– Невероятно… – шёпотом бормотал себе под нос Ян, не двигаясь с места.
Не выдержав, Стаська отпихнула остолбеневшего парня и заглянула внутрь. Помещение явно не предназначалось для хозяйственных нужд, оно было похоже… на кабинет древнего учёного и хранило следы хозяина. Некоторые вещи – одежда, шкуры, тюфяк на каменном ложе – почти истлели, но хранили приметы, позволяющие воображению реставрировать прижизненную картину обитания здесь человека. Глиняные и деревянные плошки разных форм в беспорядке свалены в углу, большая каменная плита, опирающаяся на обтёсанный валун, – видимо, рабочий стол, по стенам растянута трухлявая паутина – не иначе бывшая когда-то сухими корешками и чем-то подобным, у стены – четыре истлевших кожаных мешка с рассыпавшимися самоцветами. Но самое интересное – на столе. В аккуратную стопку сложены тонко выделанные шкурки, одинаково обрезанные по краям и исписанные. Идеально сохранившиеся. Почему кожаные мешки и одежда истлели, а эти кожаные листы с записями целы? В выдолбленной серединке булыжника (чернильница?) на дне лежала щепотка чёрного пепла, но бо?льшую часть стола занимали камни. Здесь не было самоцветов, золотых слитков и серебра… все камни были одной породы, разных форм и размеров, видимо, сколотые с большого массива, красноватые, с золотисто-белыми крапинами. А рядом – кувшин, одетый в толстую пыльную шубу и намертво закупоренный. Ян дотянулся и слегка качнул его, в кувшине булькнуло. Вода? Сохранилась? Не может такого быть! А вдруг это не вода? Или какая-то особенная вода?
– Вот тебе и загадка! – Стаська наконец-то пришла в себя, хоть и продолжала стоять с открытым ртом. – Да не одна – на всю жизнь хватит разгадывать, – она растерянно обшаривала глазами ископаемые сокровища и думала, как это до сих пор никто их не обнаружил. Столько народу здесь перебывало. Да и сами они чудом заметили дверь, и то благодаря чуткому носу пса. – Что дальше?
Ян, очнувшись от потрясения, быстро соображал:
– Берём самое необходимое для изучения и уходим. Рюкзак.
Стаська подставила раскрытую горловину, пытаясь угадать «самое необходимое», а Ян осторожно трогал кожаные листы на столе. Они оказались мягкими и крепкими, легко гнулись, будто были положены сюда вчера, только толстый слой пыли сверху говорил о древней неприкасаемости свитков. «Размышлять будем дома!» Бережно свернутые трубочкой листы, глиняный кувшин с булькающим содержимым и пара камней – всё упокоилось на дне рюкзака.
– А теперь уходим.
– Оставим открыто?! – девчонка впилась в руку, вскидывающую на плечо рюкзак. Такую тайну следовало хранить не только от занимающихся преступным промыслом мошенников, но и от вездесущих зверюшек. Уж они-то утащат всё, что приглянется, остальное затопчут и загадят – и прощай исторические реликвии! Вон Ковбой и тот уже заглядывает в проём, а Санни даже нос просунула между ногами хозяев. Не пугни – они живо наведут здесь свой порядок.
– Ни в коем случае!
Проверив, не обронили ли чего впопыхах, ребята тихонько вышли. Ян, вооружившись колом, поставил дверь на место, стараясь восстановить первоначальный вид, и принялся выравнивать площадку, ликвидируя следы деятельности перед дверью. Посовещавшись, ребята решили возвращаться тайной тропой, предварительно выслав на разведку Санни. Быстро и молча прошли до берега Эльканы и так же молча отправились в обратный путь. Шли, не разбирая дороги и вряд ли замечая её, интуитивно шагая за собачьими хвостами, словно оглушённые. Открытие в пещере распахнуло перед ними такие глубинные пласты истории, так явственно и вещественно заставило почувствовать, как сжалось, сократилось время, что, всего лишь переступив порог, они вошли в жизнь древнего племени. Да и что значит тысяча, даже несколько тысяч лет пред лицом вечной жизни? Они шли и не столько размышляли, сколько пытались справиться с потрясением, не до конца веря, что коридоры времени всё же выпустили их, разрешив вернуться в свой привычный мир.
– Это волхв, – только и вымолвил Ян, когда они уже подходили к мосту.
– Ты про комнату? – Стаська, услышав его негромкий голос, вдохнула влажный речной воздух с таким наслаждением, будто её, уже утонувшую, спасли и привели в чувство.
– Да. Отдельная комната для волхва. А целое племя – все вместе – располагалось в пещере.
