Прорыв

Цзян Юэжун подняла пустую клетку и помахала мальчику рукой.

Обычно ты не опаздываешь, – на ходу сказала она. – Что- то случилось?

Я узнал, что вечером заместитель командующего Фан выпил вина и после этого попал в госпиталь. Я ходил его навещать, поэтому и задержался, – ответил Чжу Хайпэн.

Что-то серьёзное? – поспешила спросить Цзян Юэжун.

Я самого его не видел. Кажется, не слишком серьёзно. У него и раньше были проблемы с желудком.

На твой доклад ещё нет ответа?

Медсестра сказала, что заместитель командующего Фан утром просматривал материалы. Думаю, это и был доклад. Если округ решит провести такие учения, то я хочу попросить тебя быть моим помощником.

Ещё не стал командующим, а уже набираешь подчинённых? – улыбнулась Цзян Юэжун. – Чем же я тебе помогу? Я в военных делах ни в зуб ногой.

На учениях я хочу внедрить информационную войну, а это твой конёк, как компьютерного специалиста. Если на учениях получится провести информационное сражение, то это будет иметь огромное значение.

Для этого нужен гений, гик18, а я могу только наклепать программу для шифровки. Ты не возражай – такие люди правда бывают.

А кто это? – сверкнул глазами Чжу Хайпэн. – Кажется, я кого-то пропустил.

Поздно. Как-то в учреждении случилось такое дело: парень по имени Чэнь Дунмин, который занимается шифрованием, поспорил с женой, работающей в банке, что за неделю взломает код программы банкомата Промышленного банка.

Взломал?

Ну так ты слушай. Как можно с карты, на которой осталось чуть больше трёхсот юаней, снять пятьдесят тысяч? Молодая пара всю ночь глаз не сомкнула, глядя на эти пятьдесят тысяч, а на следующий день они явились с повинной. Банковские сотрудники решили, что Чэнь Дунмин несёт бред, так что пришлось ему на месте всё и продемонстрировать.

А сейчас он где?

А где ему ещё быть? Ждёт военного суда.

Он мне нужен.

Да ты шутишь!

А ты попытай счастья в главном отделении, – улыбнулся Чжу Хайпэн. – У него не было злого умысла, да и пришёл он с повинной. Дадим ему шанс загладить вину, а в случае успеха в части останется гик.

А ты мозговитый, – вздохнула Цзян Юэжун.

Они не заметили Фан И, которая с перекошенным от гнева лицом приближалась сзади. Она хлопнула Чжу Хайпэна по спине и громко сказала:

А ты бегаешь быстрее зайца. Госпожа Цзян, – с улыбкой повернулась она к Цзян Юэжун, – я одолжу у тебя Чжу Хайпэна на час, можно?

Цзян Юэжун промолчала, в недоумении глядя на Фан И.

Директор Фан, – сказал Чжу Хайпэн, – если хочешь что- то сказать, то выкладывай.

С этим должком ты должен один разобраться, – ответила Фан И.

У меня ещё дела, так что я пойду, а вы поговорите, – натянуто улыбнулась Цзян Юэжун.

Низко опустив голову, она торопливо удалилась. Чжу Хайпэн от злости крутанулся на месте.

Сестрица Сяо Сань, от тебя нигде не спрятаться. Что же ты не в госпитале со своим отцом, а какой-то долг с меня взыскиваешь? Не припомню, когда это я тебе задолжал.

Я не ругаться с тобой пришла. Давай найдём тихое местечко. Фан И указала на кофейню через дорогу.

Чжу Хайпэну пришлось пойти в кофейню следом за Фан И. На улице ещё не стемнело, в кафе было пусто, лишь они вдвоём. Чжу Хайпэн, понимая, что военная форма слишком бросается в глаза, снял верхнюю одежду и положил на стул.

Какая показуха, – холодно усмехнулась Фан И. – В военной форме в сопровождении своей девушки выпускаешь голубей на центральной площади. Не боишься, чтó люди скажут?

