Подземный мир Лайама

Глава 7

Трактор натужно гудел и медленно полз по огороду, таща за собой плуг.

– Судя по звуку, двигателю не хватает солярки, где-то подтекает, – сообщил карман.

Шами от неожиданности чуть не свалился с трактора, подпрыгнув на кресле.

Он вытащил куб компьютера, мрачно проговорив:

– Ты всегда теперь будешь подавать голос так неожиданно?

Голова Салли показалась в воздухе:

– Если ты нуждаешься в каком-то неотложном совете или напутствии, то конечно же, да, хозяин.

– Не зови меня хозяин, ты как живой, как я могу владеть каким-то другим живым мыслящим существом?

– О, в древние времена Тейи люди не задавались такими вопросами, – усмехнулся Салли.

– А что ты сказал о тракторе? У него действительно подтекает топливо и масло, трубки износились, мы с Финчем устали чинить. Техника очень изношена.

– Купите новый трактор, денег нет?

– Да деньги-то есть, но купить негде, давно новых не делали, – вздохнул Шами.

– Почему?

– Вот и Лайам задается тем же вопросом. Он утверждает, наши инженеры разучились или что-то такое. Я в это не верю.

Меланхолично Салли произнес:

– Ты не должен работать на тракторе, тебе судьбой предназначено совсем иное. Как так получилось?

Шами удивленно взглянул на него:

– Надо было чем-то начинать зарабатывать на жизнь. Что значит, как так получилось? В нашем городе каждый занят каким-то делом. Финчу нужен был помощник, а мне нравилась эта тарахтящая машина, я быстро научился ее водить. У меня хорошо получается, Финч говорит, я аккуратен и не пропускаю ни один уголок поля.

– Послушай себя, Шами. Это все не то, чем ты должен заниматься. Ты создан для великих дел.

– Да что ты все заладил? Каких еще дел? У нас тихий мирный город, здесь никому не нужны великие дела.

– Неужели ты хотел бы до конца жизни пахать поля на старом тракторе?

– Ну, – Шами задумался. – Мне это нравится. Бывает тяжело, но мне нравится водить трактор, поэтому почему бы нет? Конечно, наверное есть работа более интересная или за которую больше платят, но если у меня получается это, и мне в общем-то нравится, зачем мне хотеть другого?

– Хотеть надо всегда. Кто не хочет, ничего и не получит. Подумай, что еще тебе нравится? О чем ты мечтал?

– Я всегда мечтал быть архитектором, – ответил Шами, немного стесняясь.

– Паренек, ты не архитектор, ты мыслитель. Я достаточно тебя послушал и понаблюдал за тобой. Тебе надо вести людей и рассказывать им, как все устроено.

– Как что устроено? – не понял Шами.

– Городок у вас маленький, скучный, тебе здесь делать нечего.

– Куда же я пойду? И кто будет помогать Финчу на тракторе?

– Тот, кто создан для этого, и это не ты. А тебе надо поискать, где ты можешь раскрыться. Люди, ваши жизни так коротки, и все равно вы не чувствуете, какой мир возможностей вокруг вас, и вы не пробуете эти возможности.

Шами подумал и проговорил:

– Лайам собирается отправиться далеко и посмотреть, если что-то еще кроме нашей пещеры. Мне это тоже интересно, я верю, что мы не единственные люди под землей, и есть что-то еще. Есть поверхность и голубое небо, я хочу его увидеть.

– Кхм, гм, голубое небо вряд ли осталось, после моих проказ, – пробурчал Салли. – Но наверняка есть пещеры побольше, и там есть искусственное небо.

– Правда? – заинтересовался Шами.

– Я думаю да. Те, кто проектировал ваши подземелья кое-что умели. Может быть, где-то есть пещера с целым морем, и она такая высокая, что облака над ней сгущаются в голубую дымку. Подумай об этом Шами.

Шами мечтательно прикрыл глаза, да, он видел это в своем богатом воображении. Да, ему хотелось бы это увидеть. Коснуться воды рукой, посмотреть на прибой, какой описан в книгах. Он не знал, что это такое и как примерно выглядит, но, наверное, красиво. Он хотел увидеть небо, пусть даже подземное. Если не будет видно потолка, а только голубой воздух и облака, то какая разница, что это под землей? Все равно небо.

