Лунный свет на заре. Книга первая. Цикл «Ярость Творца»
Выкинув в коридор двухсот пятидесяти килограммовую штангу, я придал ей максимально возможное ускорение, отправив вслед за ней двух деревянных манекенов, одетых в скафандры. На них, помню, мы ещё отрабатывали приёмы рукопашных схваток в открытом космосе. Поэтому они здорово походили на людей.
Двое облезлых астронавтов, которые так смело парили в сумерках коридора, осматривая помещения, были несколько озадачены, когда на них бесшумно понеслась штанга, собрав их обоих на своём пути. Они даже забыли применить свои бластеры и вспомнили о них только тогда, когда на них накинулись деревянные манекены.
Астронавты освободили свои шеи от отполированного мозолистыми руками десантников грифа штанги и начали неистово палить по летящим на них манекенам. Изрешетив скафандры, из которых пошёл дым от сухих деревяшек и наполнил коридор, бойцы с невидимками остановились и в этот момент мой нож скользнул по шлангам подкачки одного и второго. Оба врага, которые были именно врагами, поскольку не пытались как-то обозначить своё появление, не вступали в переговоры с теми же манекенами, стали задыхаться.
Когда я решил, что они уже не смогут оказать сопротивление, то выплыл из-за укрытия, которым для меня послужил телекоммуникационный шкаф, прикрученный к полу коридора. Схватив обоих астронавтов за шиворот, поволок их в сторону лаборатории, шлюз в которую был в боковом ответвлении. Ненужные им теперь бластеры я отобрал и засунул себе за пояс.
Кое-как втиснувшись втроём в переходной шлюз, я выровнял давление и вволок враз потяжелевших астронавтов в помещение лаборатории. Отстегнув шлемы, я освободил их головы и увидел самых обычных людей, только с какой-то бандитской внешностью. Несмотря на густую растительность на лицах обоих моих гостей, сквозь неё проглядывали многочисленные шрамы, которые они, похоже, получили в бесчисленных баталиях. Во всяком случае, я не мог похвастаться таким разнообразием глубоких царапин, с рваными краями. И, это не смотря на моё бурное военное прошлое.
Астронавты пришли в чувство, немного отдышались и я, не поднимая их с пола, стал задавать интересующие меня вопросы. Выяснилось, что эти ребята – космические пираты, провозгласившие себя свободным народом, грабящие проходящие сквозь звёздные дали караваны транспортников и уничтожающие, в случае сопротивления, их экипажи. Подлетели они к нашей станции вдвоём и могут даже показать свой корабль, если я того пожелаю.
Я уже готов был им поверить и, собираясь напоить чаем, отвернулся к плите с чайником. В этот момент вся комната наполнилась уже знакомыми мне песчинками, а из – за спины послышались матерные чертыхания. Оглянувшись, я увидел успевших вскочить, но не успевших сделать ни единого движения пиратов, которые распластались по переборке, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Их эфирные тела накрепко были блокированы не весть откуда появившимися игреками, которые, до этого, горстями валялись в разных частях станции. Понятно, что и физические тела в скафандрах не могли иметь свободы движений, будучи лишёнными возможности к какому-либо передвижению.
Пираты заорали ещё громче, одновременно пытаясь дотянуться до бластеров за моим поясом. И это бы им удалось, не будь в моих руках стаканов с кипятком. Но мои руки были несколько связаны, поэтому одному из них я бросил в лицо оба стакана, и горячая жидкость опалила его нос и подбородок, проникнув сквозь густую бороду за ворот скафандра. А второй не целясь, применил по мне перешедшее в его руки оружие, с яростью надавив на спуск.
Весьма вероятно, я бы не успел увернуться, но густая масса нанороботов просто встала на пути луча лазера, который оплавил ножки многих из них и сварил их в общий бесформенный пласт.
Я бросился на стрелка с целью свернуть ему шею, или, на крайний случай навсегда сломать руку в нескольких местах, но опоздал. Громкий хлопок последовал раньше, чем я успел схватить стрелявшего за руку и выбить у него пистолет.
В разные стороны брызнула кровь, окатив и меня горячим душем. А на шероховатом металле переборки медленно стекали вниз два человеческих глаза, уставившиеся прямо на меня своими увеличивающимися зрачками.
