Пират

– Какое, господин капитан? – поинтересовался я.

– Да, «Мымрики», Виталя, «Мымрики», – подмигнул мне Кирпичёв.

12. Мадрид 1938

12 сентября 2280 года

Новый Севастополь

г. Кошка

Бар «Мадрид 1938»

Увольнительную решили отметить все вместе. Нет, конечно, всё отделение я с собой не взял. Только «старую гвардию» – я, Валера Бутерус и те восемь, что остались живыми после наших приключений на Готлибе: Баранов, Шумков, Богачёв, Алескеров, Устюгов, Богданов, Побретухин, Вихневич.

Мне хотелось выпить с моими ребятами, а сделать это было можно, увы, не везде. Вообще, в нашей армии офицеры накачиваются спиртным отдельно, а рядовые и унтеры, отдельно. И, как правило, в разных питейных заведениях. Вот такие правила. Панибратство неприемлемо. И ведь, увидев, потом заклюют. Нет, поймите меня правильно. Мне на это было плевать, честно, просто не хотелось солдат своих ставить в неудобное положение. Глупость, но у них тоже потом могут быть неприятности. Отец всегда говорил так: «Делай то, что должен и считаешь нужным, но всё же не превращай себя в изгоя, усложняя себе жизнь до крайности».

– Куда отправимся, командир? – спросил меня Валера, как только вышли за ворота базы.

Все мы были в гражданской форме одежды – нейлоновые и кожаные куртки, джинсы и штаны из плащёвки.

– Куда-нибудь подальше от центра, – сказал я, оглядываясь на башни гарнизона. – Чтобы можно спокойно посидеть за пенной кружкой, поиграть в бильярд, карты, сразится в виртуальные синшахматы.

– Знаю такое место, Виталий Константинович, – подмигнул мне Паша Баранов.

– Тогда чего мы тут стоим, – улыбнулся я, застёгивая замок куртки. – Вперёд, и с песней!

* * *

«Мадрид 1938» располагался на окраине города. Когда-то это было складским помещением, которое компания предприимчивых бизнесменов выкупила у местной администрации по дешёвке и превратила в огромный бар. Точнее три бара под одной крышей. Популярность заведения объяснить было легко. Всё в городе крутилось вокруг нашей военной базы. Большая часть жителей либо работала с военными, либо для военных, которые здесь обладали решающим голосом. Не всем это нравилось. «Империя – это всё!» – конечно, лозунг красивый, но не всегда отражающий действительность. Всяческие маргиналы находили в «Мадриде 1938» отдушину. И знаете, что? Трудно их винить.

Внутри всё делилось на три площадки (сектора). Красный был просто питейным заведением с живой инструментальной музыкой, бильярдными столами, олдскульными игровыми автоматами и уютными столиками для компаний. Здесь собиралась публика степенная, предпочитающая стабильность, тишину и скучающая по старым временам. Говорят, с этой площадки всё здесь и начиналось. Жёлтый – стриптиз-клуб со всеми вытекающими. Драки, поножовщина и скандалы здесь были нормой. Молодняк так и вился вокруг соблазнительных красоток, вытягивающих из сластолюбцев немаленькие суммы. А вот Бордовый был спортивным баром, где безудержно играли на тотализаторе.

Конечно, мы решили разместиться в Красном секторе. Вкусное пиво, многочисленные закуски, приятная музыка и уютный неяркий свет.

Девушка с гитарой пела приятным голосом что-то про дорогу, молнии в небе и любимого, к которому она никак не попадёт.

Сначала подняли кружки за нашу победу в учениях, затем поговорили о нашем новом ротном Незабудке, человеке закрытом, но вроде бы неплохом. После четвёртой смены посуды лица ребят раскраснелись, а глаза заблестели. Впрочем, пьяными они не были.

По окончании заварушки, в которой мы выжили, и возвращении на Новый Севастополь, служить мне стало значительно приятнее, и я бы даже сказал – легче. Ребята поняли, что мои изнурительные тренировки спасли им жизнь. Стрелял мой взвод лучше всех в роте, выносливостью вообще многих удивил, да и заучивание некоторых мест в уставе на зубок, оказывается тоже оказалось полезным. Кто бы мог подумать? Да? Авторитет мой, конечно, тоже вырос до небес. В общем все мои новоиспечённые ефрейторы так ретиво взялись за новобранцев, что любо дорого было смотреть.