Ты следишь за мной? – спросил Чжу Хайпэн.

Возле окружного госпиталя заметила твою колымагу и проехала за тобой до площади. Мой папа считает тебя другом. Как жаль, что он ещё не знает, что ты променял дружбу на интрижку.

Ах ты…

Чжу Хайпэн глубоко вздохнул, откинулся на стуле и, прищурившись, уставился на Фан И. Она ответила ему ненавидящим взглядом.

Променял дружбу на интрижку – это ещё слабо сказано. Я смотрю, ты замышляешь убийство офицера.

Чжу Хайпэн чуть было уже не взорвался, но подошла официантка с кофе.

Тебе не нужно было подстрекать старика, выходящего в от ставку, на то, что ему не по зубам. – В глазах Фан И блеснули слёзы. – На ещё одних крупных учениях тебе достанется всего лишь второстепенная роль – командующий «синими». Вот уж я не понимаю, почему в твоих глазах Коносукэ Мацусита и Билл Гейтс19 ничем не лучше генерала, который за всю жизнь не побывал ни в одной битве.

Пока я военный, я должен делать то, что положено делать военному, – ответил Чжу Хайпэн.

Ты знаешь, почему папа попал в госпиталь? – спросила Фан И.

Выпил вина, и стало плохо с желудком.

Это он из-за тебя выпил тот бокал! Плохо с желудком? Да у него рак печени последней стадии.

О чём ты говоришь? – изумился Чжу Хайпэн.

Рак печени на последней стадии, – сквозь слёзы повторила Фан И.

Не может быть, – пробормотал ошеломлённый Чжу Хайпэн.

Диагноз окончательный, – вытерла слёзы Фан И. – Утром

он прочитал этот твой доклад, а вечером скандалил, чтобы его выписали из госпиталя. Ты пойми, Чжу Хайпэн, если эти учения утвердят, это его в могилу сведёт.

Возможно ли сделать операцию? – спросил Чжу Хайпэн.

Если только прервать эти учения на раннем этапе, то он проживёт ещё пару лет, – сказала Фан И.

Она положила на стол сотенную купюру.

Вот мы с тобой и поговорили, теперь ты всё знаешь. Поступи правильно.

Она встала и в одиночку вышла из кофейни.

Павший духом Чжу Хайпэн разглядывал узорчатую люстру. Рано утром следующего дня он на машине отправился в окружной госпиталь. Фан Инда уже не было в палате. Когда Чжу Хайпэн приехал к нему домой, домработница сообщила, что он ушёл на работу. Снова приехав в штаб, Чжу Хайпэн не нашёл его в кабинете.

Там ему встретился Лян Пин со стопкой папок в руках.

Какой ты нетерпеливый, – сказал тот, – разве можно за несколько дней назначить время таких больших учений стоимостью в несколько десятков тысяч?

Это всё моя вина, – сокрушённо сказал Чжу Хайпэн. – Почему вы не уговорили его на госпитализацию?

Мы? – ответил Лян Пин. – Твои новости быстро разлетаются. Какая госпитализация? В заключении специалистов сказано, что операция невозможна, только консервативное лечение. И как я могу уговорить его лечь в госпиталь? Он утверждает, что не болеет, а как мы можем сказать правду? Можем только полагаться на него.

Что же делать? – спросил Чжу Хайпэн.

Командующий Цинь хотел заставить его лечь в госпиталь, так он только что на командующего Циня разозлился. Тому пришлось позволить ему участвовать в утреннем заседании комиссариата и представить доклад о больших учениях.

Чжу Хайпэн дошёл до дверей зала заседаний и прислушался.

До него донёсся зычный голос Фан Инда:

Нельзя ждать, нельзя ни на что рассчитывать. Я не увидел должной боеспособности у дивизии «А», я же теперь и помереть спокойно не смогу. Настало время принять решение.

