– А сейчас кто же?
– Хрен его знает! – в сердцах прикрикнул Гротт. – Я даже гадать не буду.
– Это и я бы мог такое сотворить… – в ужасе проговорил эльвин, глубоко вздыхая, его трясло.
– Ну один одинешенек не такой силы, конечно, но мог. Поэтому мы и боремся с эскурой.
– Спасибо, что избавили меня от такой участи! – Виллем низко поклонился Гротту.
– Ну, будет, будет. Мне повезло, что ты сейчас тут со мной, – слабо улыбнулся старик юноше, чтобы приободрить того.
– Что делать будем, мастер Гротт?
– Выживших надо искать, – вставил Риган прежде главы.
– Если таковые имеются, – поморщился Гротт.
– В башне может кто и есть, – рассудил Риган. – Я пойду. А вы оставайтесь здесь.
– Добро, будь начеку. Они еще могут рыскать тут. Дикари, редрины и эскуриды. Найдешь кого из наших, ты им подсоби.
– И возвращайтесь скорее! – добавил Виллем.
– Если будет с кем возвращаться…
Виллем, настороженно озираясь, остался со стариком. Риган двинулся прочь, сказав, чтоб встретили его живыми и невредимыми.
Тишина, стоящая кругом, пугала до жути. Даже ветра не было, ни одного шороха, ни одного звука. Наступила такая молчаливая и гнетущая пора напряженного ожидания и неизвестности, если бы не вопросы Виллема, разумеется, которые посыпались после того, как и эльвину стало ясно, что дожидаться Ригана в молчании это сущая пытка.
Это немного отвлекало от печальных размышлений – наличие кого-то живого и говорящего совсем рядом в этом угасшем месте.
– Как думаете, Варлаг и его друзья уцелели? – спросил Виллем.
– Авось.
– Мы отправимся на их поиски? – тут же последовал новый вопрос.
– Как только, так сразу, – Гротту слова все еще давались с трудом. Челюсти болели, а язык ворочался совсем плохо. – Сначала нужно понять в каком мы положении.
– В прескверном, должно быть. А враги тоже ведь будут их искать…
– Ну, ну, не теряй головы.
– Это же все из-за нее?
– Может и нет. Просто так совпало. Масса вариантов, все это нам предстоит связать в одно целое. И не только нам.
– А может это кто-то из наших выболтал?
– Скоро узнаем.
– Мастер, вы верите в то, что у нас… У нас есть какие-то шансы на…
– Шансы всегда есть. Не все из нас пали, а это уже хоть что-то. Да и Эльфинат пока существует. Решение найдется.
– А может начаться война? А может нас накажут? А может…
– Уже началась. Тут, знаешь ли, не нам решать.
– Попали под раздачу…
– Кто-то должен быть первым. Вот так и случилось, – вздохнул старик. Он немного подустал от разговоров. – Быть щитом, участь наша такая.
– Может пить хотите? – поинтересовался Виллем, заприметив усталость и немощь конксура, что возвращались снова. Тяжкие разговоры изматывают не хуже битвы.
– Может, но скорее уж выпить… – ответил Гротт. – А еще… Где Гудбранд?
– Меч-то ваш? – захлопотал эльвин. – Где-то тут лежал… – он сорвался с места, руками смахивая пыль и золу с орудия, что не без труда, но нашел тут же, на поляне. – Вот, держите! – Виллем вложил рукоять в руки своего мастера, надеясь, что это придаст тому сил и мужества. Он знал, что мечи эти для старца имели большое значение.
– Спасибо, – отозвался Гротт, слабо сжимая набалдашник. Холод стали почти обжигал пальцы, пробуждая воспоминания и осознание. Сможет ли он теперь взмахнуть им вновь? – Только вот где Гермунд?
– Так вы же отдали его своему ученику, Варлагу, – напомнил Виллем, нахмурившись. – Когда начался весь этот хаос.
– Точно, – мрачнея, проговорил Гротт. – Точно… – повторил он.
– Кто они? – спросил эльвин, участливо глядя на конксура. – Гермунд и Гудбранд?
– Мои братья, – холод взора Гротта несколько оттаял, когда встретился с глазами эльвина. – Они не пережили ту осень в Нуде, когда во мне родилось обладание.
***
Риган вернулся нескоро. Но Гротт и Виллем обрадовались, завидев его в компании с Катэлем и Тарниром. Оба казались вымотанными, это видно по их глазам, походке и жестам – слишком усталым и скованным. Про одежду и говорить не имело смысла – на ней следы былой битвы. Им тоже там пришлось нелегко.
И Катэль, и Тарнир всегда сияли. Эльф – ясное дело, все-таки, люксор. Но вот Тарнир…
Этот всегда вечно жизнерадостный, сколько Гротт его помнил. С самой первой их встречи, когда он шуганный и оборванный очутился в Высьдоме.
Буроволосый, мягкий и лоснящийся Тарнир радостно жал его руку и светился от счастья быть тут. Гротт же всегда был мрачным и серьезным. Как они вообще подружились и уживались вместе? Противоположности часто притягиваются, в поисках того, чего нет в тебе.
Никакого люксиса ему уж точно не надо, чтобы приободрить кого-то, будь то неудавшийся опыт с калидией у какого-нибудь ученика, или уж совсем мрачное событие, когда кто-то трагически скончался раньше срока. Гротт часто ворчал в присутствии Тарнира. Возможно, что тогда он неосознанно винил добродушного сокурсника в своих собственных злоключениях и потерях. Да, у Тарнира имелось все то, чего Гротт был лишен. Что у него отняли. Он часто ему завидовал.
Ну, а потом их разделили и взгляды, и разное ученье. Гротт отбыл в Гуар Данн почти сразу же после испытания, а Тарнир остался в академии. Нужных слов они друг другу так и не сказали. Может сейчас и настала та пора?
Гротт улыбнулся калидиту. Он радовался все-таки, что тот выжил и пришел к нему на помощь. И ему нужен его огонь, что разгонит тьму.
Обычно от них исходил тот свет, который привлекал к ним народ, что мотыльков ночная лампа. Но сейчас он совсем угас. Оно и ясно отчего…
– Ментор Катэль, Тарнир… – вымолвил Гротт, едва им улыбнувшись. – Рад видеть вас в здравии.