– Мальчики, ещё пиво и закусок? – обворожительно улыбнулась нам короткостриженая брюнетка с выбритыми висками и выкрашенными чёрной помадой губами.

– Да, пожалуй, – согласился я, думая, что эта кружка для меня станет точно последней. Свою норму знаю, да и вообще не фанат алкоголя.

Стрельнув в меня глазками, официантка ловко собрала пустые кружки и, виляя бёдрами, направилась к барной стойке.

Пока пиво и закуски (копчёное мяско, нарезанное полосками, креветки, сухарики и маленькую вкусную рыбку, водящуюся только в местных водах) не принесли, мы решили поиграть в бильярд. Даже кии здесь были настоящие – деревянные.

Сразились в «американку», и все скопом проиграли Побретухину, который оказывается на гражданке даже в турнирах каких-то участвовал. Заранее предупредить будто не мог. Хотя, знаете, никто не обиделся.

На улице загудели дуговые двигатели ховербайков. Некстати вспомнился мой, на котором я чуть не разбился к чёртовой матери.

– Пиво доставлено, солдатики! – сообщила брюнетка, хитро усмехнувшись.

Ну а чего тут удивляться? Глаз у неё явно был намётан. Столько людей за смену видит.

Бах! – дверь распахнулась, и в Красный сектор влетело (по-другому и не скажешь) две дюжины бородатых мужичков в жилетках, банданах и татушках. Да, байкеры или ховербайкеры были и в конце XXIII века.

В помещении сразу стало тесно, а местные завсегдатаи недовольно заозирались.

– Где он? – заорал прямо с порога высокий парень с рыжей бородой, распахнутая жилетка на волосатой груди которого почти не скрывала надпись: Вarbarossa.

«Краснобородый значит», – подумал я, чувствуя, как волосы на затылке встали дыбом, а ладони вспотели. Интуиция моя прямо кричала, что сейчас что-то будет.

Знакомая нам уже официантка в этот момент как раз поставила на стол последнюю тарелочку с закусками, вежливо мне улыбнувшись.

– Да вот он! – закричал худой байкер, похожий на глиста, тыча в меня пальцем. – Видишь, Танька ему лыбится!

Брюнетка гневно сдвинула брови, уперев кулачки в бока, и метнула раздражённый взгляд в Краснобородого. Даже фиолетовыми туфелькой об пол стукнула. Правда, внимания на неё всё равно никто не обратил.

Всё-таки алкоголь – это вред, чтобы не говорили. Пьяные грубияны – а перегаром от них разило так, что глаза щипать стало – рванули на нас прямо с порога. Не разобравшись, не попытавшись поговорить…

Их было больше, но нам было не привыкать. Куда этим задирам, пусть и поднаторевшим в уличных драках, до солдат имперской армии. Против срочников, они ещё возможно бы, имея преимущество в количестве, продержались бы, но одержать победу над нами…

Краснобородый успел только протянуть руки к моей шее. Схватив его за протянутую клешню, я перебросил байкера через себя, добив ударом кулака в челюсть. Бежавшего за ним Глиста с ножом-бабочкой в руке, я остановил прямым ударом ноги в голову отчего тот рухнул как подкошенный на пол.

Две дюжины против десятка. Бой закипел вокруг меня, но ребята работали тройками прикрывая друг другу спину. Как на учениях. Розочки, сделанные из бутылок, ножи, ножки стульев и другая мебель, кастеты, обрывки цепей – нашим противникам не помогли.

В мою тройку вошли: суровый Бутерус буквально избивавший бедняг, кидавшихся на него, используя окружающие предметы, и ефрейтор Баранов, быстро выстреливающий левой-правой, как пулемёт.

Где-то музыкально кричала певица, ругающаяся матом словно капитан дальнего плавания, бармен, хлопнув дверью, выбежал наружу.

Короткие мощные удары, старое доброе боевое самбо, хруст сломанных костей и челюстей, горсточка выбитых зубов, брызги слюней и крови – всё это атмосферно наполнило Красный сектор, и победа наша была уже не за горами, когда от дверей раздалось разочаровывающее, но немного отрезвляющее (да не нас, не нас): «Милиция!»

* * *

– Поручик, ну что за херня? – глядя на меня умными карими глазами, под которыми темнели мешки, произнёс майор Галиуллин. – Ну ладно бы в Жёлтой разодрались из-за стриптизёрш или в Бордовой из-за денег, но тут то зачем? Сюда же люди отдохнуть душой приходят, подумать о судьбах мира! Чего вы мне статистику портите?