– Значит, это был не простой волхв.
– Именно.
– Тот, что на картине?
– И картину, наверное, рисовал он.
– Почему ты решил?
– На столе чернильница. Исписанные страницы. Кто ему готовил чернила? Конечно, сам. Притом отличные. Не потускнели, не осыпались. Плошки в углу с разноцветными порошками…
– Высохшие краски?
– Похоже… как чёрный порошок в чернильнице.
– Что же он писал на листах?
– Я только успел заметить, что это не были буквы и слова.
– А что?
– Знаки, то есть символы и рисунки. В музее у нас хранятся древние книги, письмена на выделанной коже, но они намного моложе. Там уже тексты, слова. Знаковых записей – кот наплакал. Года два назад мне пришлось работать в группе учёных-лингвистов, которые занимались разгадкой этих свитков. Я, конечно, не лингвист, у меня была другая работа – по реставрации и сохранности древних реликвий. Помнится, тогда был составлен список обозначений, что-то вроде дешифратора древних символов.
– Ян, а что там нужно было пришельцу? Он что, такой заядлый любитель древности, что путешествует в параллельных мирах, изучая ископаемые рукописи?
– Ты забыла про камень. На картине в руке волхва, на столе в его комнате… вот за чем он охотится. Странный камень. Раньше я такого не видел. Волхв должен был о нём написать.
– И кувшин тоже странный. Что там булькает? Может, джинн? И он выполнит наши желания?
– А ты помнишь, как идеально сохранились кожаные страницы волхва? Не растрескались, не ссохлись, не истлели? Возможно, в кувшине та самая жидкость, которой он пропитал странички.
Поглощённые разговором и обрушившимися впечатлениями, путешественники не заметили, как миновали мост, лесок, как неуловимо сократилась долгая дорога среди цветущих лугов, и только умные собаки бдительно прислушивались к подозрительным шорохам, обследуя кусты и высокие травы, вынюхивая притаившуюся опасность. Уже видны были Восточные ворота.
– Сейчас ко мне. Нужно кое-что захватить. Потом я – в лабораторию, а вы с Санни можете погулять пока, – намечал стратегический распорядок Ян. – Можете взять с собой Эрни. Ковбоя оставьте дома. Нечего ему светиться лишний раз. Вечером подтягиваемся в гостиную, ужинаем, подводим итоги.
– Прямо полководец. А мне с тобой никак нельзя? – Стаська так уже прикипела душой к Яну, что без него чувствовала себя почти голой и снова наваливалось на плечи чужое, страшноватое. Не признаваться же ему в этом!
– У тебя нет допуска в лабораторию. Не бойся, я один справлюсь, не впервой.
– Ну… раз приговор окончательный… А ла гэр ком а ла гэр – на войне, как на войне.
– Вот именно. Кстати, те же римляне советовали: хочешь мира – готовься к войне.
– Ян, а что ты будешь в лаборатории исследовать?
– Содержимое кувшина и камень. Один камень могу оставить тебе, поразглядываешь, поразмышляешь. Если удастся, сниму копию дешифратора древних символов. Вдруг пригодится?
Глава 14
Полюс холода
Артём вышел из аэропорта Усть-Нера и направился к стоянке такси. Машин было немного. Он выбрал парня, смахивающего на русского, который сидел на корточках, прислонясь спиной к машине, и весело поглядывал из-под светлого чубчика на подходящего к нему пассажира в джинсах и с рюкзаком.
– В посёлок надо.
– В Усть-Нера? Что, на такси поедешь? – усмехнулся парень, не двигаясь с места. Неженка. Дальше городского парка не знает, как и шагу ступить.
– Могу и пешком. Спросить хочу.
– Валяй.
– На днях сюда прилетела группа учёных. Этнографическая экспедиция… – Артём сбился и умолк. До него только сейчас дошло, что электронное письмо – информация не просто странная, непроверенная, но подозрителен и её источник – этот вовсе за семью печатями. А вдруг розыгрыш? Или хуже того – злой умысел? А он, как дурак, повёлся, проглотил наживку и полетел на край света. А всё – бессонные ночи и страх за подругу. Может, на то и расчёт был?
– Да знаю. Неделю назад.
– Ты их видел? – обрадовался Артём, почувствовав лёгкое облегчение, и даже шагнул вперёд.
– А кто ж их не видел? Три дня в гостинице «Солнечная» жили, ждали кого-то.
– Дождались? – уж не Стаську ли с Сашкой Томниковым?
– Не знаю. Я в Томтор к матери ездил. Вернулся – они уже на маршрут вышли.