Глотая слёзы, он заглянул в щель, но глаза застилала белая пелена. Энергичными широкими шагами он прошёл через весь коридор и вышел из здания. В душе он надеялся только на одно: чтобы Фан Инда обрёл спокойствие.

После того как Фань Инмин вернулся в часть, настроение у него испортилось ещё больше. Эта трудноуловимая сложность и богатство, которыми веяло от Фан И, потрясли его. Он и подумать не мог, что этот половой акт между супругами, чувства которых угасли, больше напоминающий жертвоприношение, окажет на него такое влияние. На его взгляд, супружеская пара, которая обсуждает развод, а потом забавляется в постели, – это ещё грязнее, чем популярный нынче поиск любовника. В последнее время он много размышлял о том, как бы поскорее расторгнуть собственный брак. Сплетни о том, что он занял пост командира полка только благодаря его браку с Фан И, больно били по его самоуважению. А уж если расползутся слухи, как он на коленях умолял Фан И сохранить брак до того, как Фан Инда уйдёт в отставку, то его никто и за мужчину не будет считать. А болезнь Фан Инда, о которой сказала Фан И, Фань Инмин уже считал её же вымыслом. А придумала она эту болезнь, чтобы на Фань Инмина не посыпались все шишки от сплетен. Он не мог поверить, что крепкий Фан Инда, который ещё месяц назад выпивал четверть литра Улянъе20, страдает раком печени. Но если этой смертельной болезни нет и в помине, то нет никакого смысла притворяться перед Фан Инда любящими супругами. Чтобы окончательно привести себя в чувство, с самого утра под воинственные крики солдат за окном, составил черновик соглашения о разводе и освидетельствования. Написав эти два документа, Фань Инмин твёрдо решил на этой неделе вернуться в город С и рассказать Фан Инда правду об их отношениях с Фан И.

Фань Инмин прибыл на полигон и наблюдал за тренировкой роты специального назначения, то и дело поправляя солдат, выполняющих движения не по уставу. Завидев Лю Дунсюя и Тан Луна, выходящих из машины, он подошёл к ним и отдал Лю Дунсюю честь, но глаза его по-прежнему смотрели на дорогу.

На что ты смотришь? – спросил Лю Дунсюй.

В часть кто-то приедет? – вопросом на вопрос ответил Фань Инмин.

Зачем кому-то приезжать в часть? – спросил Лю Дунсюй.

Разбираться с учениями, – ответил Фань Инмин.

Военный округ не дал дальнейших инструкций. Постоянная комиссия дивизии, занимающаяся этим вопросом, поручила мне найти тебя и поговорить. Дело в том, что они собираются вы нести тебе строгий выговор с предупреждением. Я понимаю, что проблема эта непростая, но если говорить начистоту, то только первый полк рванул напролом.

Это слишком лёгкое наказание, – беспомощно улыбнулся Фань Инмин, – за такое можно и в звании понизить, и из армии уволить.

Я рад, что ты так думаешь, – ответил Лю Дунсюй. – Я приехал по другому делу. Есть вероятность, что округ организует учения с противостоянием между дивизией уровня «альфа» и сборной дивизией. Офицер штаба Тан, расскажи, что тебе известно.

Замысел этих учений созрел После того как заместитель командующего Фан в сопровождении Чжу Хайпэна осматривал отряды специального назначения округа… – начал Тан Лун.

Опять этот Чжу Хайпэн, – перебил его Фань Инмин. – С прошлого раза ещё задницу не оттёр, а снова покоя от него нет.

Уже оттёр, – улыбнулся Тан Лун. – Чжу Хайпэн сам попросил себе административный выговор, а Чу Тяньшу отстранён от должности, чтобы подумать над ошибками.

У офицера штаба Тана явно слишком много свободного времени, иначе откуда у него такая важная информация?

В словах Фань Инмина прозвучала насмешка.

Один мой одногруппник на кафедре операция Академии сухопутных войск, – опустив глаза продолжил Тан Лун, – а другой в штабе дивизии «С». Цель этих учений – имитировать совре менную локальную войну и проверить общую боеспособность дивизии уровня «альфа». Говорят, что на этот раз без участия штаба учений противостояние будет особенно жёстким.

