Действительность. Том 1
Не существует, самих по себе, природных сил. И воля, – лишь суть производная материи. Её возникновение, и проявление, такая же необходимая последовательность, как выделение тепла, в некоторых химических реакциях. Её существенность, – это электромагнитное поле, нечто, лишь более тонкое, и агрессивное, от той же, материи.
Мы отделили от материи, силы природы, как отделяем от организма его волю, называя эту волю, изначальной Великой сутью, и придали ей, сверхъестественные свойства. Мы наделили её, властью, и началом всего и вся. Неким «пастухом, для материального стада», с произволом в себе, – Богом, для всего материального!
Да мы, и не могли поступить иначе, в силу свойств нашего разума. Здесь мы, как всегда и во всём, отделяем явление, от самой вещи, точно также, как отделяем нашу внутреннюю суть, от наших стремлений, и нашего поведения, от нашего нрава. Мы отделяем нашу, как будто бы, произвольную волю, от природного характера нашего тела, тем самым, нагружая себя ответственностью, за собственные поступки. Придавая нашим проявлениям, нашему поведению, некий произвол, который наша воля, должна обуздывать. Мы, даже полагаем, что мы свободны в своих поступках, и можем поступать так, как нам вздумается, исходя из чистого желания, которое в сути своей, не имеет никаких оснований, для собственного бытия, в нашем теле.
Чем могло бы быть, чистое желание? Откуда оно могло бы браться? Мы полагаем, что наша «верховная воля», контролирует наши желания, и поступки, исходя из собственного произвола. Что собственно, и включает в себя ту, субстанциональную существенность противоречивого, и спорного явления, которому мы придаём важность, и которое, считаем главным, приоритетным положением, для жизни. Явления, воплощающегося в понятие свободы. Но об этом, чуть позже.
Теперь, несколько иной угол зрения. Взгляните чуть глубже, и несколько в иной плоскости. Откуда, вероятнее всего, берётся наше чувство собственной воли. Может быть, из того, что в нас, на самом глубоком уровне нашего существа, постоянно борются между собой, две «первобытные стихии мироздания». Которые продуцируют, на своём трансцендентном уровне, каждая, свою волю. Одна – воля к сохранению, вторая, – воля к разрушению. Метафизических воплощениях, черпающих свои основы, в противостоящих силах общей природы, – силах материализации, и пустоты, и их производных, силах упорядочивания, и хаоса. Где, только зыбкий баланс сил, удерживает мир, в рамках этой действительности. И пока, ни одна из этих, фундаментальных стихий природы, не ослабеет, мир будет сохранять свой баланс, воплощающийся в действительность бытия.
Наше чувство собственной воли, имеет началом, уходящее, своими корнями, в общее для всего и вся,противостояние стихий мироздания. Противостояние «центробежных», и «центростремительных» сил… Противостояние «гравитации», и «антигравитации» … Воплощающихся в нашей действительности, в противостояния сил «объединения,» и «распада», сил слияния, и рассеивания, и, в конце концов, сил бытия, и небытия…, как сакральных, по сути, мифических сил, для нашего осмысления.
Сил «гравитации», и «антигравитации» …, «центростремительных», и «центробежных» сил…, как неких стихий, имеющих свои основания, – вне действительности, и воплощающихся в нашей действительности, в виде противоположных полюсов природы, стремящихся, каждая, в своё лоно. Металлизирующиеся, в каждом предмете действительности, в противостояние двух стремлений, = воли сохранения, и воли разрушения. Столкновение этих сил, чувствуемое нами, в себе, в глубинах нашего существа, и некое определённое доминирование, в этом противостоянии, порождает наше ощущение собственной воли.
Теперь, чистая психология. Во что трансформируется, в наших понятиях, та, вытекающая из столкновения грубых (инертных), и тонких (агрессивных) стихий, воля. Мы полагаем, что научились управлять своими желаниями, стремлениями, добродетелями, и пороками. Мы уверенны, что в нас, в глубине нашей души, сидит некто, способный управлять всем нашим существом, всеми нашими поступками, и называем его, – волей. Но, на самом деле, не существует никакого «царя в голове», обладающего абсолютной властью. То, что мы чувствуем, как воля, на самом деле, есть лишь совокупность победоносных мотивов, доминирующих, на определённом этапе нашего существования.
