– Аба, а у тарбагана тоже губа двоенная. И еще он усатый, – здесь Степа хотел еще добавить, «как ты аба», но все же промолчал. Негоже то дедушку с тарбаганом сравнивать.
Бурядай усмехнулся. Гляди, заметил сорванец.
Степа не унимался, желая получить интересующий его ответ. Дед Бурядай он ведь все знает, что ни спроси.
– Это ему Бурхан сделал, губу такую, да аба?
Но на этот раз не знал ответа и мудрый Бурядай. Как говорится, на всякого мудреца довольно простоты.
– Ладно нуган ?ри[48 - Нуган ?ри (бурят.) – сын, мужское потомство], давайте-ка будем вытаскивать тарбагана из норы, а то кушать хочется.
А жаркое из тарбагана получилось – пальчики оближешь. Что и делали Бурядай, Степа и Прошка, поглощая тающее во рту сочное мясо.
На тревожащие сон запахи, или может сочные звуки трапезы, проснулся Нох-нох. Подняв лобастую голову, он втянул ноздрями аромат жареного мяса, перебиваемый запахом сгоревшей в жару шерсти тарбагана и поднявшись с ложа, поспешил отойти в сторону. Ну и запашок, скажу я вам, хоть святых выноси. Мнение его осталось неразделенным.
– Вкус-ня-ти-на! – проговорил по слогам Прошка, – попрошу дома мамку такое же сделать.
Бурядай лишь ухмыльнулся. Тебя мамка с этим сусликом поди и на порог не пустит.
Некоторые казаки из русских людей брезговали почему-то степным деликатесом, предпочитая ему свинину или баранину. А где ты баранов на каждый день напасешься, а тут вот оно мясцо тарбаганье с бутана тебе насвистывает, в котелок на тагане просится. Как похолодает десятка два тарбаганов еще добуду, всю зиму с мясцом в ус дуть не буду, решил Бурядай.
Старожилы забайкальских степей каждую осень запасались впрок тарбаганиной, используя при этом различные методы охоты. Один из них, подходом, с обученной тарбаганьей собакой, был частично описан выше. Некоторые охотники прячутся за собакой, которая нарочно вертится вьюном перед ним, отвлекая на себя внимание тарбагана.
А самые искусные умельцы скрадывают тарбаганов на открытых местах, без собаки и лошади[49 - При описании методов охоты на тарбагана использованы материалы книги А. Черкасова «Из записок сибирского охотника».]. Заметив животное, они начинают к нему ползти, волоча за собой берданку, но не прямо, а повторяя уловки охотничьих собак, выделывая при этом уморительные проделки. Они то валяются на спине, перекатываясь с боку на боку, подымают кверху то ноги, то руки, надевая на них шапчонку или шубенку, подкидывая ее другой раз даже кверху, и с каждым новым трюком, подбираясь ближе и ближе к посвистывающему зрителю. Тарбаган очень любопытен, и стоя столбиком на бутане разглядывает проделки шутника-охотника, не зная, чем же закончится театральное представление. Хлопок выстрела, и любознайка становится трофеем заезжего актера.
Другие охотники имитируют поведение диких зверей, скрадывая их на бутанах около их нор. Тарбаганы оставляют свои убежища, выходя на кормежку, ранним утром и поздним вечером. Хищники; волки и лисы, беркуты и тарбазины, притаившись за каким-нибудь укрытием, будь то камень или кустик, стерегут, когда тарбаган покинет нору. Стоит ему удалиться на несколько саженей, как они вихрем налетают на несчастное животное, убивая его на месте. Черные степные орлы-тарбазины хватают тарбаганов когтями и взмыв вверх, бросают добычу на землю, и падают следом на нее камнем вниз.
Охотники залегают в саженях десяти от выхода из норы, и обязательно за ветром, чтобы тарбаган не смог их учуять. Здесь нужно запастись терпением. Зачастую охотник лежит часами и возвращается к лагерю не солоно хлебавши. Хитрец-тарбаган, или же заметил его и спрятался, или вовсе решил в этот день посидеть в норе на диете из-за подскочившего холестерина. Но это конечно же шутка.
