Записки бродячего музыканта
…Вспоминаете Жванецкого – шутку про пять золотых кирпичей?
– Я нашёл пять кирпичей! Я нашёл пять золотых кирпичей!
– Дурак! Нашёл – молчи! Тёще – зубы, себе – зубы. Остальное спрятал, по кусочку на жизнь отпиливай!..
…Марк, Коля-большой, Коля-маленький, Журавель, Полковник, Чиполлино (этот очень любит сырой лук. Живьём. Хрумкает его, как яблоки, по две головки с одним бутербродом. Потом от него смердит, как из клоаки).
А ещё Саша Белых, Феля, Малыш, Карлош. Поначалу я думал, что это кликуха в честь стокгольмского героя мультфильма. Нет! Это настоящая фамилии. Так и играют вдвоём – Малыш и Карлош, которые живут в Полтаве. А Венька Гронштейн сменил фамилию! Красивый пятидесятилетний еврей, баянист. Удивительно милый и приветливый мужичок. Тоже мне! Играл бы, как все приличные евреи, на скрипке или, на худой конец, на виолончели. Не-е-е!.. Подавай ему гармошку! Теперь ещё и фамилию сменил – теперь он Вениамин, мля, Братанов! Веня Братанов, в натуре! Еврей с гармошкой.
Очень интересен творческий дуэт – толстозадая пианистка Марина с хутора близ Диканьки и её подруга Танюшка из города Одессы. Танюшка всю жизнь сидит в канаве оперного театра. Они там, внизу, вяжут, в паузах читают газеты, решают кроссворды, на работу ходят в халатах и домашних тапках. Все свои шесть опер и три балета знают наизусть и при этом безумно боятся публики. Эти девочки одевают в серые сиротские одежды и с претензией на мастерство тянут жалистную музыку типа «Элегия» композитора Масне.
Да, чуть не забыл! Профессор Деденко, Виталик «Череп». Этот начал терять драгоценные волосы в период воспитания в военном оркестре. Последние окончательно выпали (а с ними заодно он выдул и мозги) уже здесь, в Берлине, в «Холодном переходе». Восемь лет по восемь часов трогательно свистел на флейте и кланялся прохожим в пояс. Вот и надорвал пупок, досвистелся до лысины. Флейта, знаете ли… Инструмент! Сейчас мучает очередную дудку – саксофон-сопрано. Получается плохо. Играет, точно как говорит: заикается и квакает. Окружающие предполагают, что он закончит психушкой. Крыша поехала очень даже заметно. Зачастую происходит непроизвольное извержение музыкальных идей. Накарябал в домашних условиях целый диск самодельных песен в стиле «Русский СКА». Мрачно и скучно. Жлобщина.
С Гришкой ещё забавней приключилось! Там же, в том же холодном переходе. Этот трезвонил на бандуре и спивал украиньски писни, сидя мягким местом прямо на бетонном полу. Изредка газетку подстилал (если находил её рядом, в мусорнике) – чтобы, значит, штаны не запачкать. Говорят, «кобзарь» лет шесть блажил под землёй. Яйца морозил. И ничего – жив-здоров! Женат уже в третий раз! Детей, правда, нет. Но есть задроченный «Мерседес-600». Чтобы ездить в Полтаву и нескромно пылить по центральным улицам.
Да, ещё интересный семейный дуэт: гитара и скрипка. «Волотьсолей». Их так, в одно слово, называет Максимка – баянист из Питера. В жизни они – Владимир и Ольга, умнички, добрые и образованные. Володя после консерватории, между делом, окончил университет – по исторической части. Играют – божественно! Много знают, много читают. Изредка встречаемся, примерно раз в полгода:
– Привет!
– Здравствуйте!
– Как живёте? Что читаете?
САША БЕЛЫХ.