Ибо, существуй такой «царь», он должен был бы непременно обладать истинной, в последней инстанции, а не только собственным мнением. Он должен был бы, обладать абсолютной властью, над нашей личностью. А ничего подобного в нас, – нет. Всё зависит от внешнего напора, от интенсивности внешних факторов. Изменись обстоятельства, и, только что кичащаяся своей верховной властью, воля, сдаст свои позиции, уступая свою власть, более древнему, и более основательному инстинкту.
На самом деле, в нас доминирует, только одна воля, – воля к противоречию. Это она, заставляет нас бороться с собой, создавая войну в себе, и последующую, войну во вне. И для неё, не существует правых, и левых мотивов, благородных возвышенных, и низменных целей. Всё, что она желает, это войны…, – войны, самой по себе.
И на самом деле, первична в нас, именно воля к противоречию, порождающая этот инстинкт войны. И же потом, постфактум, к ней присоединяется мотив, и цель, а не наоборот. Ведь мы уверены, что изначальны мотивы, которые в своём противоречии, создают предпосылки для войны. Но на самом деле, изначальна – война, и это она, находит для себя, предпосылки, мотивы, и цели. И именно этот, первопричинный инстинкт войны, берущий своё начало, в сущностных основах всего материально-действительного. Где война, вообще не имеет, и не может иметь никаких иных целей, кроме самого противостояния, и определяет всё наше поведение.
Вообще, чувствование собственной воли, возможно только тогда, когда одно,сталкивается с другим. Когда возникает противостояние, примерно равных по мощи, стремлений. Когда что-либо, встречает на своём пути, противника, или преграду, которую ему необходимо преодолеть. Только в этом случае, мы можем ощущать наличие в себе, воли. Сопротивление – вот основа всякого чувствования воли. Ибо, повторяю, – Воля как действительность, в сути своей, есть – война. Без войны – её нет, как нет войны – без неё. Война – как основа, обеспечивающая существование всякой воли. – Война, в самом широком смысле слова. Как некое изначальное противостояние сил центробежных, и сил центростремительных, обеспечивающих в своём сражении, существование всего существенного.
Вывод же, напрашивается сам собой. Вся наша действительность, вся наша жизнь, во всех, без исключения, проявлениях, как и суть всего сущего, – его тело, и душа, есть суть противостояние, а точнее сказать, противодинамика. Которая, в бытовой транскрипции, определяется нами, как война. Другой цели, у действительности нет, и быть не может. Ка нет другого смысла у воли. Какую область ни возьми, в какой уголок не загляни, всюду ты найдёшь войну, и её необходимые проявления. Она являет себя, повсюду, она – суть всего! Она – в уродстве, и в красоте…, во лжи, и в правде…, в хотении, и в нехотении…, во всём, что ты способен ощущать, видеть, и слышать! Прошу прощения, за чрезмерную горячность, но не каждый день встречаешь, нечто вездесущее, и всё определяющее, нечто основополагающее, для всего и вся.
И так. Та воля, которую мы чувствуем в себе, на самом деле, вытекает из всеобъемлющей воли «Сущего». Мы, как часть этого «Сущего»,чувствуем в себе, его всеохватывающее дыхание. Его фатальное движение, его, все природную невозможность, какого-либо покоя.
Вы задаётесь вопросом; когда всё это, начало двигаться? Что послужило толчком? Я же, абсолютно уверен, что этот вопрос, провоцируется нашим ограниченным сознанием, его специфичностью, особенностями его устройства, его сакральной, пространственно-временной векторностью последовательного осмысления, его начало-конечной парадигмой, для всякого возможного существования, и всякого воззрения. Наше сознание ограничено своим полем восприятия, с такой же безусловностью, с какой безусловна безграничность пустоты. Мы никогда не осознаем, и не поймём до конца, что, всё, что мы видим вокруг себя, – никогда не начиналось, и потому, никогда не закончиться. Ибо, всё это, существует, только в нашем разуме, и движется, только в нашем сознании, в нашем воззрении, и представлении. И потому, имеет своё начало, и свой конец, только в нашем разуме.
