– Поймешь. Сначала напиши мне расписку с обещанием оплаты, чтобы я была спокойна. А уж потом мы с тобой всё и обсудим. Идет?
– Погоди…
– Свою часть я выполню точно – даже не сомневайся. От тебя усилий тоже много не потребуется. Кое к кому сходишь, кое-где побарагозишь, в нужном месте пригрозишь, и вуаля – всё будет в шоколаде. Мы с тобой всё быстро продумаем. Но об этом потом. Щас мне нужен твой ответ. Только учти – у меня свободного времени еще минут на десять, не больше.
Макар медлил, не спешив принять сомнительное предложение. Его манил исход, при котором ему ничего не нужно будет делать и всё само решится в его пользу. Его привлекал этот короткий и безопасный путь, не суливший ничего плохого. Но деньги… Деньги были нужны ему куда больше, чем стабильный завтрак, обед и ужин.
Но ведь каша уже была заварена. Он сам это начал. Сам раздул скандал и сделал первый шаг. Сам приправил это блюдо угрозой. И что теперь делать? Отступить? Поджав хвост тащиться каждый день в столовую и смиренно брать в рот то, что тебе дают и сколько посчитают нужным? Да и к тому же этим самым он показал бы всем, что его угрозы могут не нести за собой ничего плохого – обычный пустой звук, которого можно было не опасаться.
Нет – уязвленная гордость не могла позволить ему сделать это. Не позволяла вожатому смириться с поражением.
А тут еще и официантка подначивала его. Уж в чём в чём, а в коварности она явно знала толк.
– Ну давай, соглашайся! Это же здорово! Не будь целкой. Макнем Тамару в ее же жижу, пусть попробует, что это такое. Меня, кстати, Таисией зовут. Тая, если коротко.
– Макар – коротко ответил вожатый. – Если коротко, то Мак. А если еще короче, то тебе капец, если план не сработает.
– Ох, эти грозные вожатые! Мне так страшно! – ехидно ответила Тая, разыгрывая испуг.
“Как же меня всё это заколебало” – пронеслось в голове у Макара, когда он пытался сосчитать, во сколько ему обойдутся услуги этой марамойки.
– Опять мне этот крендель пишет – скучающе сказала Катя, растянувшись у себя на кровати.
Элине пришлось отвлечься от кипы бумаг, разложенных перед ней на небольшом столике. На какое-то время она и вовсе забыла, что Катя тоже находится с ней в одной комнате.
– Какой на этот раз?
– Альберт, кто ж еще? Зацени: “Привет, малышка. Давненько тебя не видел в спортзале. Без тебя тут скучно. Когда подкатишь на треню?”. И всё это с кучей ошибок и сердечком в конце. Индюк блин. Пару раз всего потусили, а он уже себе чё-то там понавыдумывал…
– Угу – безучастно протянула Элина, которая снова успела погрузиться в чтение договора подряда.
Кате надоело смотреть в спину подруге. В надежде хоть как-то привлечь ее внимание, врачиха решила запустить в нее подушкой, чтобы бы немного напомнить Элине о своем существовании. Снаряд попал точно в цель, и только после этого трудоголичка снова вернулась в реальность.
– Ай, ты чего кидаешься?
– Ничего! Зануда ты, говорю! Я у Яши всего на часок отпросилась, а ты тут зарылась в свои бумажульки и фигней занимаешься.
– Фигней? – усмехнулась Элина. – Да действительно, чего это я? Кто ж днем работает-то…
– Ха, ха. Как смешно. Ты над ними и так до ночи сидишь, так что хватит. Лучше передохни и побудь с любимой подругой. Давай-давай. Мы с тобой и так уже почти не видимся с этой работой.
Элина демонстративно отодвинула от себя все бумаги на столе и развернулась к Кате. Ей и самой хотелось немного отдохнуть, но извечное стремление сделать всю работу вовремя и вдумчиво чаще всего перебарывали ее наивное желание взять небольшую передышку.
Но сейчас ей было куда легче пойти на поводу у Кати, нежели оправдывать перед ней свою занятость. Да и к тому же Элина прекрасно понимала, что подруга от нее просто так не отстанет.
– Ладно, всё, я не работаю. Ты довольна?
– Теперь да – кивнула Катя. – Давай просто поваляемся на кроватях и представим, что мы здесь обычные отдыхающие.
– Ну…давай попробуем.