Хороший человек Санька – добрый и чертовски талантливый! Хотя почему-то тоже из Полтавы. Талантливые люди, в основном, жуткие раздолбаи. Его талант, натянутые до дрожи струны души, а также сомнительное поведение не укладываются в общепринятую норму. Парню тесно! Сам-то скрипач, но поёт, играет в гитару – заслушаешься, народ рыдает. И при этом – полная сумятица в башке. Поехал в Харьков, в консерваторию – учиться пению. Через два года отчислили. Пришлось служить в армии, в военном оркестре. Поиграл на два года на флейте – и на большую эстраду! Гастролировал с «Красными розами», Ириной Фонарёвской, Юрием Тутячичем (царствие ему небесное – помер бедолага! Душевный был белорус). Короче, болтало Александра Александровича, как надо – от Находки до Гагры. Крепко попивал. Бросил. Но легче не стало! Надоело. Тоска сковывает грудь железным кулаком. Домой! Оставил свой расплывчатый след на советской эстраде? – Хватит!
Вернулся, сел работать в кабаке. Жили мы в то время, надо сказать, весело и беззаботно. Коммунисты вещали правду – мы были уверены в завтрашнем дне! Никаких безработиц или, там, кризисов. Денег на чёрный день не собирали. Для чего? Стало скучно дома – поехал в какой-нибудь Хоцэпэрдовск, в областную филармонию. Или в Дрогобыч, в конце концов. Работы было полным-полно, куда ни плюнь!
Но не тут-то было! Народ ни ухом ни рылом не чуял наступления грандиозных перемен. А они наступили. Вдруг, неожиданно! Поставили нового молодого Генсека. Комбайнёра. Говорливого, одержимого прикольными идеями. Тот затараторил и замахал руками в телевизоре. Иногда он делал ошибки, иногда нёс откровенную чепуху. Страна этого не различала. За ним притоптала орда отчаянных реформаторов. Назначили перестройку с ускорением. Глупость, известное дело – движущая сила истории. Генсек, как оказалось, был какой-то левый, мутный и подозрительный. Всё время понапрасну каялся и разводил руками, безумно цепляясь за свой портфель. И страна покатилась, все побежали кто куда. Первыми умчались музыканты, хорошие музыканты. Вместо них осталась художественная самодеятельность. Народ выживал, кто как может. Когда нет выхода, надо менять положение. Мой задушевный друг Саша Белых нагрянул в Берлин. Что он делает здесь? Он числится в творческой команде, которую держит бывший гэдээровский коммунист-чиновник. В молодости ему посчастливилось лет десять посидеть в сталинских лагерях, поэтому он вполне прилично говорит по-русски – довольно забавно, с примесью лагерной фени.
– Халло, здравствуйте герр Роланд! Это Юля, пианистка! Как Вы поживаете?
– Фуёво, моя радость! Фуёво!
Команда состоит при каком-то музее культуры. Артисты разного жанра: баянисты, домристы, плясуны, певуны. А также дуэт – армянин и белорус. Они не артисты, они уже пятнадцать лет жарят шашлык для творческого состава. Скорее всего, они – педерасты. Голубые.
Концерты даются бесплатно. Но! За это весь творческий состав, включая шашлычный коллектив, имеет рабочие артистические визы. А на жизнь зарабатывают, кто как может.
Конечно, полтавские – большие придумщики и мечтатели. Давайте послушаем, о чём они мечтают, какое оно, их лазоревое будущее?!. Оказывается, это:
– получить работу.
– Получить вид на жительство.
– Бросить работу.
– Получить социал.
Спору нет – это, конечно, грандиозные планы! Социал – дивная штука. Получил его – можно заключить: жизнь состоялась!
Что за «социал»? Это денежное довольствие, пардон, пособие примерно триста евро. Соцкасса оплачивает медицинскую страховку, жильё. В дом дают стиралки, сушилки, подержанную мебель и прочую дребедень для жизнеобеспечения. Иногда позволяют получить кое-какие тряпки. Бесплатно. Но секонд-хенд. Другими словами, организуют нормальное биологическое существование: встал, умылся, на горшок, поел, опять поспал.
