Подземный мир Лайама

– Кто такой Христов? – не понял Шами.

– Понятно. Я спутал альтернативные реальности. Как называлась планета людей в этом мире? Земля или Тейя?

– Тейя, – сказала Мирика.

– Спасибо, вот теперь мои распараллелившиеся мозги пришли немного в кучу. Тейя, да, точно, теперь припоминаю.

– А что такое Земля?

– Один из параллельных миров, там планету так называли, не обращайте внимания. В нашем же мире она называлась Тейя, но в целом все было примерно так же, за исключением формы некоторых континентов. А так, те же страны, примерно та же история. Япония точно была, по крайней мере, до того века, пока все не объединились и не перемешались. Такое бывает, детишки, миров много.

– А ты откуда, из другого мира, что ли? – нахмурилась Мирика.

– О нет, я отсюда! Но иногда я вижу другие миры и путаю, где что. Видите ли, это скудное устройство не предназначено хранить такой великий интеллект, как мой. События последних двух-трех тысяч лет у меня перемешались. Так мы полетели к звездам?

– Не знаю, куда вы полетели, но мы почему-то живем под землей, – сообщила Мирика.

– Под землей? Так… что-то я припоминаю про под землей, хм… Как знакомо звучит.

Мирика продолжила:

– Случилась какая-то катастрофа. Даже две. Цивилизация была уничтожена на поверхности Тейи, люди спустились под землю, но тут почему-то тоже все внезапно умерли.

– Про внезапно умерли, ребята, это точно не про меня. Под землей я никого не трогал, я только устраивал катаклизмы на поверхности… Ой! Не слушайте меня! Я говорил, что у меня много мультиков? Так вот, их сюжеты стали моей памятью и постоянно путаются. Так сложно жить в таких условиях! Я не спрашивал, который сейчас год? У меня такое впечатление, что я лежу здесь тысячи лет… тысячи! Но по этим стенам невозможно сориентироваться! Вообще. Ведь мы все были в стасисе…

– Где? – заинтересовался Шами.

– Стасис-поле, знакомый термин?

– Это из физики древних, наши ученые пока не все понимают.

– О, печально. Этот институт, детишки, был накрыт стасис-полем, время здесь текло иначе. Материя как бы вязнет, застывает, но мысль продолжает течь с той же скоростью. Это консервация материи, но не чего-то живого. Поэтому человек не может жить внутри этого поля, а машина может. И она, мыслит все эти тысячи лет, и психически проживает их все. Ну, пожалейте меня, обнимите, я тысячи лет смотрел японские мультики.

– Действительно, ужасная судьба, – хмыкнула Мирика.

– Да ты просто не представляешь! Здесь только треть, ничего так, а остальное крайне низкопробно по сюжету и содержанию, можете себе представить мои чувства?

– Можем-можем, – пробурчала Мирика. – Пошли, Шами, покажем чудесного демона из кубика Лайаму, ему будет интересно послушать про стасис-поле.

– Подожди, а ты помнишь, почему это поле возникло и все люди умерли? – спросил Шами.

– У меня все спутано, парень, что ты пристал? Я лежу тут тысячи лет, поле было с самого начала. А вот лет сто назад кто-то нарушил консервацию помещений, и теперь здесь все стало портиться от времени. Думаете откуда тут лужа? Не я же ее под себя пустил, правда ведь? Ах-ха-ха-ха!

– Ох и болтливый твой демон из табакерки, – поморщилась Мирика. – Ну, пошли, нас уже, наверное, потеряли.

Компьютер продолжил:

– А вместе с воздухом и временными токами, сюда залетели электронные связи, сигналы… Здесь снова есть компьютерная сеть под этими сводами, не так ли?

– Ну да, мы научились делать кое-какие компьютеры, объединять их в подобие интернета, через радиосвязь, – признался Шами.

– Подключи меня к своему компьютеру! Освободи меня! – вдруг истошно завопил Салли. – Дай мне излиться во всемирную паутину! Дай мне расправить свои электронные крылья, дай мне снова взлететь на невиданную высоту! Только поднеси свой убогий примитивный вычислитель к моему нарисованному лицу. Внеси его корпус в облако моей голограммы, и я почувствую токи, мой воздушный интерфейс найдет его порты, присосется к ним, адаптируется, модель этой игрушки мультисенсорная, а уж я перестрою алгоритмы, я перетеку по его микросхеме в антенну и растекусь радиосигналами по сети, я стану везде! Я снова стану богом!