– Мы не специально, командир, – посмотрев на содранную на кулаке кожу, я подумал, что надо бы чем-то обработать руку, а то вдруг эти болваны зубы не чистят.

– Вы знаете, когда тут была последняя потасовка? – вздохнул милиционер

– Нет, конечно.

– Двенадцать лет назад! Я ещё зелёным летёхой был, – огорчённо помотал головой Галиуллин. – Извините, поручик, но вынужден сообщить об этом вашему непосредственному начальнику.

* * *

Увольнительная наша подходила к концу о чём свидетельствовал закат, алевший на горизонте тонким кантом. Эх, столько времени потеряли!

– Нормально погуляли, – зябко дёрнув плечами, Баранов поднял воротник куртки, и ребята вокруг все как один заухмылялись.

«Среди нас раненых не было, и то слава богу», – подумал я, пряча руки в карманы куртки.

– Кто ж спорит? Жаль алкоголь весь с адреналином выветрился, – печально произнёс Побретухин, направляясь к стоянке такси. – Деньги на ветер!

13. Кораблекрушение

14 сентября 2280 года

Малиновский

г. Холмогорск

Трясло нас нешуточно, никакие блокирующие тело рамки не помогали. Ржавое ведро с гайками, в котором мы спускались на планету двигалось рывками и подпрыгивало. Периодически внутри гасло даже аварийное освещение. Молодые ребята в таких случаях кричать не кричали, но от страха шумно набирали воздух в лёгкие сквозь плотно сжатые зубы. Не сказать, чтобы я их за это осуждал.

Меня пару раз приложило рёбрами о трубу, да так, что я даже в «Покрове» всё почувствовал. Чёртов «Матрац» нёсся сквозь атмосферу Малиновского, оставляя за собой дымный след и сноп искр.

– Искрит-то откуда? – будто прочитал мои мысли Валера Бутерус, выглядывая в смотровую щель спасательной капсулы.

– Да кто его знает! – ответил я, поправляя языком капу во рту. – Разваливается всё к чёртовой матери.

* * *

– Корсаков, я смотрю ты везунчик, – устало взглянул на меня Незабудка.

– Так точно, господин капитан! – щёлкнул каблуками я, вздёрнув подбородок.

– Да ты не обижайся, – без злобы произнёс ротный, вставая из-за стола. – Я всё понимаю и знаю, что эти придурки на вас сами задирались. С Галиуллиным лично разговаривал.

– У кого-то всё же серьёзные травмы? – спросил я уже другим тоном.

– Ничего такого, что нельзя исправить с помощью современной медицины. Да ты присаживайся, поручик, присаживайся.

– А что тогда? – осторожно опустился я на краешек кресла с потёртым кожаным сидением.

– Не думай, я полковнику об инциденте не докладывал. Просто один из мерзавцев оказался дальним родственником начальника муниципалитета.

– Чтоб меня! – зло ударил кулаком себя по колену я, не веря в такое совпадение.

– Вот-вот! – рассмеялся Дмитрий Сергеевич. – Потому и говорю – везунчик.

Плеснув в кружки только что заваренный кофе и поставив передо мной кружку ароматно пахнущего напитка, Незабудка остался стоять рядом.

– Я бы уломал Романова и Румянцева спустить всё на тормозах, но ты оказывается уже получал предупреждение за конфликт с гражданскими, – сделав маленький глоточек из своей кружки, капитан уселся прямо на стол. – Правда, без занесения в личное дело…

– Было такое. Буквально до Готлиба, – кивнул я, обжёгшись (и как только ротный пьёт живой кипяток?).

– И наказание не понёс?

– Не успел. А потом как-то все забыли.

– Теперь вспомнили, – ещё глоток и голопроектор под потолком показал изображение поселения в неизвестном мне месте.

– Что это? – развернулся к центру кабинета я, ставя кружку на стол.

– Это Холмогорск. Небольшое поселение на Малиновском – планеты в двух скачках от нас. Они с недавнего времени подшефные у нас. Мирок земного типа, давно наш, но заселяться начал только лет тридцать назад. Что-то там такое нашли требующее разработки, так что в ближайшие годы станет востребованным, – указывая на голограмму, Незабудка допил кофе и поставил пустую посуду возле дымящегося ещё кофейника. – В общем, местные муниципалы просят помощи, совета по организации сил самообороны.

– Есть от кого обороняться?