Стоило Кате завладеть вниманием Элины, как она сразу же завела разговор на привычную для себя тему – о мужиках, разумеется. Правда, в этот раз речь шла только лишь об одном из них – о Якове Максимовиче.
Элина с недавних пор всё чаще стала обращать внимание на то, с какой периодичностью Катя стала говорить о Яше.
Если бы девушки познакомились совсем недавно, то у Элины наверняка бы сложилось впечатление, что Катя попросту неровно дышит к этому невысокому и уже немолодому мужчинке с приятной улыбкой и доброй душой. Но всё было не так. Знакомы они были уже давно, а потому Элина знала Катю, как облупленную. Она понимала, что ее роковая подружка в очередной раз нашла себе еще один объект для легкого флирта, от которого она скоро сможет отвернуться так же быстро, как и смогла расположить его к себе. Яша был далеко не первым и уж наверняка не последним из тех, кого она бросит под свой каток, предварительно перед этим вскружив человеку голову и чуточку одарив его благосклонным налетом своей обжигающей любви.
Предостерегать от возможной ошибки Якова Максимовича было бы неправильно. Женскую солидарность никто не отменял, да и сама Элина совсем не хотела лезть не в свое дело и при этом портить отношения с единственной подругой. К тому же она прекрасно понимала, что Катя, умудренная опытом, при таком раскладе сможет не только взять что-то для себя, но и поделиться кое чем с Яшей в том случае, если их легкий флирт вдруг перерастет в нечто большее.
Она любила так поступать. Любила награждать мужчин, которые старались для нее, угождали и обожали только ее одну. И в особенности Кате импонировали те, кто делал это без всякой задней мысли и ни на что при этом не надеясь. Да – именно такие “кавалеры” и приводили девушку в лютый восторг, заставляя ее при этом влюбиться чуть ли не по-настоящему.
Да и кто знает – может быть и сам Яков Максимович будет не против такого “обмена опытом”? В конце концов мужчиной он был холостым и одиноким, а потому ничем не рисковал. Да и к тому же сама Катя не переносила неверных женатиков. В этом плане она была человеком совестливым и даже порядочным, всегда подчеркивая, что не желает быть любовницей и разрушать семьи, а потому своему собственному кредо она следовала неустанно. С мужчинами она игралась не ради денег и подарков, и даже не ради связей или пресловутой выгоды – всего этого у нее самой было в полном достатке. Мотив у девушки был крайне простой – Катя попросту жила страстью и романтикой. А потому каждого мужчину, которому посчастливилось попасть на ее орбиту внимания, она любила по-своему и действительно жила им какое-то время. Она легко отдавалась своим чувствам и шла у них на поводу, но потом, спустя время, Катя также легко забывала обо всём, что еще вчера могло опьянить ее и вскружить голову.
В таких чувствах не было злого умысла. Не было коварных планов и злонамеренных интриг. Катя жила легкими увлечениями и получала от этого удовольствие, не строя воздушных замков и далеко идущих планов ни с одним из своих мужчин. А что же касается самих “жертв” – они и сами легко шли у нее на поводу. Никого из них она не тащила за собой силком и не заставляла хотеть овладеть собой. Они всё делали сами, да так, что их даже не нужно было заставлять. И с Яшей наверняка приключится та же история.
В любом случае они оба были взрослыми людьми и должны были разбираться с такими вещами самостоятельно, так что и совать свой нос в чужой клубок страстей начальница лагеря не собиралась. Неблагодарное это занятие. Да и бестолковое….
Сейчас же Элине только и оставалось, что выслушивать Катины дифирамбы в адрес своего коллеги по цеху и делать вид, что ей интересно слушать все эти вещи уже в который раз подряд.
Судя по ее рассказам, девушке многое нравилось в лагерном враче – его ум, галантность, манера речи и даже этот тихий голос с хрипотцой, от которого, по ее собственным заверениям, у Кати начинали рассыпаться по телу легкие мурашки. Девушка с упоением рассказывала подруге о том, как медик начинает стесняться ее, когда она вдруг начинает болтать с ним на отвлеченные от медицины темы. Импонировали ей и его заумные очки, которые Катя – провокаторша – даже пару раз передразнивающе надевала, а он – скромная душа – постеснялся их у нее забирать. За едой Яша всегда доливал Кате чай и отодвигал стул перед тем, как она садилась за стол. Не без удовольствия она подмечала и то, что врач делает это не только для нее, но и для других женщин из персонала, что составляли им компанию за столом. Трепетное отношение к детям и своему делу тоже поражало подругу, заставляя ее по-настоящему уважать Якова Максимовича, а не просто наслаждаться его обществом.