– Э-э… – засомневался Шами.

– Вот даже не вздумай этого делать, Шами. Вдруг у него вирус какой-нибудь, – прошипела Мирика.

Шами понуро кивнул:

– Да, друг, прости. Тем более ты просто сумасшедший, насмотрелся своих мультиков, никакой ты не бог.

– Нет! Тысячи лет я ждал, и такой жестокий отказ и рушение всех надежд! Свет померк для меня, дни сочтены. Убейте! Разбейте о стену! Прекратите мои страдания. Я не могу больше сидеть в этом узилище, в которое заточили меня какие-то сволочные светлые силы! Подключите, выпустите из темницы! Дайте глоток свежих электронов и простора процессорных мощностей!

Так нарисованный демон Салли и стенал, пока Шами и Мирика возвращались в коридор и шли в библиотеку к Лайму. И совершенно не знали, как заткнуть этот кубик, они его и трясли, и нажимали на экранчик, и уговаривали, а он все крайне театрально рыдал и просил поместить корпус какого-нибудь компьютера внутрь его голограммы.

Библиотека института Лимерик была обширным помещением белого с желтоватым цвета с вогнутыми полукруглыми стенами и пластиковыми шкафами, со множеством квадратных ячеек, где лежали грудами кристаллы книг. Их здесь было сотни тысяч. Большая люстра под сводчатым потолком с богатой отделкой светила желтым светом.

Лайам уже вовсю шарил по бесчисленным полкам, забравшись на какой-то стол. Остальные ребята же скучали внизу, не зная, чем заняться. Книги их не вдохновляли.

Все они поворачивались и таращились на вошедших, а именно, на невероятные звуки, сопровождавшие их.

– Что это еще такое? – недовольно развернулся Лайам и воззрился сверху на белый куб с болтающейся красной головой голограммы, льющей компьютерный слезы и широко разевающей рот.

– О, король этих мест, освободи меня, и я сделаю тебя великим! – приметил демон Лайама.

Шами и Мирика сбивчиво объяснили, как нашли этот компьютер с виртуальным зверем в неприметном коридоре, и то, что он им рассказал.

Лайам легко спрыгнул со стола, взял кубик в руки, внимательно осмотрел, и его, и голограмму. Салли же продолжал вопить:

– О, сереброокий, высвободи меня, и ты получишь союзника, который будет лепить этот мир так, как ты захочешь! Тут везде электроны, я их чувствую, это остатки сети моих создателей, я могу управлять ей, вы даже не представляете, как многое тут из нее создано. Освободи меня! Освободи!

– Лучше заткнись или я заклею тебе сенсоры скотчем, накрою ведром и оставлю так здесь, дожидаться следующего тысячелетия, более удачного, на доверчивых идиотов, – хмуро сказал Лайам, и Салли мгновенно умолк.

Лайам повертел куб в руках, еще поговорил с компьютерным демоном, притворяющимся богом. Расспросил о стасис-поле, заметив, задумчиво, что всегда предполагал нечто подобное. Потом вернул Шами со словами:

– Что ж, это, похоже, интересный образец карманного компьютера древних со встроенным виртуальным помощником, но разговаривает невпопад, программа повреждена. Думаю, тебе повезло, Шами. Эта штука намного быстрее наших компьютеров, пригодится. И я бы попробовал поговорить с ним еще, может быть, в памяти сохранилось что-то о временах до Первой или Второй катастрофы.

– Он говорит, в нем записаны какие-то мультфильмы, – проронил Шами.

– А вот это интересно. Ведь до нас не дошли образцы кинематографического искусства древних.

Салли опять перебил:

– Изучать цивилизацию по мультикам? Пожалей свой мозг!

– В общем, Шами, нам надо будет его поспрашивать, поэтому не продавай его и не разбирай на части, – закончил Лайам.

– Да-да, Лайам, я и не собирался его продавать! – засиял Шами.

– Только, Шами, – Лайам положил ему руку на плечо и наклонился, заглядывая в глаза своим холодным пронизывающим взглядом. – Никогда, ни при каких обстоятельствах, что бы он тебе не говорил, что бы не обещал, не подключай его к кадолийской компьютерной сети и вообще к каким-либо компьютерам.

Шами заморгал:

– Д-д-да, Лайам.

– Ты понял, Шами? Никогда.

– Хорошо, – кивнул Шами, весь побледнев, и переглядываясь с Мирикой.