Жисть! Раз в месяц сходил на биржу, отметился. Вольная сытая смерть. Достойное обслуживание своей прямой кишки. Жорево и порево – это очень здорево!
Из четырёх заветных пунктов мой преуспевающий друг выполнил пока только первый – получил вид на жительство. Тотчас приволок из Полтавы жену и сына Серёжку двенадцати лет отроду. Способного, умного мальчишку, начинающего музыканта весом в сто с лишним килограммов.
Что-то там такое любопытное было у него и про женитьбу! А… приехал с гастролей, наигрался вдоволь. Привёз башли, пьёт, кушает, гуляет. Всё у него есть – квартира, гараж, машина. Даже зимнее пальто! Молодые чувихи прибегают убирать квартиру, успевая в придачу хозяину любовь учинить. Неизвестно, почему, но был объявлен конкурс-лотерея: которая из уборщиц раньше всех забеременеет – та пойдёт за квартировладельца замуж! Наташка успела первой. Родила Серёжку, а Сашка тем временем умчался в Берлин.
Долго жили порознь. Иногда наезжали погостить друг к другу. Наконец жена прибыла к мужу в Европу. И заартачилась:
– Хочу работать!
Заметим: ни врачебного, ни инженерного диплома у неё нет. Никакого нет! Хотя, может, и есть какой-то, но работать она пошла уборщицей. Мести по богатым еврейским хатам. Нагляделась там, обезумела от зависти. Бабёнка довольно хлипкая, тщедушная, ети её лапти. Попка – с гулькин нос, в чём только душа держится. А туда же! Хотя… Работа совсем даже неплохая – подмести, стирануть, хозяина квартиры за дополнительную плату оминетить…
Чем же закончилась эта трогательная история? Скурвилась Наташка! Захотела тоже хорошо жить, пошла по разным турецко-еврейским рукам. Сына оставила, сбежала из дома, где-то бадяется. Упала на измену, курочка!
Интересно, на что всё-таки живёт бывший известный артист советской эстрады, а ныне начинающий эмигрант Алекс Вайс (так он обозначил себя в визитке)? А он играет в еврейской команде на гитаре и скрипке и в придачу поёт на идиш. Всякие там кабачки, свадьбишки, презентации и прочие позорные мероприятия. Скрипка, к слову, чересчур современная – только гриф и загогулина со звукоснимателем. Если воткнуть её в усилитель, получится красивый, тоскливый звук, похожий на грузинский дудук.
А вообще-то Сашка – человек, конечно, хозяйственный. Натащил домой кучу разных гитар и скрипок – он их скупает по дешёвке на блошиных рынках. По-немецки это мероприятие именуют «флёмаркт». Каждую субботу, когда в Берлин налетает туча туристов, когда «капуста» сыплется в музыкантские чехлы и футляры, мой друг доставляет себе удовольствие посещением барахолки. Не будем описывать все те роскошные предметы, тревожащие его хрупкое сердце! Но дома у него много всего и разного. И все добро свалено в одном углу. В одной куче – гитары, усилители, украинское сало, резиновые сапоги, ноты и презервативы… Чёрт ногу сломит! А ещё надо и сытно покормиться: сынок сильно подрос – его теперь три раза в день коврижками да коржиками баловать надо. На этот случай придуман турецкий базар. Опять же, в субботу, в конце торга купцы отдают разложенные товары втридёшева, почти бесплатно. Розница такова: бери себе вкусности и сласти не килограммами, а ящиками.
Чрезвычайно заманчиво! Цыплята – мохнатые, как мамонты. Опаливать их надо настоящей газовой горелкой, какой сварщики ржавые «Жигули» латают. Варятся эти птицы после оголения часов двенадцать. Многовато, а есть хочется сейчас. Дым в хате и духан – как в крематории. Жил я у Саньки с Серёгой почти два года, всё на себе испытал. Сидим, ждём-ждём, открыв голодные едала…
Но что касаемо овощей и фруктов – с превеликой радостью! Персики, огурцы, сельдерей, киви и клубника – всё ящиками, всё свежее, всё в оболочке и в упаковке!