Глаза Фань Инмина вспыхнули на мгновенье, но тут же снова потемнели.

Спасибо, что рассказал мне о том, что творится за кулисами. Это задание нужно обсуждать с комиссаром Лю и командиром дивизии Хуаном.

Командир полка Фань, – сказал Лю Дунсюй, – я вижу шанс для дивизии «А». После последних учений дух дивизии «А» пошатнулся. Нам нужно совместными усилиями добиться этого задания. Эти учения в руках заместителя командующего Фана.

Комиссар, если мне будет отдан приказ пойти к заместителю командующего Фану, то я не посмею ослушаться, но по своей воле я не пойду. Прошу меня извинить, но я не могу объяснить, почему.

Он снова отсалютовал Лю Дунсюю.

Комиссар, если у вас были только эти два дела, то я с вами не останусь. В одиннадцать часов в третьем батальоне начнутся тренировки по стрельбе, и мне нужно там присутствовать.

Иди-иди, – ответил Лю Дунсюй, – а я по дороге загляну. И Фань Инмин ушёл.

Тан Лун как-то весь сразу скис.

Говорят, Чжу Хайпэна назначат командующим «синими», – со вздохом сказал он, – а в нашей дивизии с ним тягаться может только командир полка Фань. А он всё никак не может взять себя в руки. Мне кажется, что и не стоит нам биться за это задание, – всё напрасно.

Пресловутые учения были самой важной работой, в которой участвовал Лю Дунсюй после прихода в дивизию, и они обернулись полным крахом. У Лю Дунсюя, как у секретаря комитета дивизии, просто гора на плечах лежала. Пагубные последствия такого огромного провала могла устранить только крупная победа. И с этой точки зрения в следующих крупных учениях дивизия «А» непременно должна добиться главной роли. Лю Дунсюй не ожидал от Тан Луна такого пессимистичного настроя.

Тан Лун, не принимай всё так серьёзно, – искренне сказал он.

Комиссар, верите вы или нет, – уверенно сказал Тан Лун, – но между учениями без штаба и реальным боем нет никакой разницы. Скажу то, что говорить не следует: ни одному командиру из нашей дивизии, кроме Фань Инмина, не тягаться с Чжу Хайпэном. Никто, кроме него, не сможет выйти на одно поле с Чжу Хайпэном.

Ты не предоставил никаких убедительных доводов, – всё ещё колебался Лю Дунсюй, – а значит, надо побороться за эти учения. Ладно, едем обратно в штаб. – Он потянул дверь машины и сказал: – С командиром дивизии Фаном последнее время что-то неладное творится. Надо бы с ним поговорить.

В это время Хуан Синъань и Гао Цзюньи тоже прибыли в округ за информацией о крупномасштабных учениях.

Гао Цзюньи повесил трубку после разговора с Чжао Чжунжуном и, выйдя из кабинета штаба, направился в кабинет Хуан Синъаня.

Старина Хуан, – сказал Гао Цзюньи, – ты слышал об учениях, которые готовятся в округе?

Я как раз хотел обсудить это с тобой, – ответил Хуан Синъань. – Чжу Хайпэн и Чан Шаолэ загнали нас в тупик. Если мы не ухватимся за этот шанс, то нам потом обратно на ноги не подняться. Скажу за закрытыми дверьми: они на броневиках подъехали к нашему командованию – такое нельзя спускать.

Командир дивизии «В» Цянь уже послал весточку начальнику штаба Чжао, он тоже хочет побороться за это задание. Ещё и много чего нелицеприятного наговорил. Все восемь дивизий уровня «альфа» в округе знают, что это блестящий шанс. А мы только что проиграли, нам надо быть готовыми заранее.

В армии не бывает мелочей, – вздохнул Хуан Синъань, – вот уж истинные слова. Одна ошибка, и уже ничего не поделаешь.