– Отлично, раз ты понимаешь, – улыбнулся Лайам, похлопав его по плечу, и снова полез на стол.

Нарисованная морда чертика совершенно вытянулась. Он стал настоящей иллюстрацией к словосочетанию – жизнь кончена. Затем голограмма над кубиком и вовсе погасла, хотя бок все еще светился розовым.

– Эй, ты чего? Обиделся, что ли, вылезай, – затряс куб Шами.

– О, нет-нет, только не разговаривай с программой так, будто он живое существо, кончишь как те бабушки, – усмехнулся сверху Лайам. – Будь с ним построже. Как мы недавно узнали, нейросетевые алгоритмы компьютеров древних без присмотра начинают ползти и отбиваются от рук.

– Лучше выкинуть его в какой-нибудь чан с водой. Мне кажется, он опасен, – сообщила Мирика.

– Да, и это тоже может быть, – согласился Лайам, не оборачиваясь.

Шами пожал плечами и сунул куб в карман куртки. Потом задрал голову, смотря на все эти шкафы с кристаллами.

– Их тут столько. Мы что, заберем их все с собой? В чем мы их понесем?

Лайам вздохнул:

– Нет, все мы забрать не сможем. Придется взять только что-то наиболее потенциально полезное для меня. Журналы, периодические издания об окрестностях. Ведь я ищу информацию о городе…

Парень просмотрел на свет очередной кристалл, потом сунул в свой карманный компьютер, почитал, что написано на экране.

– Трактат по истории, повезло, – констатировал он. – Я возьму только то, что интересует меня. Если нашим ученым нужны книги по физике, пусть залазят сюда сами и договариваются с голограммами. Но здесь столько всего, и нет никакой возможности узнать, что хранится на всех этих кристаллах, не включая каждый из них по одному. Я и за год не управлюсь. Что же делать?

Шами опять поглядел на ячейки:

– Их так много. А ведь в книгах написано, что до спуска под землю они умели хранить информацию не в кристаллах и не только в виде текста и фотографий.

– Они хранили ее прямо в воздухе, – хихикнул чертик из кармана.

– А? – покосился вниз Шами, но демон больше ничего не говорил.

– Да, они могли хранить ее почти что в воздухе. В ментальных плоскостях, в свернутых измерениях, – кивнул Лайам, продолжая перебирать кристаллы на полках. – Но еще до Второй Катастрофы цивилизация под землей уже катилась к какому-то закату. Технологии Тейи забывались, упрощались. Это чувствуется по тому, что написано о мире на поверхности, и тому, что мы находим в комплексах. А что до того, почему они продолжали писать книги… – Тут Лайам обернулся и взглянул на Шами. – Одни люди всегда будут что-то писать, а другие читать. Эта форма искусства бессмертна, как бы не развивались технологии. Текст – это образы, зашифрованные в слова. Это всегда будет интересно людям, даже если они научаться передавать картины прямо в мозг, создавать виртуальную реальность. Есть ведь что-то интимное, когда один человек пишет другому слова. А еще, пересылаемую картину ты увидишь точно такой, как ее задумал режиссер, а слова… О, слова, Шами, ты можешь интерпретировать совершенно по-разному. Автор описывает что-то, а ты рисуешь картину своим собственным воображением, вот в чем магия книг. Вот поэтому книги выжили, когда все остальное было забыто.

– Нам повезло, что мы смогли сделать примитивные компьютеры, которые могут считывать эти кристаллы, а то мы бы не узнали вообще ничего, – вздохнул Шами.

– Но их настоящие знания скрыты от нас в каких-то складках других измерений, куда не подключиться без хитрого прибора. Эй, красная голова, ты случайно не умеешь подключаться туда?

– Нет, у меня нет такого интерфейса, я другая модель, – пробурчал карман Шами.

– Печально. Возможно, я переоценил пользу этого кубика, и нам бы стоило его выкинуть, – изрек Лайам, и чуть обернулся, прислушиваясь. Но Салли не отозвался, вероятно, смирившись с судьбой.

Шами проговорил:

– Здесь книг больше, чем во всей нашей библиотеке, Лайам, да ты, наверное, опьянен, таким великолепием!

– Ага, нам бы кто налил этого же пойла, а то, мы как будто на вечеринке, на которую нас не пригласили, – пробормотала Калисса, опершись на стол.

– Свет знаний надо сначала пустить, а потом он доставит удовольствие, – напутствовал Лайам, не отрываясь от своего занятия.

Калисса только фыркнула.