Конечно, случались у нас некоторые неожиданности и случаи. К примеру, зимой было спать чуть-чуть холодновато. Отцу с сыном – им-то что! Батька (кулибин, матьевоёп) ленился печки топить – изобрёл для себя газово-кухонное отопление. Протянул до койки резиновый шланг, подпаливал горелки – и весь тёплый кайф шёл в постель, в обыкновенную резиновую грелку, которую отец с сыном всю ночь обнимали. Я же стучал зубами под тремя одеялами. Но жили мы дружно и весело!
Можно представить себе, как удивился и обрадовался мой друг, впервые озираясь в Берлине. Диковин здесь хватает, как впрочем, и ерунды разной. Вот, возьмём, шпермюль – отголосок прежней роскоши. Неутомимый Алекс, промчавшись по всем близлежащим окрестностям, затарился барахлом и мебелью на ближайшее столетие. Я намерен описать это восьмое чудо света, известное каждому приличному постсоветскому эмигранту, а также коварным и весёлым польским спекулянтам.
На улицах германских городов, в специально отведённых для этой цели местах, в определённые дни недели выставляются ненужные вещи. Исключительно сказочное место! Шпермюль!.. Это волшебное слово означает «крупные отходы». Сейчас Германия несколько поутихла, поприжалась. А раньше… – всё на улицу, без особой нужды. Меняют, к примеру, супруги свои жилищные условия и всё, нажитое непосильным трудом имущество, бережливые немцы отправляют на улицу.
– Нате, возьмите, босота! Пользуйтесь нашей отзывчивой добротой!
Туземцы, конечно, недолюбливают пришлый народ. Но фасон есть фасон! Всё старьё… cамолично… – вон из хаты! На радость и подбирание русским эмигрантам и шустрым польским барыгам. А в свежие квартиры едет весь новяк.
Старая мебель аккуратно разбирается, складывается в штабеля. Посуда, тарелочки, чашечки, ложечки – всё завернуто в бумажечки и сложено в коробочки. Берите, люди добрые, пользуйтесь! Нам этого уже не нужно!
Наличие у гитариста Саши одежды с усопших граждан Германии – это совсем другая статья. Её подгоняет друг, кочегар из местного крематория. Перед процедурой сжигания специалист раздевает покойных, а одежду складывает в кучку, для дальнейшей перепродажи. Для пока что живых полтавских перебежчиков. Так, по крайней мере, мне рассказывал Белых. Сильно сомневаюсь в достоверности его откровений. Врет! По-моему, печки в крематории топят одетыми жмурами. Не хватало ещё их баловать – раздевать, укладывать по-всякому! Тот же кочегар поведал, какие любопытные концерты они устраивают вместе с напарником. Непосредственно в процессе работы. Эта история звучит так: перед сожжением свежему трупу требуется перерезать сухожилия. В специальных местах – под коленками и под мышками. Чтобы покойного особенно не колбасило и не плющило – из-за того, что в печке довольно высокий градус. В общем, ни хрена они им не режут, а лучше берут пол-литра, цедят по стакану и включают пластинку с «Болеро» композитора Мориса Равеля. Проглотив по второму стакану, друзья смотрят в печное окошечко. Там, в жаркой печке, неживой человек с неподрезанными коленками выплясывает и кривляется под музычку знаменитого композитора-импрессиониста. Опять же, думаю, что истопник все-таки врёт. Но Санька с ним дружит! Веселый парень, этот сотрудник крематория, хотя и состоит при покойниках. К чему весь этот потешный рассказ? А к тому, что попроще стали жить в Германии. Они сами, на свою голову, придумали Евросоюз, призвали под свои знамена обломки Восточной части Европы – и попали. Делать нечего! Как говорил один неудачливый картежник, «попал?.. Терпи!».
