасим и всё с ними будет нормально – стоял на своем напарник. – Ты прикинь, сколько из них всего сварганить можно? Нам тут до конца смены хватит!
– Давай ты и на себя попшыкаешь заодно, а? Я серьезно – от тебя воняет. И в комнате у вас теперь просто свалка. Хоть-бы Валерку пожалел. Ужас какой…
– Да погоди ты – отмахнулся Макар, пытаясь убедить Зорю в гениальности своих планов. – Слушай – мы же должны показывать этот Юрский период, правильно? Ну и как ты собралась это делать? Красить детям рожи зеленой краской? Как будто динозавры будут?
– А чем не вариант? – задала встречный вопрос Зоря, скрестив руки на груди. – Ну это уж точно будет лучше, чем пялить на них вонючие коробки с мусорки. Кстати – в гримерке полно разных костюмов. Вдруг там что-то и подыщем…
– Там чё, найдется прикид диплодока? Сомневаюсь. А с покраской лиц это же вообще примитив полный. Давай тогда просто таблички с надписью “Это динозавр” им на шеи повесим, и всё. Чем не вариант? – передразнил напарницу Мак и уселся на соседнюю кровать, ибо на своей для него места уже просто не нашлось.
Он был в шоке от того, что Зоря действительно не понимала, насколько большую редкость он добыл, а самое главное – сколько всего с этой редкостью можно сотворить.
– Макар… Ты это, послушай… – нервничая, сказала Зоря, сев рядом с напарником. Девушка старалась держаться чуть на отдалении, так как душок от Мака действительно исходил не самый приятный. – Я в курсе, что вы с Максом поспорили на выигрыш в вечерке. Он об этом уже половине лагеря растрепал.
– Вот именно! Поэтому мне надо победить! Ну, в смысле нам. Отряду, то есть…
– Нет, Макар. Поэтому надо думать башкой, прежде чем спорить на всякую фигню. И желательно думать заранее. С коробками мы, конечно, сделаем, что сможем. Хотя я бы их лучше выбросила…
– Не смей!
– Да не буду я, не буду. Ты же из-за них чуть ли не жизнью рисковал… Ну а если и не жизнью, то честью и достоинством уж точно – Зоря с трудом сдержала усмешку. – Но… Хочешь совет?
– Ну?
– Я бы на твоем месте на всякий случай узнала, какое пиво Макс больше всего любит.
– Ага, конечно, нашла лоха.
– Я не шучу. Ты ж не забывай – я ведь Максона получше тебя знаю. Он пацан хитрый. Да и со старшими пионерами у него возможностей больше…
– Ай-й-й, вы сговорились все сегодня? – возмутился Макар. – Что ты, что Валера этот… Спасибо за совет, услышал, принял к сведению. Я тоже не на обочине валялся, свои способности знаю. Не переживай.
– Ну смотри – пожала плечами девушка, не особо понимая, о каких именно способностях говорит напарник.
– Всё, ладно – я в душ. А то сил нет терпеть – подскочил Мак, хватая полотенце с вешалки и зеленый бутыль с тумбочки, отдаленно напоминающий захудалое мыло для рук, которое в руках вожатого наверняка исполняющее роль шампуня. – Помоюсь и будем думать над сюжетом! Ты пока скажи нашим, чтоб не разбегались. Я щас, быстро…
Дверь захлопнулась, а сама Зоря теперь осталась наедине со зловонием и коробками, с которыми им теперь придется возиться всем отрядом благодаря странной находчивости ее драгоценного напарника.
И как же всё-таки от них воняло…
Когда вожатому удалось смыть с себя все неприятные запахи и переодеться в менее вонючую одежду, Макар своим ором собрал весь отряд в холле для мозгового штурма. По такому случаю он даже не забыл захватить с собой чистую тетрадь и ручку, чтобы записывать в нее весь поток грядущих идей, а в заголовке первой страницы уже гордо красовалась надпись: “Юрский период”. Настроение у Мака было бодрое и задорное – спор ощутимо подогревал интерес его к победе в вечерке.
Дети энтузиазма своего вожатого не разделяли. Впервые за несколько дней они видели его таким взволнованным и целеустремленным, что со стороны выглядело, скорее, неадекватно, нежели заряжало на победу. Первые десять минут собрания Макар потратил на то, чтобы привлечь к себе внимание детей, а затем объяснить им, что такое этот Юрский период и кто жил на Земле в те стародавние времена. Вожатый активно жестикулировал руками, пытался донести до своих подопечных мысль, что показать на сцене грамотно выстроенную историю и сделать ее эпичную постановку – это и есть залог уверенной победы. Также в этой речи было сказано что-то про героизм, популярность, признание и еще много всего того, что дети никак не восприняли к сведению. Было ясно, что вожатый попросту витал в облаках, словно одержимый фанатик, а такую непривычную для себя активность проявляет явно не по доброте душевной.