С чем ничего не поделаешь? – спросил вошедший Лю Дунсюй.

Комиссар Лю, – поднялся Хуан Синъань, – вы уже слышали о новых учениях?

Я как раз и хотел с вами поговорить об этих учениях, – ска зал Лю Дунсюй. – Если ваша дивизия не получит это задание, то вы и за три года не отмоетесь.

А если хорошо себя покажем на учениях, то тут же ситуация переменится, – хлопнул в ладоши Хуан Синъань. – Ты там давно возле начальства вертишься, у тебя много идей. Как нам, по-твоему, можно получить это задание?

Сокрушить дух врага – вот лучшая стратегия, – сказал Лю Дунсюй. – Когда решится дело об учениях, то нам везде нужно будет светиться, поднять дух наших солдат. И заместитель командующего Фан, и командир армии Чэнь когда-то командовали дивизией «А». Конечно, в душе они лелеют надежду, что дивизия «А» как можно скорее выберется из этой пораженческой ямы. Вот на это мы и будем упирать.

Подчинённые согласились.

Идёмте есть, – сказал Хуан Синъань, – обсудим всё за едой.

Фань Инмин как раз, держа чашку риса в руках, ел вместе с рядовыми на тренировочной площадке третьего батальона. За едой он обратной стороной палочки нарисовал несколько треугольников, объясняя нескольким лейтенантам и младшим лейтенантам:

Пехотно-танковую скоординированную операцию нельзя причислять к книжным учениям. При передвижении по плоской местности пехота должна следовать за танками в тридцатиградусном секторе. Чем круче склоны, тем шире сектор, но не больше шестидесяти градусов. Зарубите себе это на носу, и тогда потери сократятся на пятьдесят процентов.

Куча хихикающих рядовых заметили быстро приближающийся белый автомобиль.

Один сержант приставил руку ко лбу, закрываясь от солнца.

О боже, да это же «мерс»! Боже! Боже! В нём женщина!

Какая красотка, – ответил младший сержант. Сержант хлопнул ефрейтора по плечу.

Никак твоя певичка приехала тебя навестить.

Идёт, идёт, – сказал младший сержант, – вот же грёбаный ловелас.

Командир третьего батальона, узнав Фан И, подбежал, пнул младшего сержанта ногой под зад и зловеще проговорил:

Негодяй! А ну заткнулся!

Отбросил чашку с рисом и пошёл ей навстречу.

Фань Инмин поднялся и проглотил рис. Глядя на командира батальона, весело разговаривающего с Фан И, он про себя подумал: «Что ей здесь нужно?»

Командир отделения Чжоу, принеси ещё порцию, – громко крикнул он и, повернувшись к Фан И, сказал: – Сестрица, поешь с нами.

Товарищ командир батальона, – доложил старший сержант, – рис и овощи уже съедены.

Не нужно, не нужно, – со смехом ответила Фан И, – я только переброшусь с вашим командиром полка Фанем несколькими словами и поеду. Как можно проголодаться с четырьмя колёсами под ногами.

Фан Инмин отложил чашку с рисом, повернулся и направился к роще. Пройдя пару шагов, он остановился, поджидая Фан И.

Младший сержант уселся на землю и запричитал:

Всё пропало. Два года отслужил, а одна фраза всё испортила.

Не бойся, – утешил его сержант, – дул северо-западный ветер, так что не обязательно командир полка услыхал.

Командир полка не услыхал, а командир батальона услыхал?

Командир третьего батальона доедал остатки риса, не переставая при этом ругаться:

Поглядите на себя, никчёмные ссыкуны! Если шуток не понимать, то как стать командиром полка? Он слышал тебя, младший сержант, и запомнил.

Несколько рядовых с высунутыми языками и взъерошенными волосами сдавленно захихикали, украдкой то и дело посматривая в сторону рощи.

Фан И с пренебрежением осмотрела Фань Инмина, покрытого пылью и с грязью на лице.