Тарбаганье мясо ценится из-за высокого содержания жира. Поздней осенью, перед тем как тарбаган залегает в зимнюю спячку, треть его живого веса составляет жир, который так ценится кочевниками. Поэтому они очень редко жарят мясо над открытым огнем, справедливо считая такой способ приготовления пищи нерачительным, потому что от сильного жара выкипает, сгорая в костре, почти весь жир, а им-то и дорожит кочевник.
Тарбаганов кстати готовили раньше и другим способом. Очистив животное от внутренностей и шерсти, из нутра вынимают очень искусно все кости и вместо них начиняют обезображенный труп животного раскаленными камнями. Отверстие проворно зашивают и катают будущее жаркое по траве до тех пор, пока не испечется[50 - Александр Черкасов, «Из записок сибирского охотника».].
Весьма любопытно, что способ приготовления тарбагана в земляной яме удивительно напоминает пачаманку инков из Южной Америки, но о запеченной морской свинке знает полмира, а о живущем в даурских степях хитреце-тарбагане, почти никто. А жаль.
Мы еще вернемся к нему, старожилу Даурии, тарбагану, несколько позже, а пока, отлистнем несколько столетий назад, к тому времени, когда русские казаки-землепроходцы пришли на берега Аргуни и Онона.
Что привело их сюда? Ответ вмещается в одном единственном слове – серебро.
В XVII веке, как это ни странно звучит, в России не было собственных разведанных месторождений серебра, так необходимого для чеканки монет. Дело доходило до того, что царское правительство скупало иностранные монеты, нидерландские риксдаальдеры и немецкие талеры и перечеканивало их в российские ефимки. До ввода в обращение бумажных денег (этого синонима инфляции), рождением которых (812 г.), как и бумаги (105 г.) мы можем быть благодарны Поднебесной империи, России оставалось ждать еще сто лет (1768 г.).
Все сырье для изготовления серебряных монет, ювелирных изделий и посуды ввозилось в Россию из-за границы. Такое положение дел не могло ни в коем разе соответствовать интересам набирающего силу Российского государства и требовало решений для устранения возникшей зависимости.
Указом от 10 декабря 1719 года Петра I ввел горную регалию и объявил, так называемую «горную свободу», гласящую «Соизволяется всем и каждому, во всех местах, как на собственных, так и на чужих землях, искать, плавить, варить и чистить всякие металлы, минералы, земли и каменья; если владелец не имеет сам охоты строить завод, то принужден будет терпеть, что другие в его землях руду и минералы искать, копать и переделывать будут, дабы благословение Божие под землею втуне не осталось. От рудокопных же заводов и прилежного устроения оных земля обогатеет и процветет и пустые и бесплодные места многолюдством населятся».
С этого времени в России начались активные поиски и разработка собственных серебряных месторождений. Попытки разведать залежи серебра на Урале и северо-востоке России не принесли желаемого результата. По слухам, месторождения серебра имелись в «даурской земле», на реке Шилке. Эти слухи подстегивали сибирских воевод для дальнейшего поиска пути за Байкал к желанному серебру. Без устали снаряжали они новые и новые казачьи отряды, желая выслужиться перед царем.
Во время проведения экспедиций казаки, верные своей тактике, закладывали на стратегически важных местах, таких как устья рек, опорные пункты-остроги, продвигаясь года от года все ближе к заветному серебру, истинной цели их походов. При этом казацкие отряды действовали одновременно из двух направлений, из Енисейского и Братского острогов они продвигались на восток, из Якутского острога, следуя берегом Витима, на юг.
Цель предпринимаемых экспедиций недвусмысленно изложена в наказе якутского воеводы «чтобы, укрепясь в их стране, быть ближе к забайкальскому серебру». Под «их страной» подразумевались земли верхоленских и приангарских бурят.
Главными опорными пунктами для достижения поставленной цели служили Братский острог (основан в 1631 г.) со стороны Енисейска и Верхоленский острог (1640 г.) со стороны Якутска, положившие конец независимому существованию бурят[51 - Н.Н. Смирнов «Забайкальское казачество», 2008].