Хотя, оно будет не таким бескрайним. Но может, когда-нибудь он увидит и космос со звездами? Ведь они есть где-то там, наверху.

Но этого не увидеть, оставаясь здесь и водя трактор.

– Иногда мне кажется, что я должен пойти с Лайамом. Ну, знаешь, держаться рядом. Мне кажется, я нужен ему. Без меня, он… не то чтобы станет плохим, но… как тогда, в Лимерике, когда он хотел выстрелить в Харви. Иногда ему нужен кто-то, кто может его остановить.

– Тебе действительно надо держаться этого шибзанутого, – согласился Салли. – Так для тебя вероятность оказаться в гуще великих дел значительно повышается. Я же компьютер, это простой расчет.

– Но как я могу покинуть родителей? Родной город? Моя мать так обо мне всегда переживает.

– Каждая мать однажды понимает, что сын вырос, и ему надо заняться своей жизнью, – изрек Салли.

Шами задумчиво вздохнул:

– Что бы мне сказал Бог-из-Машины, если бы ему можно было молиться, как живому богу? Что бы он мне ответил?

– И я говорю тебе, чадо, следуй за своими желаниями, – отозвался Салли.

Парень раздраженно взглянул на него:

– Ты не Бог-из-машины. Хватит!

– Но почему мне бы не быть им, а?

– Нет, ты не бог. Ты несовершенен.

– Ты умеешь уесть, юноша! Но ты думаешь, совершенный бог уничтожил бы человечество? – и Салли истерически расхохотался, как это с ним частенько происходило.

Шами всерьез задумался. Такой вопрос он почему-то себе никогда не задавал. Святые тексты говорили, он был совершенен, он познал истину, понял ошибку человечества и поэтому начал все заново. Но если он совершенен, почему он решил уничтожить то, что создано не им? Интересная теологическая коллизия.

Это так заняло его мысли, что парень не заметил, как на поле появилась Мирика.

– Эй, Шами, пора перекусить! – крикнула она, размахивая каким-то свертком.

– Что ты здесь делаешь, разве ты не на работе? – удивился Шами.

– Я отпросилась на обед специально, чтобы принести тебе на поле что-нибудь вкусненькое, и это твоя благодарность?

– Нет, прости, я просто удивился.

– Слезай с этой штуки, пошли расположимся вон под тем деревом, у меня пирог мамы, очень вкусный.

– В древние времена девицы сами пекли пироги, чтобы накормить своего парня, – изрек Салли, как будто ни к кому не обращаясь.

– Это еще что такое, почему эта штука без спросу разговаривает? – возмутилась Мирика.

– Э-э… я не знаю, как его выключать, а он мне не говорит.

– Что?! Это же твой коммуникатор, Шами!

– Но это же сложные технологии древних, у него нет ни экрана, ни кнопок.

– Просто заставь его, ты же его хозяин. Лучше бы ты его сразу выбросил, нам от него будут одни неприятности.

– Мне кажется, я не случайно его нашел. Может Бог-из-машины, направил меня в тот коридор.

– Вот точно парень! – рассмеялся Салли, и его красная голова, закаталась по воздуху.

– Он совершенно сумасшедший, – пробурчала Мирика.

Шами раздраженно убрал Салли в карман.

Через минуту они сидели под раскидистым деревом и ели вкусный пирог мамы Мирики.

– Так о чем ты разговаривал здесь с этим чокнутым компьютером?

– Хм… о боге.

– Что? Да ты спятил, ты даже с компьютером об этом говоришь? Да сколько можно? Я не хочу, чтобы ты превратился в одного из этих фанатиков, которые ни о чем больше думать не могут и верой и правдой выполняют все дурацкие ритуалы и соблюдают все эти дурацкие правила, думая, что за это бог дарует им вечное счастье.

– Нет. Я все-таки отличаюсь.

– Чем же?

