333. Бр. Залеського до Т. Г. Шевченка
2 червня 1859. Рачкевичi
Друже мой дорогой! На днях я узнал от молодого Чарноцкого, который встречал тебя у графини Толстой, твой адрес и хотел тебе писать, когда мне отдали твое письмо. Я хотел сказать тебе, как искренному моему другу, о величайшей милости Божьей, постигшей ныне меня. Так, друже мой дорогой! В Вильне, в том же месте, где одиннадцать лет тому назад я, кажется, навсегда прощался со всем дорогим в жизни, вблизи той чудотворной иконы Матери Божьей мне довелось встретить чудную женщину, которая согласилась быть спутницей моей на последние годы жизни… Я женюсь, мой милый Тарасе, и нахожусь в таком блаженном состоянии, какого даже в мечтах моих я не надеялся на земле. Невеста моя, лет 25-ти, высоко девственная, нравственная и эстетически даже богатая натура. Она несколько лет прожила за границей, искренняя подруга Богдана, любящая все нам дорогое, почитающая искусство и красоту во всех созданиях Божьих и глубоко религиозная. Три недели тому назад это совершилось, и я до сих пор не могу опомниться, не могу надивиться милосердию Божьему, пославшему мне, грешному, такой луч счастия. Она сама училась живописи, и мы скоро поедем на несколько месяцев за границу любоваться произведениями искусства и учиться, – пока предполагаемая реформа не потребует присутствия нашего здесь. Новые горизонты деятельности, любви и труда раскрыл Бог передо мной. Порадуйся и помолись за меня, друже мой дорогой!
Как истинный эгоист, я начал мое к тебе послание собственною моей историею, но я уверен, что ты в благородном сердце твоем обрадуешься моему счастью, и этих несколько слов родят в твоем воображении целую, по-твоему выражению, роскошную библиотеку, так, как я обрадовался содержанием твоего коротенького письма. Да, друже мой, как ты теперь счастлив, и как я сочувствую твоему теперешнему, так мне понятному счастью. Ты увидел Киев, широкий Днепр, твой хутор, твою Украину и все, все твое! Да благословит всякое создание Господа Бога и дивные дела его.
«Трио» твое, друже мой дорогой, не знаю совершенно, где ныне находится, может быть, ты с ним встретишься теперь на родине. Знакомые несколько лет тому назад люди разбрелись, и многих из них не знаешь, где искать, как же знать судьбу картины! Но у меня есть копия, помнишь, та, которую я делал в Каратау, я ее хранил в память тебя, друже мой дорогой, и незабвенных этих дней. Ныне посылаю ее тебе, друже мой дорогой; она, натурально, не заменит оригинала, на ты ее исправишь и во всяком случае она может пригодиться тебе. По миновении в ней надобности ты мне ее возврати так, как воспоминание, с которым мне тяжело было бы расстаться. Есть у меня еще подобная копия «Цыгана» – все, разумеется, к твоим услугам.
Гравюр твоих не прислал мне еще Сова, но я надеюсь получить их – во всяком случае, ты меня не оставишь без них – правда, мой друже? Многие оценят их лучше, правильнее меня, но более искреннего по сердцу приветствия они, ей-богу, не найдут нигде, и помни, что ныне не я один буду любоваться ими, а я вдвоем.
Почти три недели тому назад я дал моей невесте фотографию с этого знакомого тебе св. Петра, рисованного, помнишь, в Каратау – фотография отправлена к Богдану вместе с одним письмом твоим, именно тем, где ты упоминаешь о книжке его стихотворений. Он хранит несколько твоих рисунков и просил убедительно достать ему твой автограф, и во имя любви моей для обоих вас я расстался с этим письмом.
Возвратившись в Петер[бург], напиши мне, друже мой дорогой, – у меня теперь так преисполнено сердце, что я совершенно не способен писать длинные письма, но зато люблю всех моих друзей, кажется, еще искреннее.
Письма твои найдут меня всегда, где бы я ни был, если их адресовать будешь чрез Слуцк в имение Рачкевичи.
Целую тебя от целой души —
Твой Бронислав.
2 июня 1859 г.,
Рачкевичи.
Дописка М. М. Лазаревського:
20 июня 1859, Спб.
Третьего дня я получил это письмо с картинкою, которую оставил до твоего приезда. Кажется, на след[ующей] неделе я уезжаю домой.
Тв[ой] М. Лазаревский.