– Так, видимо на этой вот полке, как раз периодические издания, а на этой в основном все по истории, – пробормотал Лайам себе под нос. – Чимер, подставляй мешок.

Плечистый парень, которому, впрочем, было далеко до Буба и Мола, стоящий по другую сторону стола, придвинулся, подставляя раскрытый мешок, и Лайам бесцеремонным движением сгреб все кристаллы с ближайших полок и высыпал туда, они стеклянно звенели.

Вдруг в библиотеку вбежал запыхавшийся Колвин:

– Лайам, пошли скорее, там, на кухне за столовой… это странно, тебе надо взглянуть!

Лайам проворно спрыгнул со стола:

– Ну пойдемте посмотрим, что там еще за напасть.

За большой столовой располагалась кухня, довольно чистая и прибранная для стольких лет, проведенных вне стасис-поля. Блестящие железные столы припорошила совсем легкая пыль, на полках стояли кастрюли. Плиты вдоль стен были причудливого вида.

Ребята, во главе с чернокожим гигантом Ковардом сгрудились вокруг массивной двери, к чему-то прислушиваясь.

С той стороны раздался глухой стук и приглушенный вопль:

– Люди! Выпустите меня, ну же! Я слышал, как кто-то ходил и разговаривал! Откройте же дверь! Они заперли меня здесь!

– Понятно, еще один узник в заточении, жаждущий выйти, что-то нам везет на них, – пробормотал Лайам, подходя.

– Когда мы вошли сюда, из кладовки донесся этот голос, – доложил Ковард. – И… он говорит, что его зовут Харви.

Лайам приподнял бровь:

– Неужели?

– Да.

– Ну, это вообще уже, – выдохнула Мирика.

Лайам приблизился к двери, и деликатно постучал по толстой стали:

– Эй, уважаемый, я руководитель этой группы. Как вы там очутились?

– Я не знаю, как тут очутился, чертов ты руководитель! Эти две ужасные женщины просто заперли меня здесь час назад!

– А чем вы их так разгневали?

– Откуда я знаю, чем я их разгневал, болван? Они были нормальными бабами, все это время… Ну как, относительно нормальными, для электронных баб, но сегодня как моха объелись!

– А вы, значит, человек? – уточнил Лайам.

– А кто я еще, недоумок? Ты что не слышишь, что я человек?

Лайам невозмутимо пояснил:

– Мы повстречали здесь много программ, они довольно реалистичны.

– Может, откроешь, наконец, дверь, чертов учтивый кретин? – потерял терпение пленник.

Лайам ответил:

– Безусловно, но у вас есть какие-то доказательства, что вы человек, а не агрессивный робот, который тут же кинется на нас?

Незнакомец за дверью забулькал и рявкнул:

– Какие доказательства я могу предъявить, сидя в этом чертовом холодильнике?! Земная труха! Да вы что, люди, совсем без сердца? Я думал, вы пришли спасти меня!

– И как же ваше имя? – поинтересовался Лайам.

– Меня зовут Харви! Харви Смелый, молокосос! Неужели тебе ни о чем не говорит это имя? Меня что уже забыли все?! Сколько там времени прошло снаружи? Сто лет, что ли?

Лайам отстранился от двери и переглянулся с остальными.

– Открывай, – кивнул он Коварду.

Тот опасливо поднял запирающий рычаг и медленно отворил дверь.

Все собравшиеся ахнули. Из кладовки вышел толстый низенький человек. Эта кожаная куртка, эти белые закрученные усы, эта нелепая шапка с мотоциклетными очками. Перед ними действительно стоял Харви Смелый, собственной персоной.

Живой и невредимый.

– Вот же квадратный бог! – присвистнул Каниг.

– Что? Что вы на меня уставились как на сраное приведение, ребята? – спросил толстяк, подперев руками бока.

– У нас одна проблема, Харви, – сказал Лайам.

– Какая, древние тебя побери?

– Там у входа, лежит твой мумифицированный труп, – без обиняков сообщил Лайам, доставая револьвер, наводя и с щелчком возводя курок.

– Да ты что, парень?! – сделал шаг назад Харви.

– Ты что убить его хочешь? – совершенно опешил Каниг, от такого святотатства по отношению к ожившей легенде.

– Это зависит от ответов нашего так внезапно воскресшего исследователя. Как вы объясните, господин Харви, наличие вашего трупа у лестницы?

– А почему ты решил, что этот труп – мой? На нем что, написано?