Но как бы не был интересен ее рассказ, под Катин монолог, который не требовал комментариев, Элина стала невольно засыпать, чего и сама от себя не ожидала.
В их домике царила умиротворяющая атмосфера. Начальница лагеря почти всегда возвращалась сюда довольно поздно, а уходила очень рано. Днем Элина здесь почти не появлялась. Дел в лагере хватало, а потому она только и была занята тем, что курсировала по всей его территории и решала то и дело возникающие рабочие вопросы. Сегодняшний день стал лишь наиредчайшим исключением, за который Катя и ухватилась изо всех сил.
Всё хозяйство в домике, их временном пристанище, тянула на себе именно Катя, которая не только сама следила за чистотой даже без предварительной договоренности, но и часто притаскивала с собой что-то съестное для ночного перекуса. Именно благодаря ей здесь и было так уютно и спокойно.
Но главное, за что Элина была благодарна своей подруге, так это за то, что Катя стала для нее настоящей отдушиной на протяжении всего их пребывания на первой смене в лагере. Раньше ей приходилось возвращаться в пустой домик, в котором ее никто не ждал. Приходилось самой разбираться с проблемами и наедине с собой переживать обо всём, что ее тяготило. Приходилось засыпать одной и просыпаться также, в одиночестве. Однако теперь всё поменялось и начальница лагеря, такая сильная и уверенная в себе со стороны, больше не чувствовала себя одинокой посреди кипящей жизни в “Ювенте”.
Несмотря на всю болтливость Кати, свою подругу Элина могла слушать часами. Но при этом она всегда знала, что и сама Катя обязательно ее выслушает, если в этом возникнет хотя бы малая необходимость, или же если подруга сама учует в Элине хотя бы небольшие нотки грусти. Вот уж тогда Катя точно бы от нее не отстала – уже проверено.
Теперь же Элина растопилась в этом уюте. Ей было тепло, но не жарко. Усталость присутствовала, но не та, что ломала тело и не давала сомкнуть глаза. Тревоги и заботы ушли на второй план, а умиротворение накрыло ее с головой. Кровать была мягкой, а подушка приветливо-нежной. Элина была готова лежать так хоть до самой ночи, лишь бы этот уют никогда не заканчивался.
Голова сладко кружилась, а веки уже успели сомкнуться намертво. Рассказ Кати поначалу звучал где-то на фоне, а потом и вовсе стал невнятным, и теперь уже больше походил на пережеванную кашу.
И вот уже остались только тишина и покой. Она была одна посреди нескончаемого беззаботного лета, вдалеке от городской суеты, обязанностей и ответственности. Теперь…
Что это? Стук в дверь?
Прежде, чем Элина очнулась, Катя уже успела встать с кровати и открыть входную деревянную дверь.
– О… Привет, Макар – не без удивления сказала подруга.
Эти слова заставили Элину окончательно освободиться от дремы и взбодрить свой организм в один миг. Прощай уют. Прощай тишина и покой. Снова здравствуйте нервы, стресс и напряжение.
За все эти годы Элина уже успела хорошо уяснить, что Макар никогда не приходит в одиночку. За ним всегда тянулись проблемы, тревоги и настоящий хаос – его бесконечные спутники, которых он сам же и порождал.
Именно поэтому его визит для тетки не мог означать ничего хорошего. Так оно и оказалось.
– Элина, твою мать… Я тебя целый день ищу! А тебя нет нигде – с порога начала Макар, проходя внутрь, не особо ожидая приглашения. – Начальница, называется…
Вид у вожатого был усталый, а лицо выглядело немного бледным, чего раньше за племянником Элина не замечала.
– Что случилось? У тебя работы нет? – протянула тетка, садясь на кровати и потирая глаза.
Она до сих пор злилась на него за их разговор после потасовки у ворот. Но в тот раз злость у нее была перемешана еще и с безмерным разочарованием в племяннике, что было тревожным знаком. С тех пор у Элины так и не появилось желания повидаться с Макаром и поговорить с ним.
– Есть. Я к тебе как раз по работе – ответил Мак и поставил на столик какую-то тарелку с уставшими пельменями. – Вот!
