некоторые по-пластунски заползают в свои калитки. Чуть
позже я понял причину такого поведения старушек: они
ещё хорошо помнили Великую Отечественную и как виз-жат рикошетные пули! Через минуту-другую из калиток
выскочило несколько мужиков, и мы с Мишей пошли в
жестокий атас! За нами долго гнались, но мы точно знали, чем может кончиться догонялка и драпали гораздо
быстрее, чем фашисты под Москвой!
Уже уйдя от погони и слегка очухавшись, мы обсу-дили ситуацию и проанализировали допущенные ошибки. Мы поняли, что стрелять в непосредственной близости от жилья опасно не столько тем, что можно кого-то
застрелить, но что могут догнать, избить и отобрать винтовку.
Во-вторых, мы вспомнили, что убойная дальность
винтовки около 800 метров, а до домов напротив, когда
мы стреляли, было не более пятисот. Нам и в голову не
пришло вовсе отказаться от авантюрного проекта, и мы
осуществили с Мишкой ещё несколько вылазок для
стрельбы, но принимая все необходимые меры предосто-рожности.
Выше я упоминал об авантюрном характере моего
приятеля. В этой связи вспоминается один из случаев, происшедших с ним, о чём он лично однажды мне поведал.
Здесь я забегу немного вперёд. Одноклассниками
мы с Мишкой были до 8-го класса. Далее он поступил в
Шахтинский горный техникум, я продолжил учёбу в
школе, и пути наши существенно разошлись. Встречаться
мы стали гораздо реже, хоть и жили на одной улице, можно сказать рядом. И вот как-то после длительного перерыва, я учился уже в 11-ом, если не на 1-ом курсе института, мы случайно столкнулись с ним на улице. Я обратил
внимание, что Михаил как-то похудел, да и выглядит
бледновато. На вопрос, что ж это ему так взбледнулось, 29
он и поведал мне печальную повесть о неразделённой
любви.
Месяца за два до нашей встречи довелось ему во
второй половине ночи пешком топать домой из города с
гулянки. В те поры с 2-х ночи до 6-ти утра из центра до
нашего шахтёрского посёлка действительно было иначе
не добраться как пешком. В районе ж/д моста идти надо
было через места, имеющие дурную славу. И вот не дохо-дя до моста, Мишка приметил впереди себя одинокую
женскую фигуру, топающую по тому же курсу. А по женской части он, надо признать, уже в 7-ом классе школы
слыл большим знатоком.
Догнал он даму, увидел, что она молода и привлека-тельна, затеял светский разговор. Через несколько минут
разговора, с его слов, Миша решил, что уместен разговор
о сексе в ближайших кустах. Мадам слабо возражала, Мишка, наоборот, наглел, почувствовав слабину. Короче
в кусты он её заволок. Когда Михаил, уже готовый к во-жделенному, стал её раздевать, она и говорит: «Я не люблю, когда меня раздевают! И, вообще, отвернись против-ный, пока я разденусь сама!» Он и отвернулся!
– Дальше, – говорит Мишка – помню молнию, гром и
ТИШИНА!
Очнулся гигант большого секса уже утром. Попытался встать на ноги – неможно, колени не гнутся, ноги
не держут. Кое-как совладал со слабостью и тошнотой и
буквально выполз на трамвайную остановку, что была
рядом с теми злополучными кустами. Только здесь под
сочувственными взглядами людей понял, что весь в крови. Ощупал голову, которая болела как никогда, и обнаружил в ней дырку, в которую влезала целиком первая
фаланга указательного пальца. Постепенно Мишкины
мозги стали проясниваться, он вспомнил ночную мадам и
понял, что же произошло. А было всё банально просто.
Когда Мишка, как истинный джентльмен, отвернулся
чтобы дать даме возможность раздеться самой, та сняла
туфлю и ейною шпилькой врезала ухажёру прямо в ви-30