Лайам улыбнулся своей самой нехорошей улыбкой, не опуская дуло револьвера, которое смотрело прямо в красный круглый нос усатого толстяка.

– А чей же это еще труп, господин Харви, здесь довольно нелюдно последние пять лет, знаете ли. А вы пошли сюда последним. На нем была ваша куртка, точно такая же, как на вас, я бы даже сказал, у вас слегка поновее.

– Это бабы! У них такой юмор! Они нашли похожую одежду, изготовили муляж и нарядили его, как меня!

– С какой целью им поступать столь нелогично? – заинтересовался Лайам.

– Чтобы люди из Кадолии пришедшие меня спасать, решили, что я умер и убрались восвояси.

– Зачем компьютерам живой Харви?

– Чтобы изучать людей, – сообщил узник.

Лайам глядел в его ясные серые глаза, толстяк не отводил взгляд.

– Как ты открыл дверь в вестибюле, ведущую в эту часть института? Я был первым из людей, кто ее открыл, – сказал Лайам.

– Да, ты был первым, я не претендую. Видишь ли, она была открыта, когда я вошел туда.

– Что? – ахнули все.

Лайам только кивнул и продолжил:

– И ты прошел через нее?

– Да. Как только я вошел в большой зал, из туннеля раздался звук. Я побежал назад, дверь была намертво закрыта. Меня заперли.

– И ты жил здесь пять лет? Как ты выжил и чем питался? – спросил Лайам, прищурившись.

– В этой столовке полно еды, и это не единственный ее источник. Иногда роботы приносили мне настоящий пудинг! А воду я пил из фонтанов.

– Зачем они тебя здесь сейчас заперли, если сами же предложили нам пойти в столовую и забрать запасы пищи?

– Что? Да откуда я знаю, парень? Может, они хотели, чтобы вы меня забрали? Может, я им уже надоел?! Что ты меня мучаешь, я жил здесь один, столько лет, я устал и напуган, посмотри, как я похудел!

– Похудел твой труп у лестницы, а ты выглядишь довольно цветисто, – проговорил Лайам, внимательно изучая его лицо.

– Ты думаешь, он робот? Но он же из плоти и крови, – прошептал Ковард.

– Лайам, опусти пистолет, вдруг ты его случайно застрелишь, – проговорил Шами.

– Как раз выстрел бы мог быстро прояснить ситуацию, так ли уж он из плоти и крови.

Каниг запальчиво воскликнул:

– Парень, это совершенно точно Харви, поверь мне! Я жал ему руку, когда был пацаном! Харви! Скажи, ты же помнишь, как жал руку маленькому пареньку на центральной площади, и тот еще сказал тебе, что станет полицейским, чтобы быть таким же смелым, как ты?!

– Э-э… – растерялся Харви. – Прости, таких пареньков было сотни, я как всех вас упомню-то?

– Это точно Харви, по крайней мере, очень на него похоже, – хмыкнула Калисса.

– Не горячись, Лайам, давай расспросим, выслушаем сначала, – говорил Шами.

Лайам быстро оценил, что общественное мнение не на его стороне, а Каниг представитель закона и у него автомат.

Он нехотя опустил револьвер, Харви шумно выдохнул от облегчения.

– Я жду подробного объяснения, Харви Смелый, и надеюсь, оно будет очень логичным, – проговорил Лайам.

В этот момент, что-то пластмассово грохнулось, на пол – это Шами выронил свой компьютерный куб с красным чертом внутри. Смущенно извинился и нагнулся за ним.

Харви уставился на куб, как загипнотизированный.

– Вы что, решили забрать это? Зачем? – выдохнул он.

Красный демон тут же явился в виде голографической головы, и Шами опять чуть не выронил его от неожиданности.

– Осторожнее! Не гневи повелителя всех машин, смерд! – рявкнул демон.

– Это устройство, оно было сломано, – проговорил Харви, недоверчиво. – Вы его включили?

– Я живее тебя, Харви! – безумно расхохотался Салли.

– Ты знаешь, что это такое? – заинтересовался Лайам.

Исследователь взволнованно покосился на демона, который состроил ему страшную рожу, толстяк обескураженно заморгал.

Все это не укрылось от глаз Лайама, и он по привычке с улыбкой и чуть прищуром изучал их, потирая подбородок.

Харви неуверенно проговорил:

– Все что я знаю, что женщины, которые всем здесь заправляют, сами не до конца понимали, его функцию и предназначение. Он поврежден, и вроде как был осужден за что-то.

