– Прислали паровоз с теплушками, грузим раненых, некоторых врачи оперируют и тут же грузят, не быстрое это дело, поэтому и прошу, держитесь, сколько можно.
– Ясно, товарищ капитан, на противотанковые ружья «ПТР» патронов совсем мало, всего лишь по десятку на ружье.
Запрягли лошадок в наши телеги, загрузили раненых, кто мог идти, пешком отправились, держась за подводы, кто был легко раненым, те встали в строй. Капитан с солдатиком тоже ускакали. Пока затишье переписал личный состав, надеясь, подать список начальству для возможного поощрения.
Снова налетели самолеты, часть пошла на станцию. Где-то сзади была слышна стрельба и взрывы бомб, а часть отбомбилась по нам. Немцы сообразили, что мы можем отходить вглубь леса, так что отбомбились, как смогли, но метров на сто в глубину лес накрыли. Хорошо, что мы уходили метров на триста, оставляя спрятавшихся в воронках наблюдателей.
Накатывали до конца дня немцы еще разок, наступала пехота численностью до батальона и танки, но снова, оставив 3 танка и человек 30 пехотинцев, отошли. Не главное мы направление удара, второстепенное, иначе смяли бы нас и не поморщились.
Приближалась ночь. Повар наш уцелел, не видел его на передовой, но дело свое он знает, приготовил из последней крупы перловку, которую мы и приговорили. Провел перекличку, в строю семьдесят восемь человек.
Даю вводную: «Бойцы, ночью делаем вылазку, пойдут пятьдесят человек, с собой гранаты, ножи, винтовки. Всем понятно, что брать: еду, патроны, оружие, ну и что понравится, кому надо обувь сменить – меняйте на офицерские сапоги. Основная масса убитых немцев, как раз посередине поля лежат, туда до немцев пятьсот и до нас пятьсот метров. Два десятка со мной, берите гранаты, подбираемся к дороге, наверняка, там наблюдатели немецкие будут.
– Иванов Ардан и…есть у нас еще охотники или хотя бы те, кто с лесом знаком?
Вышло два парня: «Мы не охотники, но с подмосковных деревень, вокруг леса, кое-что умеем».
– Ножами убивали немцев?
– Никак нет, не приходилось, товарищ старший лейтенант.
– Ладно, будете с Ивановым Арданом, то есть с Бурятом. Отойдете метров на 100 от дороги и заляжете, если поползет вражеская техника, встретите ее. А вначале по лесочку прогуляетесь. Наткнетесь на «секрет», человека по два могут сидеть, постараетесь их обезвредить, и к дороге продвигайтесь.
– А как лучше убить врага?
«Я ножи хорошо метаю, – влезает Бурят, – двоих уложу».
– Наша задача следующая. Немцы будут танки свои утаскивать, чтобы потом ремонтировать, то есть прибудет рембригада, в немецкой танковой роте их человек 17 по штату, и охрана. Наши действия будут зависеть от их количества, поэтому, либо в ножи берем, либо закидываем гранатами и атакуем. Может быть, удастся транспорт угнать. Как стемнеет, от слова совсем, выдвигаемся!
Где-то в час ночи мы тенями перешли на тот берег и рассыпались по полю собирать трофеи: кто убитых шмонал, а кто к танкам полез. Мы же выдвинулись к лесу, метрах в ста от него залегли и красиво, не спеша, к верху попой поползли поближе к нему.
Смотрю на часы, пока лазили, прошло около двух часов, а никого нет, даю команду отступать. По пути, собирая народ, короткими перебежками, гремя карабинами и вообще непонятно чем, мы скрытно вернулись на позицию. Бойцы были обвешаны, как елка новогодними игрушками, двумя-тремя карабинами, пистолет-пулеметами «МР-40 Шмасерами», ранцами с добром и едой, кто-то тащил ручной пулемет с патронными лентами в сумках.