Начальница попыталась догадаться сама, по какому делу пришел Макар, но довольно быстро бросила эти попытки.
– Спасибо, я уже обедала – сонно сказала Элина.
– Смешно, но не очень. А я вот наоборот в обед не жрал. Короче – дело серьезное. Вот эта хрень на столе – это вся наша сегодняшняя порция.
– И что ты предлагаешь? Я тебя должна покормить?
– А ты сегодня юморишь, я смотрю – спокойно подметил Макар. – Нет, кормиться я пока способен сам, только вот было бы чем. Вот эта параша – это всё, что нам перепало в столовке. Этой порцией даже тараканов не накормишь, не то, что вожатых. И такой капец уже далеко не впервые. Мало того, что жрать нечего, так мы и этого ждем по пол часа и уходим ни с чем, потому что у нас расписание и ждать некогда. Мы сегодня даже поцапались из-за этого дела с твоей поварихой, с Тамарой. У самой жир с боков свисает, но при этом базарит, что порции у нас нормальные. И еще она нам сказала, чтобы мы со своими претензиями шли на хер…
– Что, прям так и сказала? – спросила Элина, не особо веря словам племянника.
– Прям так, если переводить – пожал плечами Макар.
– Тогда понятно.
– Что тебе понятно? Эль – вожатые и без того лапу сосут. Мы не получаем полдников, на нас не положены вторые ужины. Нам редко что-то из этого может достаться. А из-за того, что какая-то жируха в столовке экономит на порциях, а то и в карман их себе закладывает, мы недоедаем вдвойне. А у нас работа на ногах всё время. Думаешь, мы жрать не хотим?
– Так, Макар, подожди… Я вообще про всё это впервые слышу, понимаешь? Никто из вожатых до тебя на столовую не жаловался…
– И чё теперь? – перебил племянник. – Это ж не значит, что проблемы нет. Это я еще молчу про то, какая там еда на вкус. То недосолена, то пересолена, то от нее вообще живот крутит, как от чебурека с вокзала. Но это хрен с ним, можно пережить. Но то, что случилось сегодня – это уже лютый перебор.
Катя, которая до этого не участвовала в разговоре родственников, подошла к столику и оценила масштабы трагедии.
– Ты отсюда не подъедал? – спросила девушка.
– Нет. Специально оставил – показать хотел.
– Не обязательно было тащить с собой тарелку. Мог просто сфоткать – пояснила Элина, удивляясь, что племянник действительно принес порцию с собой.
– Притащил, чтоб нагляднее было. Чтобы ваше высочество оценило масштабы трагедии.
– Точно не подъедал? – вновь уточнила Катя.
– Да точно! Было бы тут чё подъедать. Что поел бы, что семки бы пощелкал. То на то бы и вышло.
– Ну тогда… Эль, я с ним согласна. Тут действительно маловато. Даже для меня. Это детский рацион…
– Вот! – торжествующе подметил комментарий медсестры Мак. – Заметь, это не мое мнение, а мнение твоей подружайки…
– Да подожди ты. Тут же не всё так просто – вмешалась в речь племянника Элина. – Ты пойми – размер вожатской порции у нас нигде не регламентирован. По детской есть установки, но не по взрослой. Если я не ошибаюсь, то по договору, вроде, вообще не прописано, что вас здесь кормить обязаны.
– Круто. То есть мы еще и в ноги вам поклониться должны и жопой к верху встать?
– Я не про это…
– А про что? И вообще – какого хрена тогда персонал кормят, как на убой? Почему наши порции не прировнять к ихним? Им даже жратву выносят первее нашего, хотя это бред.
– Потому что у персонала в договорах как раз-таки сказано, что им положен завтрак и обед.
– Тогда и нам пропишите. В чём проблема? Или мы тут как гастарбайтеры…
– Слушай – это же всё не делается с пол пинка. Я согласна, что ваши порции нужно подгонять под критерий, если такая проблема действительно имеется. Но тут надо сначала изучить вопрос, а потому уже как-то его оформлять. Я подумаю, как это лучше сделать…
– Понеслась, включила начальника… То есть в этом году проблема уже не разрулится, я правильно понял? – возмутился Макар.
– Нет, не правильно…
– А нам ты щас чё предлагаешь делать? – не слышал ее вожатый. – Жрать, что дают? Или один палец в рот засунуть, а другой в жопу, и менять по очереди? А может нам пока лучше траву на лужайках пощипать, пока ты год будешь в бумажках копаться?