Второй пират успел выхватить падающий бластер и тоже нажал на спуск, но удостоился аналогичной участи. Его тело взорвалось с хлюпаньем гнилого кабачка и своей взбитой жижей заполнило скафандр, наподобие коктейля. Не видя более опасности, нанороботы тут же осыпались на пол, покрыв его узорчатым ковром.
Я опустился на кушетку, немного поражённый увиденным, получается, что нанороботы защищали меня? Хотя нет, похоже, в их задачу входило сохранить средство их доставки в другие миры. А раз так…
Нет, я вовремя перехватил все свои мысли и постарался прекратить внутренний диалог. Собравшись, я вышел в коридор и поплыл по нему в сторону посадочной палубы станции, желая немедленно осмотреть звездолёт пиратов.
Перебравшись по аппарели, я подошёл к переходному шлюзу и, войдя в него, включил выравнивание давления. Через несколько секунд второй люк шлюза распахнулся, и я очутился в слабоосвещённом коридоре пиратской космической посудины. Действительно, посудины, поскольку их корабль был несравненно меньше в размерах, чем наша станция. Да и выглядел он куда как более древним и потрёпанным. Зато сила тяжести здесь была вполне человеческая, и я ощутил свои килограммы на подошвах скафандра.
Беглый осмотр нижних отсеков ничего не дал. Кроме всякого барахла, которое ещё неизвестно, могло ли пригодится, ничего у пиратов такого необычного я не обнаружил. Зато, войдя в рубку управления, я отпрянул, словно передо мной возникло привидение. Впрочем, привидений я не боялся, не каждое из них опасно. А вот рыбоид, сидевший в кресле и раздувшийся от собственной важности, мог представлять даже большую опасность, чем вооружённые бластерами пираты.
«Окунь», как обозвал я странного капитана, покуривал кривую трубку, пуская в потолок дымовые кольца, расходившиеся в разные стороны олимпийской символикой. Он уставился на меня своими немигающими глазами и от удивления выронил трубку, заскакавшую по полу как бильярдный шар. Плавники, с крючками-пальцами на конце, скользнули к кобуре, висевшей на поясе, но я, вырвав из направляющих кресло, запустил им прямо в Окуня. Поворотным узлом кресло ударило окуня в глаз, отчего второй глаз, оказавшийся вставным, заскакал по рубке, словно футбольный мяч и замер, угодив в мусорницу.
Шредер, который обязан был в мусорнице резать на мелкие полоски отработанную бумагу, вдруг затарахтел, но остановился, когда его ножи напоролись на искусственный глаз и он тут же замер.
Окунь выронил оружие и жалобно закряхтел, понимая, что сопротивляться бесполезно. Однако он не привык, по-видимому, сдаваться просто так и, выхватив откуда-то из складок чешуи кинжал, бросился на меня, шлёпая ластами.
Я отступил в сторону, открыв какую-то дверцу, оказавшуюся задвижкой высоковольтного шкафа и, когда окунь по инерции поравнялся со мной, лишь добавил ему ускорения подошвой ботинка в затылок. Окунь со всего размаху опустился ноздрями на высоковольтные предохранители, и в рубке шарахнуло так, что несколько раз моргнул свет, и с окуня большими порциями полезла икра.
Запахло рыбьей запеканкой, только подгорелой, поскольку рубка наполнилась сизым дымом. Не могу точно сказать, какие запахи преобладали, поскольку система жизнеобеспечения моего скафандра никак не сообщалась с окружающим пространством. И о наличии запахов я только догадывался, вглядываясь в происходящее.
Окунь более не подавал признаков жизни, и я отправился на дальнейший осмотр пиратского корабля. В течение какого-то часа, я быстро осмотрел все помещения корабля и сделал несколько выводов.
Во-первых, лететь на базу ни на станции, ни на пиратском корабле толку нет, поскольку станция принесёт за собой агрессивных игреков, которых я не смогу вычистить из многочисленных коридоров станции вручную всех до одного. А пиратское судно могут просто уничтожить, запросив позывной свой – чужой и не получив ответа.
Во-вторых, питание водорослями само по – себе скоро меня доконает, и я просто не смогу передвигать ноги. Даже, если решу вопрос с энергией. В общем, надо что-то решать. И как можно быстрее. Наверняка у пиратов можно поживиться провизией.
