– Как деды повесили, так и будет висеть, – пробасил от стола Батя, грозно посмотрев на ЭДИПа.
Василиса подошла к почтальону, взяла у него из лотка конверт и газету. Приложила дважды – по числу корреспонденций указательный палец к серебряному значку на груди автомата: лично подтвердила получение. Газету отдала старичку Прохору, а письмо отнесла Бате.
– Ну, иди уж, – сказала Марья Моревна почтальону.
ЭДИП повернулся и занес ногу над порогом.
– ЭДИП, как у тебя с комплексами? – как всегда, когда видел почтальона, спросил Иван.
Пластиковая спина с эмблемой Мирового Информационного Фонда в виде стилизованного золотого паука на секунду замерла. Верхняя часть корпуса повернулась в сторону Ивана и из динамика раздался ответ:
– Должен отнести вопрос к разряду не поддающихся осмыслению и потому уничижительному. Обязан доложить о попытке уничижения и унижения.
– Иди, докладывай! – в сердцах сказал Иван, – да поторопись, а то у нас сегодня день бесплатных пинков.
– Обязан доложить об угрозе физического воздействия, уничижения, унижения и уничтожения – повторил ЭДИП и вышел.
– Зачем ты с ним так, он же ящик безмозглый, к делу тяжелому не по своей воле приставленный, – сказала Марья Моревна.
– А затем, что я уже раз сто калитку чинил с тех пор, как его научили входить, а того, что калитки в разные стороны открываются, не запрограммировали. Раньше газеты в ящик за забором клали, а как приняли декрет об обязательном подтверждении в получении путем пальцеприлагания, так он и ломает.
– В этот раз, когда входил, не сломал, – повторил старичок Прохор.
– Теперь совсем ломать не будет, – сказал Батя, передавая письмо Василисе, – на, прочти.
Письмо было из центрального офиса почтовой компании. В нем сообщалось, что для исполнения пожеланий многочисленных домовладельцев в программу ЭДИПов добавлена опция открывания калиток во внутрь.
– Выбор направления открывания определяется самим автоматом путем моментального анализа сопротивления. Никаких дополнительных знаков, указывающих направление открывания калиток, на входе не требуется, – прочитала Василиса.
– Вот какие умельцы, – покачал головой старичок Прохор, – и в какую сторону открывать сами понимают!
– Только обидчивые какие-то, – сказал Иван, возвращаясь к телевизору.
– Тут и об этом написано, – Василиса перевернула страницу, – вот: для пополнения информации о частных предпочтениях получателей корреспонденции в целях улучшения их обслуживания в программу внесены более чувствительные настройки на интонации, тембр голоса и многие другие параметры домовладельцев.
– Ну, теперь понятно, – ответил Джон, – у кого эдиповы комплексы, а у кого ЭДИПовы программы.
Он потряс своего подметальщика за лапки, посмотрел на груду фарфоровых осколков, до сих по не убранных, и спросил:
– Что с этими бездельниками делать будем?
– И с мухами, – добавил старичок Прохор, глядя на потолок, у которого носилась уже целая туча черных больших мух.
Джон поставил своего подметальщика на пол, показал ему пальцем на мух под потолком, и скомандовал:
– Убрать!
Подметальщик прижался к полу, сложил лапки на спинке, но остался неподвижен.
– Не слушается, – удивленно произнес Джон.
– Это какой-то бунт машин, – сказал старичок Прохор, шурша газетой со своей лавки.
– Ладно с мухами, давай телевизор починим, – позвал Джона Иван, – я неисправность нашел, осталось контакты восстановить.
Джон и Иван занялись телевизором. Оставшийся возле них ВУмник старательно подавал инструменты и держал фонарик, освещая через снятые планки черное чрево аппарата.
– Зачем ему так много мозгов, если мы от него только прогноз погоды и ждем? – спросил Иван, имея в виду телевизор.
На его риторический вопрос никто отвечать не стал.
– Я понял, почему он чашки раздолбал, – сказал Джон, глядя на осколки у стены – Василиса ему во второй раз сказала убить не муху, а насекомых. Вот он на нарисованные бабочки и нацелился. Учить их надо.
– Да, у этого мозги лишние, а у тех – не хватает, – сказал Иван, засовывая отвертку в телевизор.
Бах! раздалось от стола.
– Попал! – воскликнула Марья Моревна
– Убил! – захлопала в ладоши Василиса.
Батя поднял широкую ладонь, под которой оказалась раздавленная черная муха, и наклонился к столу:
– Ну-ка, дочка, принеси лупоглаз!
Василиса резво сбегала к сундуку и вернулась. Батя прищурил один глаз, а вторым принялся рассматривать раздавленную муху.
– Готово, должен заработать, – сказал Иван, с помощью Джона возвращая телевизор на стенку, – где пульт?
Старичок Прохор, не отрываясь от газеты, вытащил пульт из кармана и протянул, не глядя, Ивану.
– Да, не будет она больше работать, – произнес Батя.
– Да не она, а он, телевизор, – поправил Батю Иван, – почему не будет? Сейчас включим.
Иван нажал на кнопку, телевизор зашипел, настраиваясь на каналы, в объемном экране замерцали звездочки и искорки.
– А я не про ящик, я про нее, – сказал Батя.
– Про муху? – спросил Иван.
– Не муха это, – произнес Батя, откладывая лупоглаз, – а хрень автоматическая назначения неизвестного.
– Да ну! – удивились Иван с Джоном, с двух сторон подходя к Бате.
Василиса тоже приподнялась со своего стула и легла грудью на стол, чтобы поближе рассмотреть черную пыль перед Батей.
Джон посмотрел в лупоглаз, потом передал его Ивану.