– В том то и дело что нет. Кроме мелких хищников на планете ничего страшного не водится. Поскучаешь немного. Две недельки, – будто извиняясь, капитан развёл руками в стороны.

– Что ещё я должен сделать? – снова хлебнув кофе, я обжёг губы и, чертыхнувшись про себя, поставил кружку на стол.

– Не ты, а вы. Полковник отправляет в командировку всё твоё отделение.

– Но это же не справедливо. Я командир и отвечать только…

– Виталя, не перебивай меня, – с укоризной прервал меня Незабудка.

– Кхм, извините, господин капитан, – смешался я, вскочив с кресла.

– Романов собирался отправить только тебя и тех, с кем ты отличился в «Мадриде 1938», но я уговорил его командировать всё отделение.

– Зачем?

– Потому что вы команда. Кто без тебя будет здесь их гонять? Да и мало ли что.

– А есть основания так думать? – развернулся я в сторону ротного, замершего напротив окна.

– Запомни, Виталя. Так думать основания есть всегда. В конце концов, ты же не газированной водой торгуешь.

* * *

– Господин поручик, а зачем мы с собой столько боеприпасов берём? – захныкал новенький – рядовой Панкрухин, поправляя рамки рюкзака за спиной.

– Рот закрой, солдат, – перебил салагу прапорщик, отвесив ему подзатыльник. – Берём, значит надо.

Ефрейторы мои собрались быстро и без слов. Куда и за что отправляемся знали. Настроение было приподнятое, тем более что скучный политчас пропустили на законных основаниях. А вот недавно прибывшие уже прощались с увольнительными на ближайшие выходные, комкая свои влажные фантазии.

Уже через полчаса мы были на «Сопке», откуда нас поднял на орбиту новенький и блестящий «рачок», пристыковавшийся внутри «Толбухина» – видавшего виды транспорта ровесника моего деда. Именно он и должен был доставить нас до Малиновского.

Новый Севастополь всё-таки был чудо как хорош. Каждый раз наблюдая сверху за планетой, её океанами, плавными линиями побережий, я замирал от восхищения и словно в детстве представлял себя во главе команды пиратов, бороздящей эти моря и океаны на борту лёгкого и стремительного, словно альбатрос, парусника. Эх, жаль, что в реале я не фанат плавания. Скорее детские мечты мои были желанием почувствовать свободу, которой так часто не хватает ребятишкам в семьях военных.

Сон мой прервала сирена тревоги. Иу-иу-иу! – завывала она, поднимая на ноги моих бойцов.

Дверь, ведущая в технические помещения, раскрылась и к нам выскочил секунд-поручик с нашивками помощника пилота.

– Поручик, у нас проблема! – нервно переступая с ноги на ногу, сообщил офицер.

– Уже догадался, – сказал я, указывая на потолок, под которым юлой бесновались аварийные маячки. – Что-то серьёзное?

– Мы не знаем, – почесал в затылке парень. – Произошла разгерметизация одной из палуб, начался небольшой пожар. Пока обшивка серьёзно не повреждена, нам нужно попробовать прыгнуть до ближайшей планеты, чтобы встать там на ремонт.

– А мы?

– Вы? Мы уже на Малиновском. Спустим вас вниз на «Матрацах».

– Это же барохло! – нелестно отозвался я о старых спасательных капсулах, тем не менее славившихся своей неубиваемостью. Собственно, поэтому они были ещё в строю. Известны случаи, когда после уничтожения корабля в «Матрацах» находили выживших.

– Зато точно сядете, – возразил пилот, взглянув на ручной коммуникатор. – Автоматика в новых капсулах не работает. Закоротило что-то. Вручную мы их с вами час отстыковывать будем. А время работает против нас.

– Всё у вас что-то не работает! – раздражённо бросил я, раздавая команды своим ребятам.

– Ну извиняйте! – соскоморошничал секунд-поручик. – В следующий раз приобретайте билеты сразу на «Императрицу Елизавету», гордость императорского флота.

* * *

Никто нас при приземлении, если так можно назвать наше кораблекрушение, не встретил. И это вызвало у меня тревогу ещё до того, как мы пешкодралом, выстроившись в две колонны, добрались до Холмогорска по пыльной пропахшей битумом дороге.

Поселение и правда располагалось на возвышенности и с виду было стандартным колониальным городком, где большая часть домов состояла из модульных конструкций, которые привезли с собой поселенцы.