От локаторов на станции пошёл сигнал тревоги. Я поспешил в лабораторию, ставшую на неопределённое время и рубкой управления. К нам приближался достаточно большой астероид, внутри которого, судя по показаниям моих приборов, протекала вполне даже неплохая термоядерная реакция. И вот теперь стояла задача свою идею, о пленении энергонасыщенного космического тела, воплотить в жизнь. До предполагаемого прохождения астероида было ещё пять часов и я, не теряя времени, занялся подготовительными работами.
Первоначальная мысль поймать астероид некой сеткой не поддавалась даже лёгкой критике. Сетки такого размера просто не было в наличии. Кроме того, во время удара астероида о сетку гарантированно произойдёт столкновение моей станции и корабля пиратов. А это неминуемая катастрофа и все труды будут напрасными. Оставалось снарядить единственный оставшийся в строю десантный бот всеми имеющими у меня припасами и валить отсюда к чёртовой бабушке.
Всё оставшееся время я посвятил монтажу моей экспериментальной установки по выделению кислорода в небольшом грузовом трюме десантного катера, откуда выгрузил все бомбы на станцию, разместив их под топливными баками. Я не мог думать лишнего, чтобы своими мыслями не озлобить против себя следящих за астралом нанороботов, но я твёрдо знал, что я задумал. Поэтому ещё несколько бомб были мною водворены в реакторный отсек пиратского транспорта. А вместо предполагаемых взрывов я заставил моё сознание рисовать в уме цветочные клумбы.
***
Мысленно я ещё раз возвратился во внутренние коридоры станции, но тут услышал бряканье засовов и топот солдатских сандалет. Оцепенение быстро прошло, и я встретил входящих солдат уже с открытыми глазами. Надо было привести себя в порядок перед встречей с царицей. А до рассвета было уже недалеко.
Глава одиннадцатая
«Встреча с царицей»
На следующий день с утра нас под усиленной охраной двух десятков крепких воинов отконвоировали во дворец к царице. Видимо, опасались, что я могу оказать сопротивление. Напротив, вероятно встреча с царицей и решила бы многие вопросы. Поэтому я только способствовал, в меру сил, скорейшему нашему общению.
Нас провели по витиевато мощённой садовой дорожке к величественному зданию, в котором помещался тронный зал. По красивой мраморной лестнице нас препроводили в огромный зал с бассейном, в воде которого плавали кувшинки и лилии. Разве что лягушек не было. Их заменяли стройные обнажённые наложницы, плескавшиеся на уходивших в воду ступенях. Но красота их была отнюдь не лягушачья. Я знал толк в девичьем теле.
Почти у самой воды, в которой плескались золотые рыбки, были расстелены ковры, на которых возлежала царица со своими подругами. Я только сейчас понял, что она совсем ещё девчонка. От скоротечных мыслей о том, что бы можно было с ней повытворять, у меня стало подниматься настроение, и я улыбнулся. Да, она была царица, от неё зависела наша жизнь, тем не менее, она нравилась мне в первую очередь как женщина, думаю, она была совершеннолетней особой. Хотя меня также поразили её некоторая наивность и простота обхождения, а это было особенно ценно, если учесть, что Сириус, как-никак, принадлежали все блага этой страны.
Несомненно, она получила хорошее образование, так принято, что любой нормальный правитель должен иногда часами беседовать с учёными мужами, получая знания придворного этикета и познания в области астрономии, химии, физики, математики и грамматики. Она была не по – возрасту умна и проницательна. Это было видно по её манере разговаривать и держать себя. Если бы она, правительница этого царства, имела хотя бы отдаленное представление о нашем мире, то, несомненно, ещё лучше управляла бы своей страной. Знать бы мне тогда, что она имеет представление не только об этом.
Когда перед нами был Кубу, который не знал сострадания и жалости, мы понимали, что наша жизнь, висит на волоске – малейшая неуверенность или неосторожно сказанное слово приведут нас к смерти, и, чтобы вырваться из рук такого человека, годится любое средство. И вот сейчас, стоя перед царицей мне пришла в голову совсем бредовая мысль, вот было бы здорово, если бы она пожелала спасти нас, но навряд ли ей бы это удалось – всё равно её военачальник и его прихлебатели не смилостивились бы над теми, кто их одурачил.