После основания Верхнеленского острога в устье р. Куленги, живущие там приангарские и верхнеленские буряты «были очень стеснены и проявили большое напряжение для уничтожения оного».
Доведенные до отчаяния жестокостями и притеснениями местного управителя Ивана Похабова, приангарские и верхнеленские буряты, убив казаков, разосланных Похабовым для сбора ясака, ушли к монголам.
Воевода Яков Тургенев, сменивший Похабова[52 - Иван Похабов, после жалоб на него инородцев, был снят за злоупотребление властью, смог однако избежать суда, сбежав из-под стражи, во время ночевки у Шаманских порогах на Ангаре/История Сибири, часть первая, стр. 81, Санкт-Петербург, 1889 г.], послал людей для сбора ясака вверх по Иркуту, Китой и Белой, но они никого из «ясашных людей» не нашли.
Такие случаи насилия над бурятами, когда их обирали до нитки, и их ожесточенной ответной реакцией, с нападениями и сожжением острогов, были далеко не единичны. К 1660 году «подъясачная» территория севернее Байкала практически обезлюдела. Многие из бурятов, поняв невозможность устоять против русских, число которых возрастало год от года, перестали принимать участие в набегах на остроги и стали подумывать о том, как им избавиться от русских другим путем, переселением за Байкал, к монголам. Особенно сильно это движение началось с 1655 года[53 - История Сибири, часть первая, стр. 75, Санкт-Петербург, 1889 г.].
В 1660 году монголы забрали остальных бурятов, еще остававшихся в приангарских районах[54 - История Сибири, часть первая, стр.202, Санкт-Петербург, 1889 г.].
Показательны слова, какими российский исследователь Иоганн Эбергард Фишер[55 - Иоганн Эбергард Фишер (нем. Johann Eberhard Fischer; 10.01.1697 – 13(24). 09.1771) – российский историк и археолог немецкого происхождения, академик Петербургской академии наук.] охарактеризовал деятельность Ивана Похабова и ему подобных, во время завоевание Сибири: «Когда бы имъ согласiе, разсудокъ и умеренность таковы жъ были знаемы, как ограбленiя, разоренiе и смертоубiйство, то могли бы они ожидать долговременного продолженiя своего правительства»[56 - Сибирская исторiя съ самаго открытiя Сибири до завоеванiя сей земли российскiмъ оружiемъ. Соч. Iоганна Эбергарда Фишера. С.-Петербургъ. 1774 года. При Императорской Академiи Наукъ]
Конечно, можно сказать – каково время, таковы и нравы, таковы и его герои. Но не стоит судить мерками нашего, далеко не идеального времени.
Двадцать пять лет боролись буряты и тунгусы за свою независимость. Напрасно. Бурятским и тунгусским князьям стало ясно, что, противостояние русским не принесет им желаемого результата – избавление от незваных пришельцев из-за Большого камня. Они ни покорились, а выбрали для себя более выгодный вариант, сулящий им, их родам, возможность остаться на земле их предков, обретя в лице русских сильного покровителя, способного защитить от порабощения монгольскими ханами, данниками которых являлись буряты и тунгусы многие сотни лет.
Монголы же, извлекли для себя урок – никогда не затевай драки с русскими. Себе дороже обойдется. Или как написано об этом в «Истории Сибири»:
«Продолжительные и ожесточенные враждебные действия русских против верхнеленских и ангарских бурят, завершившиеся выселением последних за Байкал, надо думать, много способствовали легкому захвату забайкальских земель. Самый факт переселения бурят доказывал монголам силу русских, чем разумеется содействовал развитию в них желания избегать столкновений с русскими людьми, что и проявилось с первых же встреч монголов с русскими[57 - История Сибири, часть первая, стр. 78, Санкт-Петербург, 1889 г.]».