Ветерок пронёс по улице какие-то обрывки и другой мелкий мусор, что сразу напомнило мне Готлиб и оставленный жителями город. Здесь тоже стояла абсолютная тишина. Даже непременного лая собак слышно не было.

– Командир, тут кровь! – сказал склонившийся над асфальтом Шумков, сразу сбрасывая в сеть мне скриншот со своего шлема.

– И почему я не удивлен, – вглядываясь в виртуальный монитор и маркеры ИИ, подтверждающие, что пятна, найденные пулемётчиком, человеческая кровь, проворчал я, вытаскивая из-за спины «Мономах». – Приготовиться к бою.

14. К бою!

Попадание из тяжёлого пулемёта буквально вырывало куски из стены опреснительной станции, превращая в мелкую пыль и острые осколки, щёлкавшие по броне, казалось бы, прочную поверхность. Но всё же это лучше модульных щитов, из которых состоят другие конструкции Холмогорска.

Поймав в прицел крадущегося противника с гранатомётом в руках, я плавно нажал на спусковой крючок, заставив того, опрокинувшись навзничь, замереть на земле.

– Слушаем приказ! – транслировал я на весь взвод. – Экономим каждый патрон! Каждый! Стреляем, только если уверенны, что попадёте! Никаких длинных очередей! Нам тут работы надолго хватит.

* * *

– Ничего не пойму, – сказал Бутерус, пнув ногой песок под ногами. – Кровь есть, а где раненые, тела?

– А может не всё так плохо? – попытался успокоить всех рядовой Панкрухин, оглядываясь. – Может они… может они…

Внимание на салагу никто не обратил.

Мы уже четверть часа осматривали городок, но так ничего подозрительного и не нашли. Если не считать пропажу ста тридцати четырёх местных жителей, значившихся по пакету данных, предоставленных мне капитаном.

– Паша, бери винтовку и занимай самое высокое здание в городе, – повернулся я к Баранову. – Для прикрытия себе кого-нибудь возьми.

– Да я вроде и сам обычно справляюсь… – растянул губы в улыбке ефрейтор, похлопывая по стволу крупнокалиберный дробовик за спиной.

– Алескеров, ты прикреплён к Баранову! – отрезал я, щёлкая пальцем по планшету, развернувшемуся на запястье. – Самое высокое здание тут Опреснительная станция. Вон она! Вперёд! Выполняем приказ!

Когда ребята убежали, я повернулся к замершим справа пулемётчикам.

– Шумков, Устюгов, та же задача. Ищите себе местечко поудобнее и побезопаснее. У каждого должен быть второй номер из новичков. Побежали!

Тревога липкими щупальцами холодила моё нутро, судорогами пробегая по пустому желудку. «Откуда это противное ощущение? – думал я, разглядывая изображение города с высоты птичьего полёта. – Может быть это просто обыкновенный страх и мнительность? Я же не матёрый ветеран, который должен доверяет своей интуиции на все сто».

– Командир, там Богачёв тебя к себе зовёт, – сообщил Бутерус, поднимая забрало шлема. – Что-то показать хочет.

* * *

Втроём мы стояли внутри двухэтажного здания администрации и смотрели на старенький, но бодренький «Меркурий», стандартно используемый колонистами для связи с метрополией и другими мирами. Детали станции связи блестели, внутренности без единой пылинки. Местный техник явно человек ответственный.

– Что тут не так? – спросил я Богачёва, снимая с головы «Мымрик» и разглядывая образцовый порядок внутри.

– Синтезатора частот нет и интегратора, – сообщил Сергей, показывая пальцем на пустые отверстия внутри устройства.

– А зачем они могут быть кому-то нужны? – спросил я, немного разбиравшийся в технике так как в Академии курс ТХГ нам читали обязательно и никаких послаблений для гуманитариев не делали.

– Сами по себе? Понятия не имею, – развёл руками сержант. – Все модули надёжно защищены сквозным шифрованием.

– Стра-а-анно, – протянул я, шагая к выходу из здания, мимо аккуратных столиков с персональными компьютерами, стопками каких-то отчётов, стаканчиками с обыкновенными грифельными карандашами.

Ничего не перевёрнуто, не сломано. В других зданиях и домах точно также. Порядок. Ну прямо не Холмогорск, а «Мария Селеста» какая-то. Что-то меня это начинает бесить.

За спиной топал Валера, на ходу отчихвостив кого-то из новобранцев по внутренней связи.

