– Что случилось, Ванечка? – спросили Марья Моревна и Василиса в один голос.
– Не тяни льва за хвост, – поддержал их Джон.
– Вы-кла-дай! – по слогам произнес Батя.
Иван сел на лавку, обнял за плечи старичка Прохора:
– Дело, значит, такое. Погрузчики из-под ящика выбрались. Разозлились на него, и раздолбали в пыль. Это же универсальные складские автоматы. В случае надобности неликвиды и тару поломанную утилизировать обучены.
– Да это же не тара! – удивился Джон. – Как они могли перепутать! Роботы ведь! Они штрих-код читать умеют!
– А это ты Прохора спроси, – ответил Иван, – твои механики вчера к нему приходили. Чем они погрузчикам окуляры протирали?
– Как чем? Нашим, лучшим, из яблок с медом, – гордо произнес старичок Прохор.
– Ой, как плохо! – схватился за голову Джон.
– Да уж, куда нагляднее, – хихикнул старичок Прохор.
– А не надо экономить на протирочном материале, – съязвил Иван.
– Ой, плохо-то как! – Джон закачался из стороны в сторону.
Некоторое время все смотрели на него и молчали.
– Ну, что ни делается, а все к лучшему, – степенно произнесла Марья Моревна.
Помолчав, нежно добавила:
– А ты, дочка, поиграй нам. Снова со “Святок” начни.
– Хорошо! – сказал Батя.
– И за “Времена года” не вредно бы…– резонно добавил Прохор.
Никто и не заметил, как он успел прошмыгнуть за дверь и вернуться с бутылью, которую из осторожности держал обеими руками.
Вечером снова сидели в заснеженном саду, кутались в тулупы, воротники которых страстно обволакивали шеи. Джон так вообще пытался расстегнуться – не получалось: не мог преодолеть барьер застежек-самостежек.
Спутники не взлетали. Вместо звезд с неба густо падали снежинки.
– Вань, – спрашивала Василиса. – Мы точно в Африку поедем? Не передумаешь?
– Конечно, поедем, – нежно отвечал Иван, – щука сказала. Надо ехать.
ПЕТУХ
Накануне Нового года из туч обильно просыпался мягкий сухой снежок.
Старичок Прохор вернулся c сеновала и теперь сидел на лавке под окном, поджав босые ноги и с тоской глядя на скинутые у печки валенки. Правый валенок стоял неподвижно, и вокруг него постепенно образовывалось море разливанное от таявшего снега.
Левый валенок исправно выполнял очистительную функцию, напрыгивал на правый, постукивал об него боками, притоптывал об пол подошвой.
Правый не шевелился.
– Ишь, как прочно стоит, – сказал Батя,
– Уж как прочно, – согласно забормотал старичок Прохор. – У них, у валенок моих, когда мозги забарахлят, всегда этакая монументальность пробуждается. Не сдвинуть теперь, пока не высохнет.
– Бывает, – проговорил Батя, поводя головой в сторону самовара.
– Да ведь не дело это, – сказала Марья Моревна, наливая чай в стакан в серебряном подстаканнике и пододвигая его поближе к Бате.
– Точно, не дело – заерзал на лавке Прохор, – надо бы дровишек подбросить в печку, для жара. Они – валенки мои – побыстрее и высохнут.
Он замолчал, покосившись на свои босые пятки и лужу у печки.
Марья Моревна глянула через плечо на валенки, воду на полу, хлопнула в ладоши. Тут же из-под широкой лавки выкатился подметальщик, позыркал во все стороны глазками на телескопических усиках, побежал к луже.
– Вот ведь как сосет, – завистливо покачал головой Прохор, вытянув губы трубочкой и издавая звук почти такой же, что получался у подметальщика, который высунул из брюшка малый засосик и со свистом втягивал в себя талую воду и кусочки не успевшего растаять снега.
Подметальщик попытался сдвинуть правый валенок с места, чтобы убраться под ним, потерпел неудачу, попал, не успев увернуться, под пятку скачущего левого, обиженно замигал покрасневшими лампочками и скрылся под лавкой.
– А ты зачем на двор ходил? – спросила Марья Моревна.
– Мышей на сеновале гонял. И кровлю инспектировал – не прогнулась ли. Снега-то сколько навалило, – сдвинув для серьезности редкие брови, ответил Прохор.
При этом он зачем-то сунул руку в правый карман кафтана и что-то там пощупал.
– Ну и как, много мышей?
– Много! Ох, как много. В сене и притаились.
В трубе завыло, а в окна застучала снежная крупа.
– Зима! – веско сказал Батя.
– Ты ворота на сеновал прикрыл? – строго спросила Марья Моревна Прохора. – А то снегу нанесет, сено-то и замокнет.
– А то! Как же! Первым делом, – ответил старичок Прохор.
Теперь он уже оттопырил карман и внимательно глядел в него.
– Нету, – горько вздохнул Прохор. – Вот ведь незадача, пропала.
– Потерял что? – спросила Марья Моревна.
– Да нет, не потерял, положил где-то, – ответил Прохор и весь как-то съежился под пристальным взглядом Марьи Моревны.