Получается, дела в Европе не заладились? А как же обещанная богатая жизнь? Европейская интеграция, в конце концов, общий дом? Наивные европейцы напридумывали разных интересных и потешных программ для новых братских народов.
–Румынских цыган будем учить компьютеру! – Через три дня во всех компьютерных классах пропали мышки, за ними ушли «клавы».
–В Прибалтике вырубим весь лес! Посадим новый! Через 200 лет повалят бешеные деньги! – Латвия постепенно обрастает лесными лысинами, ждать сумасшедших денег осталось совсем недолго – лет примерно 185. А дожидаться нового, как говорится, лесного блаженства, уже и некому. Старики повымерли, новые дети не рождаются – рожать их тоже некому! Половина нашего молодого люда на Британских островах утирает сопли английским детям. Вторая половина здесь, в Германии, в богадельнях – выносит горшки за одинокими, старыми, недобитыми, никому ненужными фашистами. Так что? Дело с народом-победителем обстоит неважно? Получается, нас подкармливают поверженные враги?..
Но случаются, всё-таки… случаются в жизни большие радости!..
Жена родила тюремному надзирателю Саньке второго сына! И чем была обозначена эта радость? Тем, что она оставила малыша, а сама втихаря слиняла в Англию. Прямо из роддома! Прямо из палаты! Чтобы муж ненароком не заметил. Радостный отец приезжает в роддом с цветами для жены и с коробиной «Лаймы» для сестричек. Ему выносят малыша. Но без мамы… Так и живёт: одному сыну – 8 лет, второму – 4 месяца. Но государство не даёт пропасть гордому отцу-одиночке! Государство платит детское пособие, целых 8 латов!
….Ну вот, прошла первая радость прибытия новых, независимых государств в Европейскую унию. Всё стало не так, как мы ожидали, а совсем наоборот. В Брюсселе собрали деньги, раздали молодым европейцам:
–Нате, берите! Одевайте рукавицы, наматывайте портянки, напяливайте сапоги и помчались трудиться! Только, смотрите, не вспотейте!
И всё, что старательно наскребли работящие немцы-французы, было скоренько благополучно пропито и разворовано. Срочно!
–Как?– удивились в Европе. – Где деньги, господа министры?
Наивные, доверчивые европейцы! Для полного успеха вам надо было пригласить Михал Сергеича Горбачёва на должность президента Евросоюза… При сегодняшнем уровне либеральной демократии и полном отсутствии совести у властей в Латвии надо вкладывать деньги в коррупцию, потому что она даёт прибыль больше всего остального.
Не знаю, как там у них в румыниях или венгриях, а у нас в Латвии никто и не собирался работать. Больше всех обрадовались пацаны, для которых первые пять рабочих дней после выходных бывали самыми трудными. Любители разной красоты и бесподобного богатства сидели за столом, наливали по стакану и мечтали:
– Теперь будем получать пособия, как в Германии!
Нет, ребята, здесь вы не угадали! Здесь вышла промашка. Бережливые европейцы нашим ленивым безработным денег не дают. Или дают чересчур мало. А работать, как немцы, у нас пока не получается и, наверное, уже не получится. Так и живёт наша милая Латвия, страна вечнозеленых помидоров, на подачки из города Брюсселя. У нас всего хватает! Но, к сожалению, не всем… Обидно, людей жалко. Хорошие у нас люди, башковитые и рукастые.
…Опять я о пустом и ненужном. Продолжим о хорошем. О волнительном и возвышенном. О нем… О творчестве…
Так каким образом, в конце концов, после долгих мытарств и несчастий добывает себе на пропитание мой дорогой друг Alex Weis, который Александр Белых?
Он – вагонщик! Это такие легкие, светлые и слегка нахальные люди, которые вскакивают в вагон метро, достают из-за пазухи свой инструмент и, озираясь по сторонам, начинают быстро-быстро петь или быстро-быстро играть. Вы спросите:
– А почему, собственно, быстро-быстро?