– Чистенькие улочки, гладкий асфальт, – произнёс я себе под нос, резко остановившись на крыльце, из-за чего прапорщик чуть не врезался мне в спину. – Для чего там рассыпан песок?

Взбежав по лестнице, огибающей здание снаружи на второй этаж, я оказался на крыше. Слишком низко. Надо выше.

– Паша, ты меня слышишь? – связался я с Барановым.

– Отчётливо, командир.

– Песок, рассыпанный у ворот города видишь? Там, где кровь нашли?

– Вижу.

– Куда он ведёт?

– Ведёт? – не понял меня снайпер, но тут же прикусил язык. – А ведь точно. Почти как тропинка выглядит. В приземистое здание на северо-востоке. Серенькое такое. Только начинается он не у ворот, а раньше.

– Конкретно?

– Слева в низине. Там большое пятно не слишком заметное, но всё же.

Найдя на планшете указанное здание, я прочитал подпись под ним: «Канализационный коллектор».

Дурные предчувствия нахлынули с новой силой, и, забросив штурмовую винтовку за спину, я рванул к воротам, на ходу отдавай приказы.

– Вихневич, Побретухин, осмотреть коллектор и доложить мне! БЫСТРО!

Уже через пять минут я стоял на коленях у пятна серо-жёлтого песка, больше похожего на пыль, и руками сметал его с поверхности земли. Недавно прошёл дождь, и поэтому…

– Господин поручик, что случилось? – бубнил над ухом Бутерус, тоже охваченный волнением, передавшимся ему от меня. Иначе называл бы меня просто «командир».

«Только бы я ошибся! Только бы ошибся!» – лихорадочно думал я, работая руками. Недолго думая, прапорщик присоединился ко мне.

А вот уже и что-то видно! Шлем пискнул, включая сканер, и обнаружил, то что я искал, но надеялся не найти – огромное пятно человеческой крови. Разной крови. ИИ даже опознал нескольких человек, данные которых хранились в нашей базе:

«ИСТОМИН П.И. 2240 г.р, ИНЖЕНЕР. ВОЗМИЛОВА З.П. 2243 г.р. ВРАЧ. АВАКУМОВ Т.Л. 2241 г.р. СОТРУДНИК СЛУЖБЫ ОХРАНЫ. СЕРДЕЕНКО В.Н. 2271 г.р. ЧЛЕН СЕМЬИ» и так далее и тому подобное.

– Песком, суки! Они просто присыпали кровь песком! А мы как бараны!

Позади меня матом ругался Бутерус, а я, взвившись с земли и пытаясь не орать, включил локальную связь с Богачёвым.

– Сержант, для чего кому-то может понадобиться одновременно похищенное из «Меркурия» и наш «Дед»?

На секунду техник задумался, а потом ответил:

– Командир, ну в теории, если спец хороший, можно, конечно, избежать блокировки и использовать зашитые в систему пароли блока, а наш «Дед» использовать как скремблер для передачи, и то…

Теперь и я чертыхнулся, а Богачёв на другом конце связи споткнулся на полуслове:

– … господин поручик, неужели?

И тут мне всё стало ясно.

– Им нужен «Дед»! – подвёл итог я. – Это ловушка. Валера, за Богданова головой отвечаешь! Вызывайте подмогу и прячьте рацию подальше. К бою!

Будто подтверждая мои слова, в воздухе раздался выстрел из крупнокалиберной снайперской винтовки Баранова, а в шлеме крики ужаса ребят, обнаруживших заваленный трупами канализационный коллектор.

15. Дед

За стенами Опреснительной станции мы вели бой уже несколько часов. Первые три штурма удалось отбить. К сожалению, не без потерь.

Стоя над телами четырёх своих солдат, я чувствовал ненависть. Не к врагу, к себе. Знаю, это было глупо. Даже понимал почему, но поделать ничего не мог. Тут же всё просто – они доверились мне, я за них отвечал. Их больше нет, значит виноват я. Только-только выучил их имена и фамилии…

– Лёша, сообщение точно ушло? – спросил я Богданова, которому Горелов – наш новый фельдшер, заматывал руку, пуля почти оторвала парню мизинец, угодив в перчатку.

– Так точно, господин поручик. Ушло, так же, как и первое.

– Сколько времени надо чтобы с «Острова» оно попало на Новый Севастополь или его услышал ещё кто-нибудь из наших?

– Часов восемь-десять, – ответил радист, скривившись от боли.