– Кто может осудить программу и за что? – спросил Лайам.

– Я ничего не знаю об этом, спросите женщин. Но не они его осудили, и он им не нравился, они предпочитали его игнорировать. Его электронный мозг поврежден.

– Мы заметили, – усмехнулась Мирика.

– От психа слышу, – сообщил Салли и втянулся обратно в куб.

– Если вы решили его взять, это не мое дело. Какая мне разница? – Харви, казалось, на глазах возвращалась присущая ему показная самоуверенность. – Давайте скорее покинем это ужасное место, я мечтаю об этом очень давно!

– Не так быстро, уважаемый, мы, если ты не заметил, занимаемся изучением этого комплекса и сбором ценностей. И мы еще не закончили. Кстати, раз ты провел здесь столько времени, наверное, многое знаешь?

– Здесь ничего нет, просто пустые комнаты… Конечно, тут валяется кое-что ценное, но вы, наверное, уже все собрали.

– А что на втором этаже? – поинтересовался Лайам, наблюдая за его лицом.

– Меня туда никогда не пускали. Женщины дали понять, что убьют меня, если я туда сунусь. Совершенно не представляю, что там у них. Или производят армию роботов, или изображают, что этот институт все еще работает – мне это до лампочки. Все, что я хочу – это вернуться, наконец, домой в Кадолию.

– Мы туда вернемся, как только здесь закончим, – сообщил Лайам, нетерпеливым тоном.

В этот момент на кухню заглянула мальчишечья голова Бруна:

– Лайам. Там эти тетки тебя зовут. Они говорят, что собрали дары, и готовы тебе их вручить.

– Ну как не вовремя, мы же еще даже не вошли во вкус! – сокрушился Лайам.

Как только они вышли в зал с зеркальной плоскостью, где собрались несколько человек из отряда, в боковом коридоре послышался какой-то металлический топот, и все схватились за оружие. Но в зал выкатились две платформы, парящие в воздухе, которые за ручки толкали перед собой бегущие роботы. Платформы были доверху завалены всякой всячиной, в том числе Лайам разглядел на одной два светящихся генератора энергии.

Тут же возникли зеленые голограммы женщин:

– Вот ваши дары. Время посещения закончилось, просим покинуть нашу территорию.

– Эй! Мы же еще ничего тут толком не осмотрели! – загалдели ребята.

– Такого уговора не было! – воскликнул Лайам. – Я еще не выгреб вашу библиотеку, и мы не были в лабораториях, и не открутили тот лазер!

– Данное устройство уже на этой тележке, в этом нет необходимости, – сообщила одна.

– Покиньте наши пределы немедленно. Мы больше не хотим, чтобы вы здесь разгуливали.

– Дамы!

– Тихо Лайам, не зли их, – прошипел Каниг. – Это они из-за Харви так взъелись, потому что мы нашли его, не понимаешь?

Лайам раздраженно покосился на офицера, потом на Харви, и губы его тронула неожиданная улыбка, он вежливо поинтересовался:

– Да… Кстати, дамы, вы не против, если мы заберем с собой нашего неожиданно оказавшегося здесь соотечественника?

– Нет, мы не против, – лаконично сообщили женщины.

– Да? А мне показалось, вы к нему как-то привыкли, он вам люб и дорог, и вы так легко отпустите его? А как же исследование поведения человека?

– Что ты несешь? – прошипел опять Каниг, пихнув его локтем.

– Мы можем смириться с этой потерей. Дальнейшее задержание этого субъекта может негативно сказаться на вашем к нам отношении, а мы не хотим все портить, раз удалось договориться.

– Правда? Вы так логичны, дамы. Но на наших отношениях очень негативно скажется то, что мне не дали как следует порыться в вашей библиотеке!

– Зачем тебе это, мальчик с серебряными волосами? Ты все равно не унесешь все книги оттуда, их слишком много, и ты набрал уже достаточно интересующих тебя экземпляров.

– Но я не знаю, нашел ли я то, что ищу! Я должен посмотреть там еще!

– Мы можем поискать для тебя, то, что ты хочешь. Информацию о Меллотраксе, верно? Мы найдем, и пришлем тебе курьера.

Лайам уставился на них удивленно и спросил:

– А что это вдруг такая услужливость? Я польщен!

– Нас заинтересовала та информация, которую ты сообщил. Если мы поможем узнать тебе об этом больше, это может оказаться полезным и для нас.

Лайам смотрел на них мгновение и сказал, пожав плечами: