медленнее, чем обычно, дабы аппарат не сломался на каком-либо ухабе.
Наконец, мы прибыли на берег. Батя тогда ловил в
тех местах только сетями. Технология лова была довольно
проста: отец из лодки ставил сети, окружая ими участок
камыша, примыкающего к берегу, мы с дедом Митей за-ходили в этот окружённый камыш, шумели в нём, бредя
по пояс в воде навстречу друг другу. Я упоминал выше о
трусах деда и, естественно, он был при них!
И вот в какой-то момент, когда мы, сходясь в камышах от разных концов сетей, оказались метрах в трёх друг
против друга, я вдруг увидел, что кончики усов деда встали торчком, выражая крайнюю изумлённость. И только
потом на лоб поползли его глаза и сделались круглыми
как пятаки! Затем он быстро опустил в воду руки, и по по-зе было видно, что он зажал их где-то между ног. На мой
немой вопрос дед шёпотом проговорил: «Пымал!».
– Что поймал-то, Иваныч?
– Рыбу пымал! В трусы заскочила!
– Так вынимай потихоньку!
– Боюсь, убегёт!
– А ты низ зажми и через резинку доставай!
И вот дед осторожно вынул одну руку из воды, другой под водой он продолжал зажимать низ, а вынутой рукой полез сверху под резинку своих необъятных трусов. Я
с интересом наблюдал за его манипуляциями. Довольно
35
долго он шарился в трусах, тихо матерился и вдруг, вода
между дедовым пузом и резинкой вскипела, оттуда вертикально вверх вылетел небольшой сазанчик и проскользнул как молния вдоль груди и носа Дмитрия Ивановича.
Мне даже показалось что, пролетая мимо носа деда, он
пару раз хвостом успел по нему щёлкнуть, прежде чем
упал в воду! Дмитрий Иванович сгоряча бросился за ним, погрузившись в муть с головой, но не тут-то было! Когда
он поднялся после неудачных догонялок на ноги, видуха
его была даже потешней, чем в начале эпизода. Его выра-зительные усы уныло висели на полшестого, он виновато
посмотрел на меня, умирающего от хохота, и изрёк:
– Как же больно этот паразит своим хвостом врезал
мне по помидорам, когда брал старт наверх!!
Я заугорал ещё сильнее!
***
Следующие страницы, пожалуй, посвящу тому, что
запомнилось мне из деревенских приключений, когда я
проводил там последующие каникулы: после 5, 6, 7 и 9-го
классов.
Вряд ли я правильно вспомню всё в хронологиче-ской цепочке событий, да это и не так важно.
На каникулы летом 1960-го, если мне не изменяет
память, в Вологодчину мы поехали втроём: мать, я и ше-стилетняя Татьяна.
В тот приезд работы, которая доставалась на мою
долю, было уже поболе. Я стал привлекаться к покосным
работам. Сначала мне доверялось загребать скошенное
сено, стоять на стогу, принимая сено и формируя стог; иногда доверяли косу, но не очень-то пока у меня получалось. Зато на всех остальных делах, которые, считалось, мне по силам спрос был по полной программе, да я и сам
понимал, что кормёжку надо отрабатывать и эту нескон-36
чаемую деревенскую работу надо делать, потому что летний день зиму кормит.
Тем не менее, находилось время и для прочего времяпрепровождения.
Помню, именно в том году я со сверстниками, купа-ясь однажды на плёсе под деревней, полез в спор, что до-нырну до дна этого плёса, которое считалось чуть ли не
самым глубоким в Куноже. Деревенские побаивались его
глубины, плёс этот был пляжным местом под деревней, и
время от времени в нём тонули пьяные мужики и прочий