– Перестань. Пока я ничего не предлагаю, я сама только об этом узнала. Повторюсь – это всё не делается с наскока. Я обязательно поговорю с Тамарой Николаевной, и мы выясним, в чём заключается проблема. В конце концов – она дипломированный специалист с многолетним опытом. Возможно, она сможет самостоятельно увеличить объем порции на вожатого без разбора всяких документов. Но если нет, то мы будем думать, как эту проблему решить…
– Да чё тут решать?! Просто скажи этой клуше, чтобы вместо двух поварешек клала четыре. Что сложного?
– Макар – это деньги. Это бюджеты. Это всё не просто так…
– Жопа! – выругался вожатый и поднялся со стула, направившись к выходу. – Ладно, короче – делай, как знаешь. Только помни, что те же самые порции, кроме меня, получают и все твои разлюбимые Зарины, Юры и Максимы. И поверь мне – они тоже не в восторге от всей этой херни. Так что не разочаруй их, товарищ начальник. Всего вам доброго. Пельмени себе оставьте.
На этих словах Макар покинул домик и даже не потрудился закрыть за собой входную дверь.
– Пока – впустую попрощалась Катя с вожатым, который наверняка этого не услышал.
Элина, выдохнув, вновь упала на кровать – злая и раздраженная. Сейчас ей хотелось моментально уснуть и как можно дольше не просыпаться.
И почему все проблемы не могли решаться сами по себе?
Время до ужина тянулось для Макара целую вечность.
Суета с фотографиями и подготовка к “Битве хоров” сделала свое дело – к вечеру Мак и Зоря подошли выжатыми, как лимон. Вместе с пионерами они готовили тематические костюмы для вечернего мероприятия и почти каждые полчаса, по рекомендации Вари, репетировали с отрядом песню, закрываясь в холле. Ближе к ужину оба вожатых уже смирились и решили, что главное сегодня для их пионеров просто спеть и забыть обо всём этом безумии. Большего от своих детенышей они уже не требовали.
Макар, у которого после завтрака в животе так и не побывало ни крошки, чувствовал, как от голода у него подкашиваются ноги. Беготня и нервотрепка совсем не шли вожатому на пользу, и, как назло, ни у Зори с Кариной, ни у Валеры не было ничего, что можно было бы сжевать для утоления голода. В голове у вожатого даже пронеслась беспокойная мысль о том, можно ли употреблять в пищу муравьев его соседа. Постаравшись выгнать голодный бред из головы, Макар сосредоточился на работе, чтобы думать о еде как можно реже.
Когда время для ужина всё же настало, вожатый начал волноваться, ведь именно сегодня и должен был решиться вопрос, который так взбудоражил Мака во время обеда – вернется ли в столовую лагеря былая справедливость?
Сейчас же ему нужно было как можно более убедительно отыграть свою роль, только и всего.
Вожатые вновь долго ждали своей очереди на получение еды. На ужин сегодня подавали рис с курицей – блюдо, которое Макар не очень любил, но которое в данный момент был способен проглотить целиком, даже не пережевывая. Увы, но пока что ему, как и остальным вожатым, оставалось только с завистью наблюдать за набивающими щеки пионерами, которые, закончив трапезу, уже понемногу уходили из столовой на улицу.
– Опять всё по новой. Издеваются, что ли? – тихо сказал за соседним столиком Вадим из шестого отряда. – Чё теперь – валить, не поевши? Щас нет времени штаны просиживать – вечерка скоро.
– Не вздумай – осадила напарника Настя. – Им-то всё равно, а ты голодный останешься.
– Может, со второго ужина что перепадет…
– Вадя, сиди смирно, блин! – приказала Настя тоном, не терпящим возражений. – Там сегодня корзинки давать будут, фиг тебе чего оставят. Дети после них даже коробку сожрут, сам же знаешь.
– Корзинки? Со сгущенкой? М-м-м… Ну тогда конечно.
– Блин… А если щас опоздаем? – тихо заскулила Надя, провожая взглядом одного пионера за другим.
– Без нас не начнут – сухо ответил Вова, ее напарник. – На крайняк Оле скажем, из-за чего задержались. Пусть сами этот бардак разгребают. Надоело.