А потому, что за один перегон надо успеть исполнить 2-3 душевных, волнительных произведения, собрать с обалдевшей публики гонорар, на остановке выскочить из вагона и стремглав лететь на противоположный перрон, заскочить во встречный подоспевший поезд – и начинать все сначала. И так много раз за день. В связи с отсутствием всяких сомнений, а также благодаря удаче и низменности творческих идей многие лета едут «артисты на колесах» по железнодорожному жизненному пути.
Спецы-вагонщики – они немыслимо разные. Один злодей тягал с собой контрабас. Представляете картину? Утро, суматоха, полусонные пассажиры спешат на работу. Вдруг в вагон вскакивает шайтан, взлохмаченный человечек с контрабасом, и начинает громко лабать, заплетать народу с утра пораньше мозговые извилины. Благодарные слушатели вздрагивают и с испугу лезут в карман за мздой. А что тут такого! Да, заводные, прикольные песенки спросонья! Но на контрабасе! Чтоб человек отдохнул перед работой. Самое интересное и потешное начиналось, когда ему с контрабасом под мышкой приходилось вприпрыжку утикать от вагонных контролёров. Вагонщики – племя вечно пьяное, рассудительное и многонациональное: поляки, итальянцы, англики, наши (все 15 республик) и, конечно, неугомонные цыгане со всех краёв света – говорят, их нет только в Японии. И ещё одна, самая большая неудача – полтавских наскребётся голов 10!
Тихо!.. Давайте внимательно прислушаемся… Это Жужа, чертовски симпатичная и весьма положительная дама, грандиозная домристка! В свободное от гастролей время она непринужденно пробегается по вагонам, гастролирует – ни много ни мало – с самим Иваном Ребровым! Даже чернокожий скрипач завёлся в этой компании! Негр со скрипкой – это вам не какой-то еврей с гармошкой. Это уже совсем серьёзно! Это непутёвый американец по имени Рей Джонсон. Стоит посреди вагона метро чёрный человек и лабает на скрипке Моцарта! Теперь остаётся только выучить негров играть в хоккей!
– Ты кто, чудо?
– Рей Джонсон из USA!
–Понимаю. А бывший президент вашей Америки, Линдон Джонсон, часом, не роднёй тебе приходится?
–Не знаю!– и гогочет во всю пасть, Щелкунчик!
А я нисколько и не удивился. Они, эти американские товарищи, совсем мало чего знают. Даже то, что бывший президент был белый. Что касаемо моего хозяйственного и темпераментного друга Александра Александровича, то у него имелось особенное амплуа. Он пел в вагонах метро наши родные матерные частушки! Веселый парень Санька! Да и возможности творчества, занимающего его утончённую душу, просто безграничны. Уж чего бы там хорошего! А в матерных частушках наш гордый и утончённый русский народ никогда нужды не знал и в ближайшие несколько сот лет, надеюсь, знать не будет. Крепкое слово и кошке понятно!
Но европейцы имеют смутное и неполное представление о нашей родной русской музыкальной культуре. Ну, знают они, конечно, Чайковского, Римского-Корсакова или, наконец, Глинку Михаила Ивановича! А вот о русской матерной частушке не имеют ни малейшего представления – одним словом, немцы. Сашенька решил восполнить пробел в развитии этих несчастных жителей столицы. Друзья перевели на свой родной язык, язык Гёте, Шиллера и Ницше, вступительную речь исполнителя. Что есть суть русская матерная частушка! Перед началом позора артист на корявом немецком языке, старательно и отвратительно коверкая на еврейский манер букву «р», вещает. Он сеет в открытые нараспашку души пассажиров любопытство, смятенье, робость и страх. Получается что-то наподобие лектория. Вагонная филармония! Народ, затаив дыхание, слушает и переживает. Идёт матерная частушка в сопровождении гитары. В заключение гитарист пляшет чечётку – по-нашему «степ». Готово! Доставил, как говорится, удовольствие! Жители и гости города Берлина прикоснулись краешком души к великому русскому искусству. Такая вот херня. Шоу на колёсах… Гонево…
Сейчас Белых по вагонам уже не скачет.