Я заметил, что царица питает ко мне особую симпатию, не скрою, что на меня заглядывалось немало женщин, но рассчитывать на благосклонность такой красивой девушки, да ещё царицы я, безусловно, не мог. Тем не менее, мне показалось, что она относится ко мне с большой нежностью и… даже любовью, которая, похоже, вспыхнула в ней с момента наше первой встречи. Но, похоже, было ещё кое-что…
Немного отвлекшись, я сам не заметил, как у меня …поднялось настроение, вздыбив форменные брюки, в которых я только что спать не ложился. Даже если царица увидела это, то не подала вида. Впрочем… думаю, увидела.
Взяв меня за руку, Сириус спустилась со мной по широкой мраморной лестнице в сад полный пышных диких роз и крупного винограда, хотя мне не особо хотелось приглядываться к его содержимому. Эллен в это время занимали беседами фрейлины царицы.
Прохладный утренний воздух был напоен ароматом многочисленных цветов. Мы медленно шли по дорожке, по обеим сторонам которой стояли великолепные каменные статуи знатных местных людей. Вдруг царица замедлила шаг, взяв меня за руку, и заглянула мне в глаза. Что я только не увидел в них, но больше всего тоски и печали.
– Вы, кажется, чем-то встревожены, царица? – я, не опуская взгляда, смотрел прямо ей в лицо.
– Да, я ни кому не сделала ничего плохого и не могу понять, почему Кубу объявил меня своим врагом. Правда об этом мне доложила одна молодая фрейлина, которая среди прочих девушек, услаждала Кубу и командиров его полков на званом ужине в его дворце. Да, я царица, но я женщина и не всесильна. Я опасаюсь его и мне нужна защита от этого страшного и низкого человека. Когда разведка доложила мне, что в нашу страну проникли чужестранцы, я тоже, как и Кубу считала, что это вражеские шпионы. Но когда стража захватила вас, я решила, что вы и можете явиться для меня спасением, а я постараюсь помочь вам. Правда, пока не представляю до конца, как это получится.
– Значит, вы боитесь его, – я на мгновение задумался.
Получить в союзники царицу, хоть и плохонькую, было большой удачей, однако против неё плели интриги и если бы нам удалось отвести угрозу от царицы, то и она отблагодарила бы нас по-царски. Но я не мог сразится в одиночку со всеми солдатами Кубу одновременно.
– Нет, я не боюсь Кубу. Но он совсем не хочет со мной считаться. Он хочет завладеть моим троном, а меня сделать своей наложницей. Я достаточно хорошо его знаю. Он пользуется огромным влиянием в армии, и если он поднимет мятеж, то за ним пойдёт большая часть наших воинов.
– Он не осмелиться сделать это, если вы не покажете ему свою слабость, – у меня уже начал созревать определённый план, но я пока не стал делиться им с царицей.
– Я уверена в том, что рано или поздно, но он обязательно восстанет против меня. А если начнется война, я могу рассчитывать только на свою личную охрану, они отважные и преданные воины и готовы отдать за меня жизнь, но их мало, а у него – вся армия.
– Мы также будем на вашей стороне, царица, однако я пока не представляю, что мы можем сделать в подобной ситуации. Мне ещё не приходилось ранее участвовать в дворцовых интригах.
Внезапно раздался звон оружия и бряцанье доспехов. Обернувшись, я увидел, что появился Кубу, и наша не очень романтическая, но приятная встреча была прервана. Я уже подумал, было, что Кубу начнёт кидаться на меня или на царицу, и уже собирался сломать ему челюсть и пару рёбер или хотя бы размазать по морде переносицу, но он был настроен сообщить царице неприятную весть другого характера. Он шёл к нам с высоко поднятой головой, и, хотя при его виде становилось неприятно холодно в груди, я не смог не воздать должного его мужественной красоте и отличной боевой выправке. Это был настоящий красавец, и будь я женщиной, я бы без сомнения раздвинул ноги и лёг под такого великолепного самца.
– Царица, разведка донесла мне, что к границам нашей страны приближаются войска короля Киврона, у него много солдат и ещё куча наёмников из сопредельных стран, которые не прочь поживиться нашими богатствами.