За другим столом, где расположились вожатые восьмого и седьмого отряда, царило нервное молчание. Валера уже сжевал полагающийся ему хлеб, выпил стакан чая и с нетерпением ждал, когда на горизонте покажется долгожданная официантка.
– Времени мало осталось – тихо скулила Карина. – Может, сходить к ним, а?
– Зачем? Сготовить им поможешь? Ну на хрен, это бесполезно – сказала Зоря, которая, казалось, вообще не была голодна. – Макар вон сегодня уже пошумел, а что толку? Кстати – может как раз из-за этого нас сейчас и мурыжат…
– Приехали… Опять лодочник виноват – возмутился Макар. – Я хоть попытался чё-то сделать!
– Ладно, ладно, не кудахтай – искренне успокоила напарника Зоря. Сказанное она и сама не воспринимала всерьез. – Я уже подумываю – надо бы и правда к Элине Вадимовне сходить. Ну или хотя бы на планерке этот вопрос поднять. А то чё это за дела такие мутные происходят…
– Ага. Я к ней уже сходил сегодня. Что сказал, что воды попил – одна ботва.
– Вообще ничего?
– Вообще. Начала мне затирать всякую фигню. Говорит, что нужно у Тамары этой поспрашивать, в бумажках покопаться… Короче – можно не ждать.
– Несут! – провозгласил Валера, глаза которого вмиг стали полны радости и надежды.
Ужин за стол им вновь принесла Тая. Девушка сделала вид, что они с Макаром ни разу не знакомы, но сам вожатый приметил, что когда официантка уносила поднос от их столика, то еле заметно ему подмигнула.
“Всё получилось” – понял Макар.
– Капец… Опять остатки высыпали, что ли? – возмутился Вова. – Или украли?
Вожатым было из-за чего негодовать – несмотря на конфликт, разыгравшийся на обеде, повара не сделали из перепалки никаких выводов. Порции риса и курицы, поданные вожатым на ужин, оказались даже меньше тех, что были у пионеров.
Правда, теперь это уже особо никого и не удивляло.
– Суки – буркнул Макар.
– Да, есть такое – расстроенно сказала Зоря. – Ладно, нет времени сокрушаться – быстро кушаем и бежим на репу. Давай не рассусоливай, борец за справедливость.
“Было б тут еще над чем рассусоливать” – подумал Макар, неспешно жуя и без того крошечный кусочек мяса. – “Что ж – значит всё не зря. Начнем веселье”.
Вечером в общей вожатской собралось непривычно мало народу.
Помимо самой Элины и Ольги, планерку посетили только Варя Арагова, физрук Игорь и немногочисленные вожатые в лице Вадима, Вовы, напарницы Макса – Евы, вожатой первого отряда Лены и самого Макара.
Обстановка в зале, где всегда проходили их собрания, была тихой и напряженной. Мало того, что участники планерки пришли в вожатскую аж на полчаса позже обычного, так еще и тема для разговора у них подобралась весьма малоприятная.
Элина, поняв, что больше к ним никто не присоединится, отложила телефон в сторону и решила взять слово:
– Ладно, давайте начинать. Так, ребят, не буду делать вид, будто ничего не произошло и сразу спрошу о главном – что это вообще такое было? – строго начала начальница лагеря, переводя взгляд с одного вожатого на другого. – Выступление в самом разгаре. Только третий по счету отряд на сцену поднялся, а половины наших многоуважаемых вожатых к этому времени в клубе уже как не бывало. Отряды сидят без присмотра, беситься начинают. На весь зал я всего человека четыре насчитала из вас, и так до самого конца вечерки. А потом мы же еще и по корпусам детей разводили. Нам не сложно, но вы совесть-то имейте… Что это было? Я уверена, что у вас есть этому объяснение, поэтому хочу сначала во всём разобраться.
– Да, ребят, такие выкрутасы у нас впервые на моей памяти – аккуратно подключилась Оля. – Всю смену всё было нормально, а тут у вас всех как крышу сорвало. Я понимаю, что конец смены, все устали уже… Но так не делается. Может хоть кто-то объяснить, куда вы все сбежали с вечерки? И очень важной вечерки, между прочим. И где остальные вообще? Почему не все пришли? Чё за дела?
Никто не решался отвечать первым. Варя и Игорь тоже были в недоумении, и наверняка хотели услышать ответ не меньше, чем начальница лагеря и старший воспитатель. Сами вожатые молчали, не желая говорить истинную правду.