–Я бздю! – кричит, – контролёры слапали! Грозились депортировать и шлёпнуть в паспорт черный штемпель!
Печально, конечно… Смешная была программа!.. Сань! А ты видал шоу Бенни Хилла?
–А шо у него?
–Эх, ты! А ещё считаешься мастером вагонного степа! Подземным водопадом красноречия!.. Народный артист СССР Тарапунька тоже, кстати, из ваших мест происходил, из Полтавы. Великий был шоумен!
Спасибо тебе, Сашка, за твоё доброе сердце!
ЛАБУШСКИЕ ХОХМЫ. ОТ А.А. БЕЛЫХ.
Известно, что стремление к деньгам есть безудержная и трепетная страсть всех музыкантов. Всех без исключения. Представьте себе: Дальний Восток, город Находка. Морской порт, вокруг сплошные моряки и всякого сорта барухи. Кто эти озорные и жизнерадостные особы? Это девушки разного возраста и социально-семейного статуса, которые за стакан водки и сказанное в придачу доброе, желательно, не матерное слово, справят вам все четыре удовольствия, вплоть до мягкого минета. Тут же, не сходя с места! Почти по Шекспиру: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о минете в туалете». Гости пьют напропалую и без выходных. В кабаке – дым, гвалт, музыка, драки. Деньги летят направо, налево!.. Музыкальные заказы выполняются в экстренном, укороченном режиме: 2 минуты – 4 песни! Для Вани, для Мани! Бабки валят! Парнас! Хабар! Шторм, бушующая стихия! Жизнь!..
…Классная штука – жизнь! А самая классная штука в жизни – это штука баксов!
На сцене, под рукой у барабанщика, маленький веник: в короткие паузы он сметает башли под стул. По окончании трудового вечера кассир берёт в руки обыкновенный мусорный совок и собирает честно заработанный гонорар в огромную коробину из-под печенья. Артисты окружают чудесную копилку и по команде распорядителя деньгами хватают горстями пятёрки, червонцы и разные другие номиналы. Так делают много-много раз, пока касса не иссякнет. Завершив эту грёбаную процедуру, лабухи начинают хвалиться:
–У меня 280 рублей!
–А у меня – 18 квартальных и 15 чириков!
Идут кирять… Кто-то идёт домой… Это кому выпить некогда. Хотя на это дело время должно было хватать….
Как-то раз поутру беседовали две обессиленные безденежьем уборщицы. Они прихлёбывали чаёк и говорили:
– Разве сейчас деньги? Вот раньше были деньги так деньги! Придешь в уборную с ведром и тряпкой, вывернешь корзину, наберешь между грязных бумажек червонцев или двадцатьпяток, отмоешь их от говна. Вот это были деньги!
МЫ…/ … ПЕВЦЫ И МУЗЫКАНТЫ, АКРОБАТЫ И ШУТЫ…/
Наше звонкое дело – очень древнее занятие. Самое старое и неистовое, после волнительного и небезынтересного труда немного несвежих, слегка потёртых девчонок, кои за большие и быстрые деньги продают своё белое потрепанное тело, свою бесконечную нежность и любовь беспомощным и глупым мужикам. Скандальные журналисты взахлёб утверждают, что у них, писак, вторая древнейшая профессия на Земле. Это неправда, это вздор, безобразная чепуха и так далее. В те времена, когда впервые объявились мы, музыканты, тогда и в помине не было ваших гнусных газеток и гладких журналов с ужасными названиями, в которых пишут дурацкие сплетни, нытьё и приторную, извините, правду. А насчёт радио и нахального телевидения, напичканного трухлявыми юмористами, поющими пенсионерками об ручку с малолетками, мордатыми писателями и несимпатичными девушками с ласковыми именами типа «Нюша» – так это совсем другое. Это вовсе не творчество. Они есть обслуживающий персонал для депутатов, бандитов, барыг и мешочников.