Разобрав трофеи, раздали бойцам сухпай и стрелковое оружие. Мы усилились парой ручных пулеметов «MG-34» с запасными лентами, десятком пистолет- пулеметов «МР-40» с запасными магазинами, с десяток пистолетов «Парабеллум-Р38», взятых у убитых унтеров и лейтенантов, и сотней винтовок «Karabiner 98k» с дополнительными обоймами по 5 патронов.
«Хорошо, что еще не вышло постановление ГОКО СССР от 3 марта 1942 года, согласно которому необходимо было сдавать все трофейное оружие, иначе солдата могли передать в суд военного трибунала», – вспомнилось мне и такое отношение власти к трофеям.
Под утром меня разбудил гул, оказывается, немцы решили таскать свою технику с утра. А утром немцы «вышли на работу», снова налетело звено бомбардировщиков – мы дружно отстреливались из автоматов, пулеметов и убегали вглубь леса, а самолеты уже не спускались на «бреющий полет», подлетали и бомбили лес, где должны быть наши позиции с километра над землей. После них выкатились десяток танков и принялись обстреливать нас прямой наводкой. Потом побежала пехота, хорошо, что нам отбежать на триста метров и вернуться ближе, чем им пробежать километр. Поэтому мы успевали вернуться после бомбежки или артобстрела и снова заставляли залечь пехоту противника огнем из винтовок и пулеметов. После чего нас снова обстреливали из танков. Гибли ребята, но мы не давали немцам прорваться через этот мост. Снова двинулись танки, в ответ заговорили наши противотанковые ружья.
«Товарищ старший военврач, доложите, как идет обустройство теплушек и погрузка раненых, когда закончите? Механики, что там с паровозом, восстановили, сможет он ехать? Как там мост, слышу с утра снова канонада, – командующий 1-й стрелковым корпусом, генерал-майор Фёдор Дмитриевич Рубцов проводил совещание, – докладывайте по очереди».
– Прооперировали или обработали всех, кто есть, всего 340 человек. Лежачие загружены в теплушки, ходячие ждут команды к погрузке по готовности к отправке. Врачи и медперсонал валится с ног за эти двое суток.
– Хорошо, дальше.
Бригадир ремонтной бригады также доложил о готовности обоих паровозов отправляться, загружены углем, неисправности устранены.
Поднялся начальник штаба: «Докладываю, что нами организована круговая оборона вокруг поселка, с целью оказания противодействия возможному появлению немецких частей. Поселок с воздуха прикрывает зенитная рота. Мост удерживает старший лейтенант Кольцов силами до роты. Вчера в 14.00 часов там был капитан Нефедов, проверяющий заслон у моста, я вам вчера докладывал».
– А сейчас там что? Есть хоть кому удерживать этот мост? Зови Нефедова, пусть едет и оценит обстановку, и отправь туда взвод красноармейцев – мост надо удержать. Как думаете, часа за три сможем выдвинуться в сторону Орши?»
– Есть, товарищ генерал-майор.
«Кто-то пылит», – сказал лейтенант, осматривая дорогу к Толочину.
– Главное, чтобы их немцы не подстрелили, наверно опять Нефедов с инспекцией едет.
Снова показались танки. Я осмотрел поле боя и выдал новое ценное указание: «На паре задних танков немцы с открытыми лючками водителей едут. Тяжело им рулить-то – пыль от земли, да выхлопные газы, вот им ничего толком и не видно. Снайпера, попробуйте в смотровое окно попасть, там хоть и бронешторка стеклянная, но винтовка должны пробить ее, а там и водитель свое поймает или просто обзор ему испортим окончательно. Так, глядишь, и остановим танк.
Метров за 100 Нефедов, а это был именно он, лихо соскочил с коня и, прячась за деревьями, подошел к позиции: «Что тут у вас, как обстановка?»
«Атакуют. Сейчас подобьем пару танков – они отползут к лесу и начнут нас долбить из пушек. Патронов мало к ПТРу, последнюю атаку отстреляемся, и больше нечем удерживать. Только гранатами забрасывать, когда они реку форсировать станут», – отвечаю.