В действительности же, самой по себе, (если представить себе на миг, существование такой действительности, не зависимой от нашего воззрения), всё и вся, необходимо будет инертно неподвижно, всё и вся, будет инертно стоическим, здесь ничего не будет начинаться, и заканчиваться, ни в пространстве, ни во времени. И самой воли, как таковой, здесь, также не будет. Так-как, не будет никакого стремления, никакого определения, никаких параметров. То есть, она, ничем не будет отличаться от пустоты. Только представление и оценка, способна порождать определённость, без которой, всякое движение, всякое существование, есть лишь возможность, абстракция, потенциальность… Как раз, именно то, что предполагает в себе, пустота. И даже понятие вечности, что имеет в себе, всё же зерно времени, также, пропадает на этих «безупречных равнинах».
И надо осознавать, что, как сама вечность, никогда не станет доступной для нашего понимания, так и само движение, в своей сакральной действительности мига, никогда не осознается нами.
«Лишь вечность – неизменна…, лишь миг – течёт, и всё меняет…, и только наше разумение, движение всякое воспринимает…, а по большому счёту, лишь оно, его рожает…»
Ведь то, что мы определяем, как вечность, на самом деле, есть «ничто», – отсутствие всякой действительности. То, что мы определяем, как движение существующего, есть – действительность, жизнь мига, то есть – «нечто». И противостояние этих стихий, противостояние пустоты, и действительности, порождает волю, как нечто стремящееся от одного, к другому, противоположному полюсу…, как нечто, попутно оценивающее, нечто законодательное, как нечто – повелевающее…
Стремление действительности, к абсолютному балансу, есть стремление «нарушенной природы», – природы бытия, в своё изначальное лоно. Стремление архаической изначальной природы, к устранению нарушения, того абсолютного баланса природы. – Баланса, воплощающегося в нашем представлении, в пустоту. И это сакраментальное стремление «нарушенной природы», к своему идеалу, в своё архаическое лоно, и является причиной, и основанием существования воли, как таковой.
Метафизика души
Придавать основательность рационального мышления, тому, что в своей сущности, является чистым метафизическим, глубоко идеальным понятием, – бессмысленно. Ибо, пытаться придавать черты основательности тому, что находится за гранью всякой основательности, в ином мире бытия, – нелепо! Но если бы я, стремился к основательности…
Сколько сказано о душе, сколько споров, разногласий, суждений, выходящих за всякие мыслимые, и немыслимые границы! Каждый, кто когда-либо говорил о душе, был прав. По той простой причине, что опровергать воззрение в этом ключе, каким бы оно не казалось абсурдным, не найдётся достаточных оснований, в силу отсутствия высших авторитетов оценки, и общего для всех, фундамента всякой такой, возможной основательности. Метафизические воззрения, воззрения идеального плана, вообще, нет никакого смысла, опровергать, или подтверждать. Ведь, на этих бескрайних просторах, всё, что существует, уже имеет в себе достаточно подтверждения, и право на собственное основание. В этих полях, как в сказочной стране, за семью морями, и семью горами, может случиться всё, что угодно.
Имеет ли право тот, или иной человек, рассуждать о душе? Безусловно! Ведь каждый, кто о ней рассуждает, полагая, что рассуждает о чужих душах, на самом деле, рассуждает только о своей душе. А по поводу права на умозаключения, я абсолютно уверен, что каждый, сам определяет своё право. На том простом основании, что всякое право – индивидуально, и его определяет для себя, только сам человек. Усреднение права, право для всех, это общее право, право стада. Ибо, нет на земле, ни одного авторитета, который был бы вправе, определять чужие права.