Уже командир полка, а всё делаешь работу командира взвода, да ещё и с удовольствием. Не быть тебе, пожалуй, великим человеком. Мао Цзэдун полжизни прослужил в армии, а едва ли винтовку больше нескольких раз в руки взял.

Десять генералов командуют десятью разными способа ми. А я и не хочу становиться великим. Неужели ты столько проехала, чтобы посмотреть, как я командую? Или же изменила своё решение?

Папе поставили диагноз – рак печени на последней стадии. Я еду на гору Вофошань, чтобы набрать каменей, заодно заехала сообщить тебе. Отсюда до города С всего сто двадцать километров, у тебя есть машина. Надеюсь, ты будешь приезжать хотя бы раз в неделю.

Фань Инмин пнул камень.

Здесь тоже Вофошань, здешние камни тоже лечат рак. Я давно слышал об этом.

О чём ты говоришь? – У Фан И вытянулось лицо. – Мне делать больше нечего, как смерть накликать на отца?

Ладно, ладно, давай не будем ругаться, – сказал Фань Инмин, – я тебе верю, что ещё тебе нужно? Значит, рак печени на последней стадии.

Фань Инмин, – свозь слёзы проговорила Фан И, – когда же твоё сердце успело окаменеть. Папе самое большее год остался…

Ну не надо так, – стал упрашивать Фань Инмин, – а то увидят рядовые. Что ты от меня хочешь?

Завтра – суббота. Ты сообщи о диагнозе своим родителям и привези Лунлуна. И потом пусть Лунлун каждую субботу приезжает ко мне домой.

А может быть, я просто буду звонить каждую неделю и справляться о здоровье твоего папы? – спросил Фань Инмин. – Тебе не кажется, что оставаться вместе теперь уже совершенно неуместно и даже неловко?

Что же тут неуместного? – не поняла смысл сказанного Фан И. – Мы с тобой не расторгли брачный контракт, ты зять в семье Фан, выходные проводишь в доме тестя. Что тут такого?

Разнервничавшись, Фань Инмин принялся жестикулировать.

Ты же знаешь какой я ортодоксальный, ни капли не раскрепощённый. Если вечером уйду, то это вызовет у папы подозрения, а не уйду, так ты снова начнёшь слёзы лить, а сердце ведь не камень

мы опять будем этим заниматься. Я… Как бы это сказать… Я думаю, что это тоже самое, что и завести любовника. И если тебе привычно, то мне нет.

Фан И онемела. Её лицо приобрело зеленоватый оттенок, но тут же побледнело, губы её дрожали. Она наставила палец на Фань Инмина, и слёзы беззвучно текли из глаз. После долгого молчания она наконец-то выдала:

Хорошо, Фань Инмин, хорошо. Я всё поняла. Внезапно она расхохоталась, затрясшись всем телом.

Так значит, после всего я в твоих глазах женщина, которая заводит себе любовников.

Я не это имел в виду, – поспешил объяснить Фань Инмин, – ты не пойми меня неправильно.

Не надо ничего объяснять! – громко сказала Фан И. – Это я слепая.

Неподалёку перешёптывались несколько солдат.

Кажется, ругаются.

Командир полка женился на такой хорошей женщине…

Становись! – крикнул командир третьего батальона. Солдаты повскакивали один за другим и выстроились в четыре шеренги перед командиром батальона.

Налево! Бегом! – снова заорал командир третьего батальона.

Фан И повернула голову, развернулась и ушла. Фань Инмин, с сожалением глядя ей в спину, открыл было рот, а потом махнул рукой и, ничего не предприняв, направился в сторону тренировочной площадки. Слушок о том, что жена ему изменяет, он давно уже слышал множество раз от своей младшей сестры. Он всегда считал, что не верит этому, но свои же слова, произнесённые сегодня, поразили его. Неужели это значит, что он поверил в эти слухи?

Проворочавшись всю ночь в кровати, но так и не сомкнув глаз, Фань Инмин решил вернуться в город С и повидать Фан Инда. Если Фан Инда действительно тяжело болен, то было бы эгоистично не навещать тестя, избегая встречи с Фан И.

