Ванька мотнул головой:
– Эт не мое, кого постарше купите. Я все рашкажал! – Он вздохнул, затянул показавшуюся вновь соплю и сыто улыбнулся. Вместо переднего зуба во рту у него зияла черная дырка, граничащая с розовой набухшей нежной десной.
Антон понял, что информация по тарифу закончилась, и принялся за кашу. Мужики, молча чокнувшись, выпили.
Одноглазый снова обратился к Ваньке:
– А чего шепелявишь-то?
Ванька продолжал улыбаться:
– Жубы молочные выпадают, понимать надо.
Фриц, усмехнувшись, спросил ради интереса, зная, что информатор больше не скажет ничего по существу:
– А что, в принципе, дальше будет?
Ванька, нахмурившись, повернулся к нему:
– В каком шмышле?
Фриц налил по новой и передразнил:
– В шмышле! Когда вырастешь? Что будет?
Ванька почесал затылок и задумчиво ответил:
– Когда я вырасту все ижменится…
– А что изменится? – не отставал Фриц.
– Все ижменится! Я буду носить тапочки на ражмер больше.
Пацан сунул ноги в тапки с помпонами и поплелся к печке, одной рукой выдергивая из задницы заевшуюсяся штанину.
Цыган взял стакан, не чокаясь, выпил и, глядя в стол, сказал:
– Теперь все или ничего, обосрёмся – будем сосать лет пять, а может и всю жизнь!
Он обратился к Антону:
– Ты гранат набрал? Видел! Отсыпать надо. У меня деньги закончились на информаторах три недели назад. Делись… Дымовухи и пару ножей… Я их живьем резать и душить буду. Мне терять нечего… эх!.. – он укоризненно посмотрел на Одноглазого. – Сопляка взял! Точно провалимся!
Антон обиделся на сопляка, но ничего не сказал. Одноглазый тоже молча жевал кашу. Цыган пьяно откинул кудрявую челку назад и обратился к Фрицу:
– А ты? Тоже мне… чего аватар сменила? Деньги только на расход! Могли бы оружия закупить или информаторов получше этого, – он зло кивнул на печку. – Че те бабой-то не ходилось?
Фриц недовольно скривил губы:
– Бабой не ходилось? Посмотрела бы на тебя, когда десять человек трахают! Не то, что аватар, пол бы сменил! Здесь бабой нельзя!
Одноглазый стукнул кулаком по столу.
– Баста! Ребенок, – он зыркнул на Антона. – Зафиксируют разговорчики, выведут всех. Помалкивайте!
Антон встал, положил ложку на пустую тарелку и пошел к двери. Цыган крикнул ему вслед:
– Послезавтра в девять!
Антон вышел на крыльцо. Пахло скошенной травой и кострами. От земли, лысеющей в местах частого хождения – вдоль забора к бане, от бани до поленницы – разило жаром, впитавшимся в нее за день. Узкая утрамбованная двухколейная дорога от дома змеевидно уползала вперед, вдаль, заканчиваясь, словно обрезанная, прямо посередине огромного темно-рыжего шара, наполовину закатившегося за линию горизонта. Откуда-то неприятно повеяло жженой пластмассой.
Антон задержал дыхание и снял multifeel—шлем.
Как всегда, при переходе в режим реального времени немного кружилась голова. Он провел в шлеме около четырех часов. В комнату заглянула мать и, обрадовавшись, что он не в игре, позвала ужинать.
Отец уже доедал и недовольно скривился, когда Антон плюхнулся за стол рядом с ним.
– Мам, хлеба нет? – беззаботно спросил Антон.
– Нет, сегодня не успела купить. Вечером уже все разобрали. Без хлеба поешь.
Антон пожал плечами и принялся за жареную картошку. Ощущение сытости от виртуальной каши улетучилось очень быстро, и он был зверски голоден.
Набив рот, Антон обратился к отцу:
– Пап. Сегодня опять воняло! Шлем скоро накроется, ты когда мне новый купишь? Завтра уже край, послезавтра выступаем – решающая битва!
Антон начал играть с первого класса. Поначалу играл ради интереса, испробовал все новинки рынка. Потом увлекся профессиональным киберспортом и не пропускал ни одного мало-мальски важного турнира. Все свободное время отдавал он-лайн играм.
Игровые мегазвезды зарабатывали миллионы смарткоинов, и он надеялся в будущем стать одним из них. В школе пошли проблемы из-за несданных тем, но Антон рос сообразительным и неглупым мальчиком, быстро управлялся с уроками и смог удержаться на уровне троек и даже четверок. Его «деревянная болезнь», которую так и не смогли расшифровать, и которая никаких страданий, кроме необычного вида не причиняла, в этой ситуации помогала ему. Мальчик научился пользоваться своим положением, и учителя нередко спускали прогулы или несделанные уроки из жалости.
Совсем маленьким Антон интересовался книгами, рано научился читать и читал много. Родители сначала насторожились, вокруг мало кто этим занимался, было необычно, но, в конце концов, решили, что ничего страшного нет.
Как только Антон начал играть, книжки были отодвинуты на второй план. К двенадцати годам он смог добиться определенных успехов. Последней страстью стала GPW—3 (Great Patriotic War), одна из самых рейтинговых игр во всем мире, которая брала начало от популярной когда-то белорусской бойни «Word of tanks».
Антон около года болтался по игре без команды, пробуя разное оружие, коряво участвуя в небольших сражениях и даже в диверсионной работе. Он мечтал о своей команде и выходе на международные соревнования.
В школе Антону удалось найти серьезно настроенных людей – двух одиннадцатиклассников, виртуозно владевших игрой, которые не сразу, но все-таки взяли его к себе, не смотря на возраст. Они втроем, и старшая сестра одного из одиннадцатиклассников, которую Антон никогда вживую не видел, начали выдавать неплохие результаты. В итоге они создали и зарегистрировали свою команду, став танкистами пятой танковой армии.
Антон фактически жил в игре последний год, поэтому, когда начал барахлить шлем, первым делом обратился к отцу – требовалось купить новый. И сейчас, во время обеда Антон в очередной раз напомнил об этом.
Слава угрюмо молчал. Сначала он надеялся потянуть с покупкой до нового года, когда дадут хоть какую-нибудь премию, но тут как гром ему сообщили, что их филиал банка полностью сокращают, что, по сути, означало увольнение. На заработке оставалась Лиза, которая начала работать совсем недавно, потому что после родов посвятила себя больному ребенку и до последнего возила его по каким-то бесполезным и дорогим санаториям, реабилитационным центрам и новым врачам-консультантам. Она успокоилась, когда совершено четко поняла, что изменений не будет, сама себе сказала, что «деревянность» не болезнь и вышла на работу медсестрой в поликлинику.
Оставаться на одной зарплате семье можно было, но в очень узких рамках – только самое необходимое, пока отец ищет работу. Сложно было решиться объяснить Антону, что дорогостоящий шлем не является сейчас необходимым, но Слава понял, что затягивать с разговором нельзя.
– Слушай, дорогой, у меня проблемы…
Антон вопросительно уставился на него.