Чем же, на самом деле, является наша душа? Какой бы не была планомерной, дотошной, и глубокой вивисекция, в этом ключе, она, как правило, не давала ничего, либо давала так мало, что это, всё равно не имело большого значения, для понимания душевного агрегата. Но, мы так устроены, что обязательно будем и впредь наступать на одни и те же грабли. Мы любим препарировать, мы не можем без этого. Мы стремимся к этому, всегда, во всём, и везде. Всю свою сознательную жизнь, мы только и занимаемся вивисекцией всего и вся, что попадает нам под руку. Мы вскрываем, и начинаем отделять, и соединять. И что бы, не возникло на нашем горизонте, что бы мы не выхватили, из темноты своим воззрением, мы всегда найдём, что препарировать, разделить, и противопоставить.
И я, здесь, со своим мятежным сознанием, не стану исключением. И на этих страницах, попытаюсь представить, этот сверхсложный душевный агрегат, душу, в метафоре физико-метафизического контекста.
Душевные радости, и душевные невзгоды…, тревоги, и душевное умиротворение…, её, невероятная чувствительность ко всему, что нас окружает. Она, либо, подобно воздушному шарику, наполняемому чистым эфиром любви, поднимается над всем бренным, и суетливым, и взмывает за облака…, либо, подобно торбе, наполняется вязкой жидкостью заблуждений, и с годами обременяется, и тяжелеет, от этого хлама. И человек тащит её за собой, словно собственное раздувшееся брюхо.
Душа необходимо стареет, вместе с телом, покрываясь морщинами, шрамами, и гематомами. Но мы, всегда чувствуем, что только она, собственно, и живёт…, что только ей доступны, только для неё достижимы, все те переживания, и чувства, составляющие саму суть жизни.
Когда вы поймёте, и осмыслите, как сильно зависит состояние нашей души, непосредственно, от состояния физического здоровья, и в частности, от пищеварения, от воздуха, и потребляемой воды, когда вы почувствуете, и осознаете всю слитность, и неразделимость души, и тела, = тогда, для вас откроется, во всей своей сакральной глубине, та банальная истина. – Вы отделили душу, от тела, только для того, чтобы она не умирала, вместе с бренным телом.
Ваш разум, так развился, и устроил себя, что он, никогда не согласится с тем, что душа умирает…, а на самом деле, что он, разум – умирает. Ведь в таком случае, пропадает последний смысл его существования. И он, разум, не в состоянии жить, в таком антижизненном убеждении. Ибо, его смысл, – это собственное бессмертие. И по большому счёту, – это всё, что у него есть. Только эта надежда, позволяет ему, идти дальше, и прогрессировать на этом пути.
Смысл бессмертия души, это разум – сам для себя, и сам в себе. Он словно «царь», обладающий безграничной властью на земле, ни за что не желает оставлять эту власть, терять её, и сливаться со всеми смертными, в единый род. Он не хочет ступать, со всеми своими чреслами, в чертог Валгаллы, где все равны между собой, где нет ни его, никакой иной власти.
Душа – вне тела… Как же, такое возможно? Где лежит та причина, на основании которой, мы отделили нашу душу, от тела? Что за нелепость? – Жестокость, или безумие? Сначала душу отделили от тела, разум – от инстинкта, (то есть голову, от всего остального тела), затем весь мир разделили, и противопоставили. Где же предел нашей воинственности? В том то и дело, что воинственность – наша плоть и кровь. И в каких образах, она бы не представлялась, её суть, всегда остаётся одной.
Вы отделили душу, от тела, и это уже стало, само собой разумеющимся фактом. Но вот, что интересно. Вы всегда представляете душу, в виде тела, вы не можем её представлять иначе. И это закономерно. Но можете ли вы, представить себе рождение души – вне тела, без телесного рождения? А может ли, наша очарованная фантазия, представить себе существование живого тела – без души?
