Листва прилипает – не надо и клея,
но вспыхнет багрянцем осиновый факел —
и станет светлее,
и станет светлее.
Как долго я ждал и судьбе не перечил,
и гильдия бед меня, вроде, не ищет.
Я думал о том, как в преддверии встречи
мне сделаться чище,
мне сделаться чище.
Ты выйдешь из дома. Не всё голубое,
но верю: не смоет нас в море приливом,
и только с тобою, и только с тобою
я буду счастливым,
я буду счастливым.
* * *
Опять сплошняком туман и дожди,
срывается снег с высот,
приметам всем назло, вопреки,
и нету ещё весны.
И снова неясно, что впереди,
жизни опять несёт,
как будто по руслу горной реки —
швыряя на валуны.
Но слишком опасен ила кисель,
порогов ещё не счесть.
И пусть неприятностям нет конца,
сомнение верх берёт,
но есть ещё, кажется, в жизни цель
и силы как будто есть,
и надо вытереть кровь с лица
и к берегу чалить плот.
Ты выйдешь на берег. Ты будешь ждать,
не зная совсем о том,
что, словно радист, услышавший SOS,
бросает сразу дела,
ты мне помогла, если падал – встать,
и плыть, если плот – вверх дном,
и если плутал или шёл вразнос,
Полярной звездой была.
…подожди! Я крикну: «Стой!»…
* * *
Что я в жизни потерял,
отчего так ноет рана?
Знаешь, я ведь без тебя,
как верблюд без каравана.
Снится сон: я не с тобой
и бреду по белой стыли,
мне изъела сердце боль,
как сухой песок пустыни.
Я молю – такая блажь,