Все последующие годы между русскими и монголами не возникало крупных конфликтов, даже наоборот. Монгольские ханы, находившиеся под гнетом маньчжуров, были заинтересованы в установлении дипломатических и торговых связей с Россией. Они старались избегать серьезных столкновений с русскими и не препятствовали присоединению к России забайкальских бурят и тунгусов.
Буряты и тунгусы же, приняли верное решение, выбрав для себя из двух зол меньшее. В противоположность им, другой древний народ – енисейские кыргызы, являвшиеся злейшими врагами бурятов, предпочли бороться за свободу до конца, и в итоге, после ста лет войны с русскими, потеряли все, и были вынуждены откочевать в горы Тянь-Шаня, где кыргызы основали новое государство – сегодняшний Киргизстан.
Девять русских экспедиций за Байкал (1638, 1640, 1643 (третья и четвертая), 1644 (пятая и шестая), 1648, 1649, 1652), с наказами «чтобы на новых народов наложить ясак» и места около Байкала точно описать, а «а что главнейше было предметом, золотыхъ и серебрянныхъ искать жил» потребовалось для того, чтобы открыть, найти наконец дорогу к заветному металлу.
В 1676 году «в пяти днях пути от Нерчинска» на реках Алтаче, Мунгаче и Тузяче, впадающих в Аргунь, было найдено серебро.
В 1704 году у первого открытого в России месторождения серебра заработал сереброплавильный завод, первоначально называвшийся Аргунским. Начало разработок серебряных рудников[58 - В настоящее время село Нерчинский Завод – административный центр Нерчинско-Заводского района Забайкальского края.] ознаменовало собой расцвет Нерчинской каторги увидевшей за годы ее существования многих знаменитых людей – декабристов и петрашевцев, народовольцев и участников польского национально-освободительного движения (восстания 1831, 1863). К числу ее узников принадлежали знаменитый Н.К. Чернышевский (1864-71) и безвестный А. Алексеев, один из первых узников Нерчинской каторги, проведший в ее мрачных застенках 46 лет, стрелявшая в Ленина (или нет?) эсерка Фани Каплан (1907-17) и бессарабский Робин Гуд Григорий Котовский (1911-13), прошедший путь от уголовного преступника до овеянного легендами красного комкора.
В сознании российского общества сложилось негативное представление о Забайкалье, ассоциируемое в первую очередь с царской каторгой, что в корне неверно.
Забайкалье, это прежде всего его прекрасная природа и замечательные люди, живущие на его бескрайних просторах. Далеко не все из них, или их предки, пришли сюда по доброй воле, этого никто не оспаривает. Но к востоку от Урала этим никого не удивишь.
Серебро, казаки и каторга – истоки русского Забайкалья. Ища серебро, казаки нашли там себе родину, ну а каторга притащилась старухой следом, гремя крюкой-кандалами.
Первые служилые люди, верстанные в казачью службу, появились в Забайкалье около 1639 года. К концу XVII века енисейскими и якутскими казаками были основаны первоначальные остроги, ставшие форпостами стремительно растущей Российской империи.
С середины XVIII века к охране границы стали активно привлекаться иррегулярные воинские формирования, сформированные на добровольной основе из коренных жителей Забайкалья – бурят и тунгусов (эвенков).
Так, например, в 1764 году численность казаков- бурятов составляла 2400 человек, сведенных в состав четырех полков, созданных на родовой основе и носящих соответственно название своих родов: Ашебагатов, Цонголов, Атаганов и Сортолов. Впоследствии их стали именовать – 1-, 2-, 3-и 4-й Бурятские полки. Четырьмя годами раньше, в 1760 году из тунгусов (эвенков) князем Гантимуром был сформирован один полк пятисотенного состава, ставший с 22 солдатами Якутского полка и 162 нерчинскими конными казаками основой забайкальского казачества.
С самого начала одной из уникальных особенностей формирующегося Забайкальского казачьего войска, заключалось в том, что наряду с потомственными казаками, составлявших меньшинство, его основу составили выходцы из переселившихся в Забайкалье крестьян и представителей коренного населения.
Другой отличительной особенностью забайкальского казачества, являлось то, что наряду с православием, часть казаков из бурят исповедовала буддизм.