Странно, но, похоже, что Кубу был даже обеспокоен. Видимо опасался, что если лавры первенства достанутся не ему, то они ему вообще никогда не достанутся. А это значит, что он либо должен решить вопрос молниеносно, разделавшись с царицей, свергнув власть и водрузить на трон себя, или свою покорную марионетку. Либо пока затаится, выждать, пока Сириус сумеет разделаться с Кивроном, и уж тогда приняться за Сириус.
Сириус посмотрела на меня, горестно протянула вперёд руки, унизанные браслетами, и браслеты чуть слышно зазвенели. Луч солнца коснулся ожерелий царицы, и драгоценные камни заиграли всеми цветами радуги. Тонкая ткань туники облегала бёдра и сочные бугорки грудей, особо выделив соски. Я с глубоким волнением вспоминаю сейчас этот миг, проведённый вместе с царицей. И этот чудесный сад с пьянящим ароматом благоухающих цветов, и ровные каменистые дорожки, и красивые инжирные деревья. И пальмы, и большие древние статуи и обелиски, обвитые виноградными лозами. И, наконец, молодую несравненную женщину, чьё очарование я не мог не почувствовать.
Я поклялся в душе, что, если царице придётся туго, если ей будет угрожать опасность, я сделаю всё возможное, чтобы помочь ей. В общем – то, такое обещание я дал не столько из чувства долга, или ещё какого – то гуманного побуждения. Скорее наоборот – меня дико возбуждала красота Сириус, и я жутко хотел завалить её в кусты, чтобы любить до беспамятства.
Пожалуй, если бы это было последнее, что мне бы удалось сделать в этой жизни, я бы всё готов был отдать за то, чтобы это случилось. Было бы, также, неплохо заняться любовью одновременно с Эллен и Сириус, поскольку обе были необычайно красивы и страстны. Да, именно так: девочка-мальчик-девочка и никак иначе! Они бы у меня обе пищали от восторга!
Когда наша аудиенция закончилась, то конвой, в котором было уже вчетверо меньше человек, вновь препроводил нас в закрытое помещение, но на этот раз это были не холодные казематы крепости, а вполне комфортабельные покои если не короля, то какого-то знатного вельможи. По крайней мере никакого дискомфорта мы уже не испытывали и я, желая освежиться, закинул горсть лукума за щеку и рухнул в бассейн, раздевшись уже в воздухе.
Из небольшого водопадика, со вкусом устроенного на краю бассейна, мне на голову струились чистые струи прохладной воды, стекавшие по щекам и щекочущие грудь. Я раскинул руки в стоны, приняв на ближайшей скрытой в воде ступеньке наиболее удобную позу.
Слабый шум воды, духота снаружи и умиротворяющее чириканье райских птичек убаюкали меня, и я вновь погрузился в свои воспоминания.
***
Когда я полностью подготовил к взрыву обе космические скорлупки: и станцию с поднадоевшими мне нанороботами, при которых даже мыслей о чём-то плохом нельзя было допускать, и пиратский корабль, то на все прочие сборы мне оставалось уже не так много времени. Впрочем, большую часть работы я уже завершил, работая параллельно во всех направлениях отметив, однако, что причина некоторой слабости в моих мышцах вызвана не набежавшей усталостью, а нехваткой качественного топлива для желудка.
Хотя, практически вся работа была уже сделана, и мне оставалось только захватить совместным гравитационным полем станции и пиратского корабля подлетавший к нам астероид. После чего выровнять с ним скорость полёта и перебраться на него на десантном боте, который и полетит в сторону базы, словно некий известный сказочный персонаж, на пушечном ядре. Посмотрим, как это получится. Если не получится, тогда свои воспоминания я облачу в скупые строки мемуаров уже в следующей жизни. А историю моей нынешней жизни можно будет написать на почтовой марке, настолько она будет бесхитростна.
Но сказать легко, ещё проще придумать. Осуществление же задуманного как всегда представляет определённые трудности. Выведя бот на внешнюю обшивку станции и загрузившись в него, я немного отдышался. В запасе ещё минут двадцать. Астероид приближается с неимоверной скоростью и моя затея, уже в который раз кажется мне полным бредом. Но делать нечего, отступить – только продлить агонию пребывания в дальнем космосе. Потом закончатся пища и энергия и – через некоторое время душа, покинув тело, поплывёт по тонким энергетическим слоям, в поисках своего главного Хозяина. Но я вновь постарался отключить внутренний диалог, сосредоточившись на приближающемся астероиде.