На четвертiй сторiнцi:
Тарасу Григорьевичу Шевченке.
334. М. О. Марковича до Т. Г. Шевченка
Початок червня 1859. Дрезден
Учора одiбрала Ваш лист, добрий мiй та щирий Тарас Григорович. Тiлько шкода, що Ви менi не сказали, куди се Ви замислили втiкати i де будете менi мачухи шукати?
Жити у Дрезденi добре, тихо. Робота йде дуже швидко. Бiльш тут зробиш у мiсяць, як де-небудъ у два роки. А Богданко поступив у нiмецьку школу i дуже з своею вченостiю несеться, а проте Вашоi примовки не забув. «Щоб вас лихо не знало!» – каже нiмченятам, а вони тiлько цiкаво ушi наставляють та дивляться на його. Коли б то Ви та перебiгли якось за границю! Тут би Ви й дiла багато наробили i одпочили б трохи. Ви сього слова не занедбайте, а, коли Ваша ласка, подумайте.
Ми ще й самi не знаемо, коли повернемось: тут живеться, кажу, i тихо, i добре, то, може, воно буде i по Вашому слову.
З роботою я не хапаюся i не спiшуся, а «Ледащицю» тому послала, що була вже написана, то нехай не лежить. Печататься, здаеться, до осенi нiчого не буде, будемо «Хату» дожидати. Та скажiть, менi, чи схочуть «Інститутку» для першоi книжки? Чи для першоi iм треба якоi новини. А ще ви менi скажiть, як iде перевод у Кожанчикова i чи багато зосталось ще книжок? Що ж Ви, чи пишете? Що написали? Чи спiваете «Зiроньку»? Що малюете? Бувайте ж здоровi та пишiть, та по-батькiвськи цiлий листок запишiть, а не те, що три слова черкнути та й бувайте здоровi. Низенько кланяемось усiм землякам. Чи поiхав Мих[айло] Матв[йович] на Вкраiну? Чи втiк куди-небудь Ченстоховський? Чи не разом з ним отсе Ви захожуетесь втiкати?
Щиро Вам прихильна
М. Марков[ич].
P. S. Коли встигнете, то пришлiть з Николаем Яковлевичем свiй портрет, отой, що у свитi.
Чи вже Бiлозерськi поiхали? Що Мотря робить? Чи здорова вона? Чому Вас[иль] Михайл[ович] менi не одпише? Чи одiбрав вiн мiй лист?
Опанас Вам дуже кланяеться.
335. М. М. Лазаревського до Т. Г. Шевченка
13 червня 1859. С.-Петербург
13 июня 1859. С.-Пб.
На днях был у меня Брылкин, приезжавший сюда на сутки. Он сказал, что формовщик, которому ты заказывал для Брылкина две статуи, хоть и сделал их, но одну кому-то раньше еще продал, а потому он сам уже заказал у него же две статуи и сам рассчитается с ним. Просил тебе кланяться низенько.
Я передавал об этом Честаховскому, который тоже был у формовщика, и убедился, что все это правда. Поэтому я 50 р. не получу от Брылкина.
Нового в П[етер]бурге ничего не слышно. Желяховский завтра едет и кланяется тебе.
О кн[язе] Гагарине есть уже в газетах, а о гр[афе] Ф[едоре] П[етровиче] нет ничего еще.
Я уеду, кажется, к 1 июля на м[есяц]. Прощай, будь здоров и вертайся счастлив.
Тв[ой] Михайло.
336. М. М. Лазаревського до Т. Г. Шевченка
17 червня 1859. С.-Петербург
17 июня.
Посылаю тебе письмо Марьи Александровны, вчера принесенное Каменецким. Нового ничего. Я, может быть, уеду к концу этого м[еся]ца в Малороссию.
Прощай.
Весь тв[ой] Мих[айло].
337. Т. Г. Шевченка до М. М. Лазаревського
10 липня 1859. Межирiч
10 июля,
с. Межирiч.
Спасибi тобi, за твое письмо i за письмо М[арии] А[лександровны]. Я це думаю iхать у Гирiвку, добре було б, якби i ти туди хоч к половинi августа приiхав, а раньше, то ще лучше, лучше б. А поки те буде, пошли мiй коротенький лист М[арии] А[лександровне]. Та щоб не даром нiмцi папiр возили, то напиши i ти iй на другiм чистiм боцi, вона, я знаю, буде дуже, дуже рада.