Фань Инмин подозвал начальника штаба Цзяо Шоучжи.

Мой тесть заболел, так что мне нужно навестить его. А ты здесь гляди в оба – в выходные нередко бывают происшествия.

Тебе бы ещё вчера следовало вернуться вместе с сестрицей,

ответил Цзяо Шоучжи. – У дедушки-то и наследника нет, одна дочка за ним присматривает. Случись что – только на тебя вся надежда. Ты вчера с таким мрачным лицом ходил, что я не осмелился тебя уговаривать.

А до тебя, оказывается, новости уже долетели. От кого узнал? – спросил Фань Инмин.

Разве полк – это не командир полка? – с улыбкой сказал Цзяо Шоучжи. – Жена командира полка приехала издалека, ни кусочка ни съела, а перед отъездом вытирала слёзы. Это значительное событие, не так ли?

Фань Инмин не стал больше расспрашивать. Он открыл дверь машины, протёр тряпкой стекло и сказал:

В городе много солдат, близко к уездному центру. Сократи отгулы на праздники вдвое. Кого заметят в парикмахерской – тот полгода без отгулов. Всех стригут «под ёжик», что они забыли в парикмахерских21? А то нынче такое повсюду в округе.

На коротком поводке тоже не дело держать, – возразил Цзяо Шоучжи. – Это правда, что тяжело совладать с солдатской напастью в городе, но верно и то, что за пять лет они никого не обрюхатили. В те годы, когда я служил командиром взвода, так это дело в каждом батальоне раз или два в год да случалось.

Так то всё по любви было, были и чувства. А сейчас случись что – нужно будет и деньги выложить, и ещё слухи пойдут. В округе готовят крупные учения, так что будьте внимательнее.

Насколько крупные? – поспешил спросить Цзяо Шоучжи. Фань Инмин сел в машину и закрыл дверь.

Одна дивизия уровня «альфа» против одной сборной дивизии. И этой дивизией «альфа» непременно должна быть дивизия «А».

Нашу дивизию только недавно осрамили, – сказал Цзяо Шоучжи.

Вои именно потому, что нашу дивизию недавно осрамили, это задание не должно от нас ускользнуть, – с едва заметной улыбкой ответил Фань Инмин. – А так как мы подверглись взысканию и критике, то атакующим полком должен быть только первый полк, и никакой другой.

У Цзяо Шоучжи заблестели глаза.

Тогда мы сначала проведём закрытые тренировки.

Фань Инмин завёл машину и после длительного молчания сказал:

Базовые навыки не нужно тренировать. Чжу Хайпэн уличил момент хороший момент – мы же были ведущими последние три–пять лет. Тан Лун сказал, что на этот раз не будет штаба учений. Наверняка, это идея Чжу Хайпэна. Это он решил воспользоваться ситуацией!

Без штаба учений? Прямо как в настоящем сражении? Цзяо Шоучжи от изумления открыл рот.

Как жаль, что мы всего лишь полк механизированной пехоты, – вздохнул Фань Инмин. – Ладно, эти два дня отдыхайте, как обычно, а потом я вернусь, и мы всё обсудим. Нельзя позволить Чжу Хайпэну заграбастать себе всё удовольствие.

Когда Фан Инмин вернулся домой, он застал Фан Инда читающим газету на диване в гостиной. Вид у него был цветущий.

Разве сейчас части не приводятся в порядок? – спросил Фан Инда.

Папа, работы организованы, – ответил Фань Инмин. – Я слышал, что вы заболели, нашёл время, чтобы вас навестить. Вам уже лучше?

Лёгкое недомогание, а крику на весь округ, – проворчал Фан Инда. – Своё тело я лучше всех знаю. Такие пустяки не стоит принимать близко к сердцу. В моём питании есть всё необходимое – откуда взяться болезни? Эти врачи вечно раздувают из мухи слона.