Душа – отделённая, и изолированная от тела. – Вечно живущая душа… Эта парадигма, находит свои причины, и свои основания, всё в той же, «линейной векторности» нашего разумения. А именно: Появление души, обязательно сопряжено с появлением тела. Душа зарождается вместе с телом, но существует вечно. И здесь, скрывается непреодолимое противоречие, которое гнездится в алогичности, самого умозаключения. В его несопоставимости, с креативной динамикой мироздания. Ибо, при развороте «вектора осмысленности», возникает некая «яма». Ведь то, что существует вечно, – не может зарождаться! И это, пожалуй, самое явное затруднение, связанное с осмыслением бытия души, как чего-то бессмертного, и вечного. Рождение души, и последующее её вечное бытие, это как наличие начала, и отсутствие конца. Невозможный, ни при каких обстоятельствах, парадокс. Положение, не вписывающееся ни в идеалистическое, ни в рациональное, ни в какое иное воззрение.
Все наши стремления, пороки, и добродетели, все чувствования, и оценки, – всё, что включает в себя понятие души – есть, вытекающая из нас полноводной рекой, субстанция тонкого мира. И берёт своё начало, эта «река», в заоблачных высотах наших глубин…, в неосознанных далях, нашей биосистемы…, в её сокровенных областях недосягаемости …, там, где живёт всё изначальное в нас.
По сути, она черпает свою великую полноводность, из слияния миллиардов ручейков, вытекающих из каждой клетки нашего организма, и образующих, в своём слиянии, поток, который несёт в своих водах всё, что подхватывает на своём пути. И этот поток, выливаясь из нас, выплёскиваясь на внешнюю реальность, своей «агрессивной сверхгармонией», форматирует, и упорядочивает всё вокруг, на свой лад, в соответствии, и адекватно собственной упорядоченности. Ведь мир вокруг, именно таков, каков душевный агрегат, какова его характерная субстанциональность, в самом широком смысле слова.
У каждой души, есть своё русло, и характер течения. Она может быть быстрой, бурлящей, с множеством водоворотов, не предсказуемой, коварной и опасной… А может быть спокойной, медлительной, и ровной…, но, в тоже время, скрывать в себе, омуты. Душа, её паллиативность, есть императив, выделенной миллионами клеток, энергии. Каждая клеточка нашего организма, имеет свою маленькую индивидуальную душу. И в результате слияния этих «микродуш», в один поток, образуется, одна большая, и сложная душа, – душа человека.
Душа, как гештальт, как нечто целокупное, как нечто конгломератное, и потому, проблематичное в себе, – есть воплощённый синтез, порождающий некую архистатическую гармонию внутреннего, общего резонанса, миллиардов отдельных «душ-клеток», как неких сущностей, организмов своего уровня, и своего бытия. В своей синтетической гармонии, они создают нечто физически совокупное, нечто целостное, объективно слаженное, – нечто паритетное в себе. Но эта совокупность, не только чисто физическая, но и метафизическая, трансцендентальная, и идеальная.
Мы мистифицировали нашу душу, как мистифицируем всё, что не понимаем, что выходит за рамки рационально-аналитического мышления. Мы наделили её, сверхъестественной сутью. Она же, живет по тем же, общим для всего сущего, законам. И умирает также, как умирает тело. Рассеиваясь, растворяясь в водах энергетического океана.
Да, безусловно, как сама суть тела, её суть, также никуда не девается, как не девается никуда, суть материи, при всяком разрушении. Рассеивается, как известно, лишь форма. Но, встаёт провокационный вопрос; что может быть, в нашей действительности, кроме формы? На самом деле, – ничего. Только форма определяет саму существенность, в нашей реальной действительности. И этот парадокс, является самым не разрешимым вопросом, ибо несёт в себе самую сокровенную тайну бытия.
Мы, в силу особенностей нашего мозга, склонны отделять одно, от другого, наделяя самостоятельностью то, что не имеет таковой. Подобное, происходит повсюду. Наша душа, в сущности, является только проявлением тонких высвобождений, относительно грубого, основополагающего, фундаментального тела. Она – есть лишь «утончение», этой, относительно грубой субстанциональности. В его глубине, в глубине относительно «грубого бытия нашего организма», на недосягаемом рациональному разумению, уровне, рождаются, все наши стремления, и движения, все наши пороки, и добродетели, чувствования, и оценки, воплощающиеся в вытекающие сверх тонкие флюиды нашей души.