На радаре он казался настолько огромным, что фактически заполнил собой всё свободное пространство. Энергии в нём было предостаточно, да вот только как ею управлять, ещё никто не знал, поскольку даже мои учителя, старые десантники, не рассказывали мне о таких случаях. Впрочем, если всё срастётся, то тогда и мне будет, о чём рассказать своим будущим слушателям.
Астероид, веером разбрасывая клубы искр и ослепляя выстрелами плазмы, шёл прямо на меня. У меня даже мышцы ягодиц напряглись от волнения, и, казалось, слиплись в последнем поцелуе. Я даже немного поёрзал, пытаясь удобнее расположиться в ложементе, но зад, словно склеенный, хранил монолитную твёрдость. Сплошной комок нервов.
Нажав на кнопку устройства захвата, я последние остатки энергии станции потратил на наращивание потенциала гравитационного поля, которое, словно сетью, должно было захватить и окутать приближающийся астероид. Наконец, я почувствовал нарастание силы тяжести и это значило, что сейчас начнётся свистопляска, и продлиться она ещё неизвестно сколько. По крайней мере, пока не выровняются потенциалы астероида и моей сладкой парочки – корабля и станции.
Гравитация нарастала стремительно, и меня вдавило в ложемент так, что я уже не рад был своей затее. В глазах потемнело и последняя порция водорослей, съеденная мною несколько часов назад, запросилась наружу, желая спросить меня, зачем же её так беспокоить.
Последние остатки топлива были использованы для разгона, чтобы совпали скорости связки станция-корабль и астероид. Но, наконец, я почувствовал, что ложемент уже не так сильно плющит подо мной, и несёмся мы на запредельной скорости теперь одновременно с пышущим жаром метеоритом, который оставлял позади себя яркими всполохами светящийся огненный след.
Выработав остатки топлива, но направив раскалённый камень в нужную сторону, я отстрелил станцию и корабль, после чего привёл в действие механизм взрывателя, и наблюдал, как ядерный пожар, мгновенно уничтожил обе, ставшие враз бесполезными, железки. Всё же заряд был очень большой мощности, поскольку лёгкую тряску я почувствовал даже сейчас, находясь за несколько тысяч миль от эпицентра. Слишком мощный заряд, но я надеялся, что он уничтожил нанороботов навсегда.
Катер цепко держался ступоходами за изъеденную оспинами шероховатую поверхность астероида, и у меня появилось чувство уверенности, что не всё было напрасным. Запаса продовольствия, перенесённого мною с пиратского звездолёта, было вполне достаточно, чтобы несколько раз долететь до межпланетной базы небольшой шумной компанией и вернуться обратно. Энергии самого катера тоже вполне хватило бы на это время, для многочисленных приятных вылазок. Вот только для преодоления самого расстояния до базы требовалась энергия другого порядка. Нужны были жидкостные ракетные двигатели, либо мощные протонные ускорители, но всю эту кучу невозможных девайсов заменил один единственный бешеный астероид.
Уже была в зоне видимости древняя планетная система, среди потухших звёзд которой и расположило базу наше командование. Но связи пока не было, хотя я и надеялся, что вот-вот пробьется хотя бы какой-то позывной. Меня это начало понемногу волновать. В самом деле, на базе мощные ретрансляторы и я их давно должен был слышать, но пока этого не происходило.
Стараясь не нагнетать и без того тяжёлые мысли, я занялся подготовкой астероида к маневрированию. Дело в том, что непосредственно внутренним движителем астероида служила бесновавшаяся в его недрах термоядерная реакция и в местах выхода на поверхность плазменных струй образовывалась тяга, вектор которой был направлен прямо противоположно выбросу плазмы.
Получается, что астероид представлял собой некую ракету, бороздящую космические дали, и имеющую в своём арсенале поистине неиссякаемый источник энергии. Да только ракета эта неслась с немыслимой скоростью туда, куда ей самой хотелось, и встала задача её буйный нрав усмирить, насколько это возможно, и заставить служить во благо человека.