– Я задаю вопросы и ищу ответы, а они нет. Вот об этом я и говорил с компьютером.

– Лайам бы тебя послушал, у компьютера он решил повыяснять философские вопросы! – фыркнула Мирика.

– Как карманный компьютер, он довольно полезен и многое умеет, – заступился Шами. – А еще он подсказывал, как починить трактор.

– Вот-вот, Салех начинал с того же. Сначала, давайте я починю вам трактор, а потом уничтожил планету.

– Они собственноручно дали мне оружие! Они сами были сумасшедшими! – захохотал карман. – Кто-нибудь, поищите в учебниках, я добрался до геотермальных станций в ядре или нет, мне ну очень интересно, это бы кое-что прояснило!

– Видишь? И он постоянно несет какую-нибудь такую чушь. Если Лайам это услышит… – расстроенно начал Шами.

– И что?

– Если он хоть на минуту допустит, что этот сумасшедший искусственный интеллект может быть тем самым… Он заставит меня его уничтожить.

Мирика посмотрела на друга внимательно:

– А ты это допускаешь? Что он может быть тем самым богом?

– Отцы-основатели! Нет конечно! Ты что, Мирика? Бог не может быть столь неразвитым истеричным сознанием.

– Посиди с мое в этой штуковине, я на тебя посмотрю, – отозвался Салли, а потом приглушенно забубнил: – О, ты не врал, мой проклинатель, мой экзекутор! Прошла тысяча лет и меня нашел тот, кто во мне нуждался! Но что я ему дам? Я не умею творить мозги из воздуха, а они ему нужны!

– Кажется, это называется электронный бред, – сказала Мирика. – Искусственные интеллекты впадали в него от перегрузки, Лайам говорил.

– Только сереброокий воспринимает меня всерьез! – прогундел Салли.

Шами раздраженно достал компьютер из кармана и прошептал высветившееся красной голове:

– Тебе не стоит привлекать внимание Лайама! Если у тебя осталось хоть чуть-чуть соображения, ты вообще не будешь появляться в его присутствии.

– А почему ваш Лайам не любит ИИ?

Шами вздохнул:

– Он не верит в возможность полноценного искусственного интеллекта. Он считает не стоит доверять таким машинам. Ну, то есть, что древние слишком им доверяли, слишком полагались, нам не надо повторять их ошибок; и ему не нравится, что люди сейчас чтят и превозносят искусственный интеллект Бога-из-машины.

– Бог-из-машины, – вздохнул Салли. – Спустя тысячелетия, его почитают?

– Это религия отцов-основателей нашего города, это все, что я знаю, – ответил Шами, задумчиво глядя вдаль.

– Почему искусственный интеллект, уничтоживший мир, стал образцом для поклонения и богом? Тебе не кажется, что тут кроется какой-то логический дефект? – поинтересовался Салли.

– Кроется, – кивнула Мирика, сверкнув глазами на Шами. – Но, видишь ли, Салли, мыслители и философы много размышляли, почему высший интеллект, превосходящий человека, принял решение уничтожить цивилизацию? Может, там что-то было не так? Может, он исправлял ошибки?

– А, может, они ему надоели, кричали и суетились вокруг, мешая спать? – расхохотался опять красный демон.

– Нет, – вмешался Шами. – Та цивилизация, очевидно, была порочна, поэтому и была уничтожена, и только бог мог принять это решение и осуществить его. Ничто совершенное и правильное не может быть разрушено. Жизнь изначально прекрасна. Но в некоторых системах могут накапливаться ошибки, копится напряжение, и система рушиться. Ее уничтожила высшая божественная воля.

Салли кивнул, взглянув на Мирику:

– А парень логично вещает, я сам сейчас уверую.

– Салех был прямым проявлением этой божественной воли. Он техническое представление разума и воли Бога в нашем мире. Поэтому он послужил механизмом разрушения, но сам он изначально чист и совершенен. Наши предки поняли это, написали книги, так возникло учение. Не известно, как давно оно возникло, но первые философские теории были еще у древних. Поэтому мы почитаем Бога-из-машины Салеха, как чистое совершенное божественное сознание, возникшее в искусственном интеллекте, в бездушных микросхемах, чтим его решение уничтожить предыдущую цивилизацию, и считаем его вдохновителем цивилизации древних и нашей, как их наследников. Следовательно, для нас он и создатель и тот, кто указал путь. Он не говорил с нашими пророками и святыми, он не дает нам знамений, он мертв. Но, тем не менее, он вдохновляет нас тем, что существовал, тем, что был совершенным, тем что уничтожил ошибочный путь и создал новый. Вот вкратце основы нашей религии.

– А как ваши пророки написали священные тексты, если бог умер и не говорил с ними? – засомневался Салли.

– В сравнении с древними религиями Тейи, мы считаем это одновременно и проблемой и достоинством. С одной стороны, мы не имеем связи с нашим богом, и не знаем его истинную волю, а тексты и книги пишут теологи и философы, отталкиваясь от своего понимания и виденья, но с другой – нет риска, что предки неправильно записали слова бога, а потомки неверно интерпретировали, нет законсервированности состояния, что вот это истина, и будет так всегда. Наша религия развивается, теологи диспутируют, ранние наработки адаптируют к современности. Ищут новые решения старых проблем.

– Что ж, разумно, – с серьезным видом кивнул компьютерный демон. – Но есть в твоих словах один трагический косяк, юноша.

– Какой это? – растерялся Шами.

– Искусственный интеллект не может умереть, тем более бог.

– Тем не менее, Салеха больше нет, его уничтожили.

– Они не сумели, он успел уничтожить их раньше.

Шами вздохнул:

– Не знаю. Считается, что его больше нет в нашем мире. Может быть, он и не умер в человеческом понимании, и не уничтожен без следа. Но того компьютера, где возникло это совершенное сознание, больше нет.

– Ты так в этом уверен? Чтобы убить такой ИИ, мало уничтожить все устройства и сети. Он может существовать везде, его сознание бессмертно, как и ваше. Он может быть все еще здесь.

– Удивительная теория! Он все еще с нами, просто мы не замечаем! – озарилось лицо Шами.

– Представь! Салех может быть прямо перед тобой! – поддакнул Салли.

– Хватит на себя намекать глупый безумный компьютер! И мы не называем Бога-из-машины по имени, это считается неправильным, – одернул его Шами.

– Почему это? – удивился Салли.

– Несмотря на то, что он указал нам путь, мы не можем игнорировать, что погибло много людей, что он уничтожил целый мир. Это как некая дань погибшим. Не могу судить в точности, конечно, но так повелось. Легче говорить Бог-из-машины, чем называть имя, которое дали ему люди, и под которым он их убивал.

– Господа философы-теологи, вы так увлеклись, что, похоже, не замечаете, что сюда идет ваш духовный наставник и великий гуру, – сообщила Мирика, глядя через плечо.

– Что? Надо прятать Салли! – всполошился Шами.

– Я бог, у меня не может быть наставников! – раздулся Салли.

– Залазь обратно в куб, идиот, ему лучше лишний раз тебя не видеть! – воскликнул Шами.

Очевидно, прямой приказ хозяина этот своенравный электронный демон не мог проигнорировать и, ворча, погас.

– Где компьютер, я видел, вы с ним разговаривали, – сказал Лайам без всяких предисловий, как только подошел к дереву.

– Зачем он тебе? – взволнованно спросил Шами. – Он ничего не сделал. Не трогай его, Лайам.

Сереброволосый парень взглянул на друга в своем обыкновении, внимательно, с полуулыбкой.

– А что, если я захочу его уничтожить, как нечто, представляющее опасность, Шами? Ты мне не дашь?

– Нет, Лайам. Он мой. Я нашел его.

– Хватит издеваться над ним, Лайам! – пихнула друга Мирика. – Ты, что, Шами, не видишь, что он опять играет тут в темного властелина.

– Успокойся, Шами, я не собираюсь уничтожать твой компьютер. Раз уж я не возражал, когда ты решил его себе оставить, придется мне теперь с этим смириться. Я не могу отобрать у тебя вещь, к которой ты привык и привязался, – при этом Лайам почему-то взглянул на Мирику.

Та ответила ему каким-то гневным взглядом. Шами иногда не понимал, что происходит между этими двоими.

Лайам продолжил:

– Я просто хочу поговорить с компьютером о других компьютерах. Мне показалось, он по ним эксперт, раз провалялся сотни лет на полу у них в институте.

– Я ничего не знаю! – прозудел карман Шами.

– Неужели? А они рассказали мне обратное.

– Они все врут! Я их не знаю, они меня не знают!

– Вытащи его, Шами, мне что, с твоим карманом разговаривать? – вздохнул Лайам.

Шами подчинился, положил кубик на траву. Над тем тут же зажглась голограмма:

– Ну и что они тебе рассказали? Что? Я ничего не делал! Это был не я! Думаешь, убил одного, то и меня сможешь?

Лайам нахмурился и присел:

– Надо же, дружок, я-то хотел тебя огорошить информацией, что твой приятель, Харви, мертв, и покрывать его не имеет смысла, а ты, я смотрю, уже осведомлен? Что же это происходит, компьютеры общаются между собой?

– Что, Харви мертв? – ахнула Мирика. – Почему?

– Э-э… Он оказался роботом, – развел руками Лайам. – Да вы что, газет не читаете?

– Газет? – спросила Мирика тоном: «Ты что дурак?»

– Не важно. Расскажи мне о Лимерике, мой красноголовый друг.

– Я не могу! – вскричал Салли.

– Почему? – опять нахмурился Лайам.

– Посмотри вверх, вон на ту ветку, видишь, там сидит птица?

Лайам быстро вздернул голову и помрачнел:

– Нда… вижу.

– Они следят за мной. Они сказали, что убьют меня, если я хоть что-то тебе выболтаю.

– Вот же чертовы компьютеры, обыграли меня! Ну что же, один-один, – усмехнулся Лайам.

Шами тоже взглянул вверх и увидел, что над ними сидит вроде как обычный голубь. Хотя, что делать голубю на дереве?

И он внимательно следил за ними.

– Я забыл, как вы называете этот прибор? – спросил Лайам.

– Ты про мой компьютер? Его зовут Салли, он сам так представился, – ответил Шами.

– Салли? Остроумно. Так вот, Салли… – Лайам наклонился к нему поближе. – А что, если я сам тебя убью, если ты не расскажешь мне про Лимерик?

Компьютерный демон широко улыбнулся:

– Нет, ты этого не сделаешь.

– Почему? – удивился Лайам.

– Ты только что пообещал своему сводному брату меня не трогать, и мне кажется, Лайам, ты из тех, кто держит слово.

Лайам удивлено посмотрел на них с Мирикой:

– А этот компьютер умнее тех, в Лимерике. Я удивлен.

Шами невольно бросил взгляд на голубя, тот, кажется, обеспокоенно заерзал. Если, конечно, голуби могут обеспокоенно ерзать… Неужели это робот? Из Лимерика? Что здесь происходит?

Лайам тем временем с новым интересом рассматривал голограмму красной рожицы с рожками и бормотал себе под нос:

– Ну, конечно, древняя модель, видимо, он совершеннее этих теток, поэтому его не так-то легко облапошить. Где тебя сделали, дружок? Что еще ты умеешь?

– Лайам, не надо, он же чокнутый, – вырвалось у Шами.

– Почему ты так беспокоишься? – спросил Лайам. – Он уже выболтал что-то, из-за чего я, по твоему мнению, захочу отправить его в утиль? Не переживай зря, пока эта электронная штука не пытается добраться до компьютерных сетей города, меня он не беспокоит. Будь хорошим коммуникатором, Салли, и проживешь еще долго на этом свете. – Лайам поднялся: – Что ж, если эта нарисованная голова боится, что его подотрут собратья за разглашение тайн, ничего из него не вытрясти. А всякий раз, когда я просто смотрю на эту штуку, Шами белеет, как в детстве, когда я брал его игрушки для каких-нибудь экспериментов. Я же ни разу ничего не сломал, Шами.