И вместе мы прочтём молитву.
Но боги глухи, снова паства
Предложит жертвы есть на блюде,
Где палачи и даже судьи
Посменно пашут, делят жатву.
Глаза закрою, в чудо веря,
Надеясь, что смогу проснуться,
Что всё не то, к чему коснуться
Нельзя, не взяв с собою бремя.
Тебя запомню, пусть могилы
Не будут сложены для близких,
Оставим драму толстым книжкам,
А жизнь расставит точки силы.
Тим Волков «ХОЛОДНЫЕ ПАЛЬЦЫ»
Тим Волков
Замёрз. Холодные руки. Погода просто сегодня такая, промозглая, с дождём, переходящим в снег. Дрянная.
Отогреваешь пальцы. Кипятишь чай. Садишься на скрипучий диван и долго смотришь на хрустальный сервиз, стоящий в серванте и не тронутый до сих пор. «Придут гости – тогда и выставим». Не пришли. Не выставили. Умерли.
Противогаз – как вторая кожа. О нём часто забываешь, не снимая до тех пор, пока не поднесёшь кружку с кипятком ко рту. Кружка звякает по коробке фильтра. И только тогда вспоминаешь, что не разделся придя с улицы.
Стягиваешь противогаз. Садишься на табурет. Пьёшь.
Кипяток обжигает нутро. Горячее прогнать через себя – это обязательно. Особенно после улицы. Отогреться. Почувствовать тепло. Почувствовать…
В последние дни изменилось что-то. Надломилось. Там, внутри. Ни страха, ни жалости, ни боли. Ничего не осталось. Сгорело. Лишь только пыльная пустота. Зрение словно тоже стало другим, чёрно-белым. Или это из-за хмурых постоянных туч и непогоды?
Кружка кипятка, тарелка слипшихся макарон. Сквозь отвращение запихивать в себя еду. Нужно. Чтобы были силы. Чтобы завтра…
Нет. О завтра лучше не думать. Таков закон. Что будет завтра – тайна. Дожить ещё надо до завтрашнего утра. Впереди ночь.
Мёрзнут руки. Всё никак не согреться. Кружка с кипятком остыла.
Берёшь противогаз, шаркающей походкой идёшь в комнату чтобы вновь смотреть на хрустальный сервиз и молчать, слушая завывание ветра за окном.
– Сегодня к Ленину ходил.
Плюшевый пыльный заяц смотрит внимательно чёрными пластмассовыми глазами, не перебивает. Он единственный собеседник. Больше поговорить не с кем.
– Сегодня к Ленину ходил. Памятник повело весь. Видимо просадка грунта. Там магазин раньше был, сразу за памятником. Удалось гречки урвать и немного гороха, – киваешь на рюкзак, стоящий у порога, – а вот макароны подмокли и плесенью покрылись. Жаль. Своих запасов уже не осталось – вчера последнее сварил.
Переводишь взгляд на обогреватель, который уже давно не работает. Пытался несколько раз починить его, но всё без толку. Бросил.
Вздыхаешь. Почти шёпотом произносишь:
– Бродячих не видел. Хотя следы были.
Заяц одобрительно молчит.
– Думаю, завтра до парка пройтись. Там порыскать. Опасно, знаю, а что делать? В округе пусто. Всё вытаскал. А уже аптеку надо искать. Лекарства заканчиваются. До следующей недели хватит, но потом…
Заяц вновь молчит. Взгляд с укором. Вдруг взрываешься от этого:
– Вот только не надо опять начинать! Лекарства мне нужны! Без них… Без них тяжело.
Заяц ничего на это не отвечает. Он делает безразличное выражение морды.
– Молчишь? – злобно кидаешь зверю. – Ну вот и молчи!
Встаёшь. Долго ходишь по комнате, глядя на старые пожелтевшие плакаты – отпечатки былой эпохи. Достаёшь пистолет. Долго смотришь на него, словно видишь в первый раз. Вновь прячешь.
Замерзают пальцы. Где-то сквозит? Опять окно? Трёшь ладони, пытаясь согреться. Не получается. Что же это такое? Опять кипяток поставить? Не охота. И так тошно, а от воды и подавно плохо станет.
За окном ветер начинает резвиться вовсю, швыряет в пыльные стекла горстями колючий снег, завывает, гремит железным подоконником. Зима длиться уже второй год. Кажется, ей не будет конца.
Надеваешь перчатки. Идёшь на кухню. Ставишь кипяток. Всё как всегда.
На лестничной клетке раздаётся шум. Ветер? Не похоже.
Замираешь, прислушиваешься.
Ток-ток-ток.
Словно шаги.
Ток-ток-ток.
Выше и выше.
Ток-ток-ток.
Поднимаются к нему. И вдруг затихают.
«Бродячие!» – успеваешь подумать прежде, чем дверь с грохотом отворяется.
В комнату вваливаются несколько теней.
Никогда так близко их не видел. Опасался подходить. А тут вдруг рассмотрел в деталях.
Вполне себе обычные люди. Такая же одежда, такие же, как у меня, противогазы и глаза за защитными стёклышками такие же, человеческие. Постой…
Замираешь от внезапной догадки.
Они ведь… Они…
