В покои принцессы сквозь образовавшуюся в приоткрытой двери щель просунулась голова султана. Зоркие глаза цепким взглядом обежали роскошно обставленную комнату и остановили свой взгляд на принцессе, лежащей на кровати в окружении своих рабынь. Те смеялись и рассказывали что-то забавное, но принцесса не смеялась, рассеянно глядя в потолок сквозь занавесь тончайшего индийского шелка.
– Отец! – порывисто вскочила девушка, грозно сведя брови на переносице и сжав кулачки. Рабыни прыснули в стороны, но, опомнившись, упали на колени и склонили головы перед своим повелителем. – Сколько уже можно вам говорить, что нужно стучаться, прежде чем входить?
– Султан мы или не султан?
Дородная фигура султана, одетого в пышный халат с золотой вышивкой, протиснулась в довольно узкие двери. Он замер на пороге и сверкнул глазами. Один из слуг, сопровождавших султана, быстро поправил возвышавшуюся на его голове чалму с пером павлина.
– А если бы я была раздетая?
– Гхм-м, – несколько смутился султан. – С чего бы тебе быть раздетой посреди дня?
– А вдруг я решила искупаться?
– Да где же здесь купаться? – искренне удивился Султан, разведя руками с полноватыми пальцами, украшенными перстнями.
– Ну где… – растерялась Будур, ища поддержки у рабынь, но те продолжали стоять на коленях с отклянченными задами, не смея поднять голов. – Да хоть в фонтане!
– Глупости! В фонтанах не купаются, – авторитетно заявил султан тоном, не терпящим возражений. – Но мы пришли с тобой поговорить о серьезном деле.
– Опять о женитьбе? – наморщила носик девушка, капризно выпятив нижнюю губу.
– Нет! Мы искали тебя сегодня, но ни в саду, ни во дворце тебя не было. Где ты была, признавайся?
– Я играла в прятки, отец.
– Да? И с кем же? Твои рабыни тоже не знали, где ты. Или они врут? Тогда мы велим отрубить им головы!
– Ох, отец, разумеется, они не знали, где я, ведь я спряталась!
– Ты лжешь, дочь наша: они даже не знали, что вы играете в прятки, – не сдавался султан.
– Возможно, я забыла сказать им об этом, – виновато потупила взор красавица.
– Предположим, – гулко топнул каблуком сапога султан, едва сдерживая гнев, – но тебя искали с собаками, а потом ты сама вдруг нашлась!
– Собаки ваши, отец, обленились и отупели от обжорства. А я нашлась потому, что мне надоело прятаться. Ведь меня никто не мог найти.
– Это все отговорки, дочь наша! Мы знаем, что тебя не было во дворце.
– Получается, отец, вы больше верите собакам, нежели собственной дочери? – Принцесса уперла руки в бока и с вызовом уставилась на султана.
– Не смей на нас так смотреть! И говорить таким неподобающим тоном, – погрозил султан дочери пальцем. – А то нам придется высечь тебя, как бы нам того не хотелось.
– Ах, высечь? – нахмурила тонкие насурмленые бровки Будур. – Я вам кто: рабыня или принцесса?
– Но что же нам делать, если ты совсем отбилась от рук? Не хочешь выходить замуж, прячешься неизвестно где целый день!
– А вы сами, отец, вышли бы замуж за старого, прости Аллах, пердуна?
– Не говори так! – взъярился султан, подпрыгнув на месте и замахав руками. – Он никакой не этот самый, а очень уважаемый и богатый человек!
– И что с того? Он страшный, как… как шайтан, вот! – принцесса сложила руки на груди и отвернулась. – И старый притом.
– Но тебе же не плов из него готовить!
– А вдруг?
– Как так?
– А вот так!
– Знаешь что, дочь наша! – Султан тяжело дышал от охватившего его гнева. – Или ты выйдешь за этого пер… О Аллах! За Мансура, или ты вообще не выйдешь из своей комнаты. Ни-ког-да!
– И не выйду! Не больно-то и хотелось. – Принцесса презрительно фыркнула и отвернула лицо, взмахнув косичками. – Я и так почти никуда не выхожу.
– Ах, так?!
– Да, так! Не пойду я за него. Не пойду, и все тут! Я лучше утоплюсь в фонтане.
– Ну знаешь… – Султан порывисто развернулся, стремительно вышел из комнаты и хлопнул дверью так, что фонтан испуганно втянул струи, а с потолка кое-где отвалилась лепнина – спорить со строптивой девчонкой у него не было ни сил, ни желания. – Перекройте фонтан в покоях моей дочери, – гневно бросил султан главному визирю, ожидавшему его у дверей.
– Слушаюсь, о великий султан, – низко склонился визирь, приложил ладонь к груди и сделал знак черному слуге. Тот кинулся, сверкая пятками, исполнять приказание.
– И позови ко мне старого пускателя ветров!
– Кого, о сиятельный султан? – вытаращился на султана визирь, натянув на лицо маску непонимания.
– О всевышний! Мансура аль-Васика, кого же еще!
Мансур аль-Васик был худ, кривоног, в бедрах шире, нежели в плечах, плешив и вдобавок косил на один глаз. Любому было ясно, что подобная образина никак не вписывалась в образ мужа луноликой принцессы, но у него имелось и одно неоспоримое достоинство, даже два: первое – Мансур был сказочно богат, что перевешивало множество возражений против его кандидатуры жениха; второе – преклонный возраст. Ну сколько он еще протянет? Год, два, а может, пять? И после Будур останется единственной наследницей всех его несметных богатств, а уж тогда можно будет подобрать ей более достойную партию. Так размышлял султан, восседая на троне в ожидании аль-Васика. Но все могло пойти прахом из-за строптивости вконец отбившейся от рук девчонки, не понимающей собственной выгоды.
– Вы звали меня, о солнцеподобный?
Султан отвлекся от тяжких дум и обратил свой взор на стоящего у трона Мансура. И невольно вздрогнул, ибо без содрогания смотреть на подобное кошмарное создание было просто невозможно – а ну как во сне такое привидится!
Султан суеверно скрестил за спиной пальцы правой руки и попытался придать лицу доброжелательное выражение, но выходило из рук вон плохо.
– Да-да, дорогой Мансур! Мы очень рады тебя видеть. Очень! – на всякий случай добавил султан – вдруг гость не поверит в искренность его слов.
– Хорошие вести насчет свадьбы?
– Видите ли, почтенный Мансур, – замялся султан и поерзал на троне, – вышла одна проблема. Совсем небольшая, но, нам кажется, мы устраним ее в ближайшее время.
– Ваша дочь, насколько я понимаю, не желает этой свадьбы, – нахмурился проницательный аль-Васик.
– Увы! – развел руками султан. – Она своенравна и спесива.
– Но вы обещали, о великий султан! – кустистые брови на безобразном лице выгнулись дугами.