– Держитесь, скоро взвод солдат подойдет, поможет.
– Пять километров, через час дотопают?
– Сейчас 11 часов, в 13 можете отступать, если немцы успокоятся. Мост взорвете?
«А чем взрывать, – спрашиваю, – а чего сразу не взорвали-то?»
«Оставили для возможного отхода нашей техники, а ее то и нет, небольшими группами народ из лесов выходит, – ответил капитан, – во взводе минер есть и тол везут».
Радостные крики наших ПТРовцев возвестили о подбитии еще одного танка. Тут же подхватили эстафету стрелки – один танк стал выписывать зигзаги. Правда, что ли, вывели из строя водителя? Два особо шустрых танка подкатили к мосту, и тут первому в бок зарядил патрон наш ружейный расчет. Танк остановился на середине моста, застопорив движение, второй, поливая в нашу сторону из пулемета, с разгону влетел в реку и проехал метров пять, да так, что вода почти покрыла его башню. Хорошо увяз, уже не боец, будем ждать, когда «интуристы» вылезать станут.
«Ай, молодцы, – закричал Нефедов, – лихо бьют гадов!»
Остальные танки стали откатываться.
«Похоже, отбились», – произнес кто-то из бойцов.
Капитан еще поспрашивал о ходе вчерашнего и сегодняшнего боев и ускакал в поселок.
«Товарищи красноармейцы, молодцы ребята! Как говорил генералиссимус Суворов о вас – «чудо-богатыри», вы победили свой страх и смогли выполнить боевую задачу, – я толкнул речь, – а сейчас отходим, немцы снова бомбить будут, перекус немецкими консервами и, если будет затишье, через полтора часа уходим на Толучин».
Видно было, как народ расслабился, одно дело стоять насмерть, и другое дело, когда нужно выполнить задачу и есть возможность маневра. Немец подергался в реке, пытаясь выползти задом, но, похоже, что увяз еще глубже, и вода добралась до экипажа. Откинулся люк и из танка вылезли все пятеро с поднятыми руками. Дав возможность вылезти всем им на берег, я расстрел их из автоматической винтовки.
– Орлов, Чайкин, сплавайте к немцам, соберите оружие. Всем понятно, почему я расстрелял сдающихся – нам с ними нет возможности возиться и содержать их согласно Женевской конвенции о военнопленных. Кроме того, когда вы увидите, как приходится нашим людям в их плену, все сомневающиеся согласятся со мной. Также, при обстреле они могут сбежать или ударить нам в спину, поэтому всегда помните вековой опыт войн «лучший враг – это мертвый враг».
Минут через двадцать подошел взвод солдат. Немцы не атаковали, поэтому минеры быстро заминировали и взорвали мост. Мы отходили, неся на самодельных носилках, сделанных из тонких стволов деревьев, или поддерживая под руки своих раненых. Перед генерал-майором стоял строй из сорока пяти грязных, в рваной или дырявой форме, уставших красноармейцев.
«Взвод, равняйсь, смирно. Товарищ генерал-майор, взвод красноармейцев 11 стрелкового корпуса поставленную вами боевую задачу выполнил. Врага на станцию не пропустили, командир сводного взвода старший лейтенант Кольцов», – бодрым голосом отрапортовал я.
– Спасибо вам, товарищи красноармейцы, теперь вы входите в состав боевой колонны и двигаетесь к Орше на новый рубеж обороны. Вопросы, просьбы есть?
«Есть просьба, товарищ генерал-майор. На этих листах я переписал фамилии бойцов, которые были в заслоне, живых и мертвых, а также их боевые заслуги. Просьба, когда это будет возможно, по достоинству оценить их действия», – выдал я.
«Хорошо, Кольцов. Взвод, разойдись!» – Рубцов забрал у меня листки блокнота с фамилиями и передал их начштаба.