Наше душевное состояние, складывается из миллиардов мельчайших факторов. Оно, подобно всякой полноводной реке, образующейся из ручейков, имеет каждую секунду своего бытия, пропорциональное соотношение, этих факторов. И мы чувствуем силу собственной души, лишь тогда, когда она становится по-настоящему полноводной. И то, что мы называем нашей волей, то, что мы чувствуем в себе, как собственную произвольную волю, это, как раз то фатальное движение реки, которое, просто физически, не может остановиться, пока функционирует наше «грубое физическое тело». Она, в сути своей, есть лишь динамика, – пар над котлом, от пузырьков в котле, несущего в себе, силу динамического момента, словно в котле паровоза.
Желания, и стремления, как воплощённые трансцендентальные мотивы, создаются именно этим, безостановочным течением реки. Они, – есть нечто необходимое, нечто фатальное, некое явление, которое просто не может не являться, в силу уже существующих причин, в силу сложившейся динамики мироздания. Также, как не может, не воспламенится спичка, если причина для то, уже имеет место. Также, как не имеет возможности, не испарятся вода, нагретая до определённой температуры.
Наш разум, это некий «отросток общей воли мироздания», – её утончённая локализованная субстанция, – вершина, точка, апогей… Наша душа, это ещё более утончённая, уже почти эфемерная субстанция, растущая из нашего разума, словно цветок, из кроны дерева. Субстанция, благодаря своей тонкости, и изысканности, превратившаяся в противоречие, для самой воли разума, для своего прародителя. Выражаясь физически-метафорически, = воля – биосфера, а душа – магнитное поле земли. Выражаясь метафизически-метафорически, = воля – «вождь», угнетающий собственное «племя», а душа – парламент, контролирующий «вождя».
Наш разум, такая же, искусственно отделённая, от «общей воли», субстанция, и наделённая самостоятельностью. И наша душа, возникающая от «совокупления» разума, и воли, от этих разделённых, и изолированных искусственно, стихий, несёт в себе, всё самое тонкое, и возвышенное от своих родителей, и в последующем синтезе собственных противоречий, порождает новый, не существующий до сих пор, – мир бессмертия, противостоящий миру разума и воли, – миру смертных.
Все эти рассуждения, имеют значение, в различных алгоритмах осмысления души. С одной стороны, под понятиями разума, и воли, а вслед за ними, и под понятием души, мы подразумеваем нечто имеющее форму, нечто «трансцендентально-формативное», нечто объективное, локально определённое. С другой стороны, размышляя о душе, мы подразумеваем нечто вне формы, нечто, вроде пресловутой «вещи в себе», нечто, сугубо метафизическое, то, что в своём Абсолюте, есть всеобщая душа, – душа мира.
И к нам, как к чему-то локально формальному, имеет отношение, только постольку, поскольку мы, являемся частью всеобщего мира, а значит, носим в себе, часть его души. В этом смысле душа, это мир в себе, не имеющий никакой формы, а значит, не имеющий для нас, действительности. И таким образом, такая душа, превращается в «сущность иного мира», для нашего бытия, – в «ничто».
А может ли душа, иметь своё существование, в определённый промежуток времени? Может ли она, иметь свой фактор времени, – своё «сейчас»? Все наши стремления, и желания, есть необходимые проявления нашей души, рождаемые метаболизмом, безостановочными трансформациями, нашего тела. Потоком, где всякое «сейчас», – обусловлено «до того», и «после того». Где «сейчас», само по себе, – просто не существует физически. Но лишь трансцендентально, и только, как иллюзорное видение мифической границы, как некое разряженное поле, между пропастями. Ибо «сейчас», – подразумевает остановку, а значит – невозможное, для нашей действительности.
Наши воззрения, относительно души, и воли, уходят в глубину веков. С самых истоков философской мысли, эти понятия, не давали покоя мыслителям. У каждого из них, были свои критерии, свой, неповторимый взгляд, на эти вещи. Ведь каждый судит, как в меру своего мировоззрения, чувствования, и образования, так и в строгой зависимости, от окружающей среды, в самом широком смысле слова. А также, в силу собственной метаболистической усвояемости, и способности к перевариванию поступающей, «разноплановой пищи».