Синдбад поразился наглости и находчивости судьи, но русская душа требовала отмщения. Пожевав губами и не придумав ничего другого, Синдбад плюнул. Плевок угодил в глаз жадному судье, а молодой человек засунул руки в карманы брюк, развернулся и направился к выходу.
– Это сдача, – бросил он через плечо.
– Ну, погоди, отрыжка шайтана, – прошипел ему вслед судья, стирая плевок с лица рукавом, и погрозил кулаком. – Я еще с тобой расквитаюсь!
Глава 3. Амаль
Синдбад вернулся в чайхану злой до безобразия и горя праведной местью. Взлетев по ступенькам, он обшарил глазами пустое помещение. Дверь в кухню была распахнута настежь, и внутри никого не было видно. В комнате Махмуда тоже, вроде бы, не было: дверь прикрыта наполовину, но через широкую щель видна большая часть комнатушки, и спрятаться там особо негде.
Из рукомойника тихонько капала вода. Сорвавшись из-под потолка, над головой пронеслась ласточка. Из-за ближайшего топчана вырулил приблудный полосатый кот, заурчал и потерся об ноги Синдбада, выклянчивая подачку.
– Хозяин? – ласково позвал Синдбад, упирая кулаки в бока. – Ты где? Выходи-и.
Тишина. Потом еле слышно скрипнула половица.
Синдбад резко повернул голову на звук. Скрип явно донесся из комнаты хозяина – там была вторая дверь, ведущая в сад позади дома.
– Я иду, – елейным голоском сказал Синдбад, направившись в комнату на цыпочках.
Там что-то загремело и гулко бухнуло, затем послышалось тихое кряхтение. Судя по звуку, перепуганный чайханщик зацепился больными ногами за что-то металлическое и опрокинул его.
Синдбад влетел в комнату Махмуда, с грохотом распахнув дверь, и остановился на пороге.
Чайханщик лежал на пузе у самой двери в сад, безуспешно пытаясь подняться с пола. Похоже, ему все-таки сильно досталось от палача. Рядом с Махмудом валялся огромный казан, что раньше был прислонен к стене у двери.
– Чего же ты спрятался, хозяин? В прядки хочешь поиграть?
– Ты? Уф-ф, а я думал… – Махмуд перевернулся и с трудом уселся на полу, подтянув колени к груди. В его расширенных глазах затаился неподдельный ужас.
– Воры? – уточнил Синдбад, медленно приближаясь к чайханщику. – Нет, все гораздо хуже.
Махмуд отполз на заду в угол комнаты и вжался в стену.
– Хуже? – переспросил он бледнее.
– Гораздо хуже: злой я!
– Синдбад, дорогой! Ты, верно, шутишь?
– Разумеется, я ведь похож на балаганного шута?
– Нет, нет, – замахал руками Махмуд. – Что ты! Ты все неверно понял.
– Тогда объясни! – потребовал Синдбад, нависая своими двумя метрами над вконец перетрусившим чайханщиком.
– Поверь, все произошло случайно, клянусь Аллахом!
– Что произошло?
– Как… что? – растерялся Махмуд. Лицо его от удивления вытянулось.
– А так.
– Значит, все хорошо?
– Ну разумеется! Если забыть о том, что судья захотел получить причитающийся ему недостающий золотой с меня, и мне пришлось драться со стражей.
– Синдбадик, дорогой… – чайханщик опять побледнел.
– О, я очень дорогой. И тебе это обойдется… – Синдбад задумчиво поглядел в потолок. – Скажем, в пять золотых. За нанесенный, так сказать, моральный ущерб.
– Мора?.. – судорожно сглотнул Махмуд.
– Вот именно, – покивал Синдбад и рявкнул: – Гони монету!
Махмуд вздрогнул всем телом, закрыл глаза и обмяк. Голова его свесилась на грудь.
– О-о, – протянул расстроено Синдбад. Он наклонился, поднял руку чайханщика за кисть и отпустил. Рука безвольно упала на пол. – Готов.
Синдбад похлопал Махмуда по щекам, потом набрал в рот из кумгана воды и прыснул ей в лицо чайханщику. Тот завозил руками перед лицом, облизнулся и медленно приоткрыл глаза.
– Будет жить, – констатировал Синдбад.
– Что со мной? – слабым голосом произнес Махмуд.
– Ты решил поспать. А до того хотел расплатиться со мной.
– Я?
– Махмуд, кончай крутить, – вконец разозлился Синдбад. – Или ты платишь мне пять золотых, или… – он саданул кулаком в ладонь.
– Бей! – подумав, сказал Махмуд, потом сильно зажмурил глаза и приготовился к очередной экзекуции.
Синдбад постоял над жадным чайханщиком, сплюнул на пол, махнул рукой и вышел из комнаты.
Он опять остался без работы и без крыши над головой. В его кармане лежал всего один золотой, на который можно протянуть от силы пару недель, если не сильно шиковать, и за столь малый срок необходимо найти новую работу. В крайнем случае можно продать саблю, но с саблей Синдбаду расставаться вовсе не хотелось.
Зло пнув подвернувшийся под ногу камешек, Синдбад засунул руки в карманы и зашагал прочь от чайханы. Загребая кроссовками пыль, он вышел на пристань и остановился в раздумье. У одного из причалов плечистые грузчики с красными, потными лицами, пыхтя от натуги, разгружали только что прибывший корабль. Таскать бочки и ящики, надрываясь и обливаясь потом, Синдбаду совершенно не хотелось. И даже смотреть на то, как их таскают другие. Поэтому он свернул в тихую, узкую улочку и направился по ней вверх, к центру города.
Размышляя о горькой судьбе, он все брел и брел, не разбирая дороги. Мимо проходили люди, спеша по своим делам, туда-сюда носились шумные ватаги детворы. Кто-то выплеснул Синдбаду под ноги мыльную воду прямо из окна, но тот, ничего не заметив, прошел дальше. Остановился он, лишь упершись лбом в высокую стену.
Стена была сложена из белого камня и имела в высоту локтей десять, если не больше. Тянулась она в обе стороны до самых концов длинной, широкой улицы, и там загибалась и убегала куда-то. Перед стеной, разбросанные случайным образом, росли пальмы и старые, в два-три обхвата, тутовые деревья. За стеной же раскинулся прекрасный сад, и зеленые пышные кроны растущих в нем деревьев кое-где выступали за стену. На ветках яблонь висели крупные, с темно-красной шкуркой яблоки, но их почему-то никто не обрывал. Синдбад приподнялся на носочках, сорвал одно из яблок, отер ладонями и надкусил. Сочная и рассыпчатая сладкая мякоть таяла на языке.
Мимо проехала груженая арба, и Синдбад прижался к стене, пропуская ее. Прошли двое мужчин, в чалмах и дорогих халатах. Мужчины что-то шумно обсуждали, размахивая руками, словно мельницы крыльями, и то и дело потрясали ухоженными черными бородами. Синдбада они, казалось, не заметили вовсе.
Улица Синдбаду была не знакома, и его разобрало любопытство, что может скрывать такой длинный и высокий забор. Даже не забор, а заборище!
Оглядевшись по сторонам, нет ли кого поблизости, Синдбад приблизился к одному из тутовых деревьев, быстро взобрался вверх по кривому стволу и удобно устроился меж трех толстых суков. Густая крона надежно скрыла Синдбада от случайных взглядов.
